В ответ на все это Акеми медленно покачала головой и пояснила, что единственным, что она ощущала, была боль — словно у нее могла расколоться голова в любой момент. Она неуверенно взглянула на Хориясу, чье лицо тановилось мрачнее с каждой секундой, и затем уставилась в протянутый ей планшет, где одна из линий была ровной и прямой, как палка — энцефалограмма ничего не показывала. И затем Хориясу произнесла: — Очень странно, потому что, судя по всем данным, ты пережила клиническую смерть. Видишь? Нулевая активность мозга. Акеми тупо уставилась на планшет. Вообще-то, она уже знала об этом. Просто потому, что так было всегда после того неудачного подключения, когда у нее из носа крови вытекло столько, что, пожалуй, можно было даже поражаться, как она все еще была жива. Ее собственное оборудование всегда показывало прямую линию на активности мозга, но Акеми подозревала, что это был просто баг, не более. Но сейчас, глядя на представленные Хориясу данные, она начала подозревать, что тот сон с многоруким мужчиной был не так прост. Майтрея, вдруг осеклась она. Она знала, как его зовут. Почему-то. Это был не сон. Воспоминание, поняла она. — Ты не обращалась к специалистам? — Не было возможности, — блекло проговорила Акеми, наблюдая за показателями. — Да и таких ярких… инцидентов тоже не было. — Это все усложняет, — голос Хориясу звучал, как из-под воды. — Ты знала? Те, кто пережил подобное, более восприимчивы к взлому. Твой организм сейчас функционирует за счет мозгового импланта. Ты не ставила никаких расширителей? Когда Акеми отрицательно покачала головой (уж она-то знала свои импланты), Хориясу обошла ее, не прерывая тактильный контакт, и затем наклонилась к затылку, к шейному разъему. Началось подключение: перед глазами замелькали значения, а затем перед взором Акеми показалась диаграмма ее собственной головы — в основном имплантов. Шейный порт словно по мановению руки разлетелся на составные части, и затем Хориясу тонким пальцем вывела перед Акеми изображение небольшого чипа. Совсем крохотного. — Смотри. Это расширитель мозговой активности. Обычно его ставят тем, кто страдает от подобных проблем. Очень много нетраннеров, работающих с черным ЛЕДом, ставят себе такие. Без него у тебя не будет нормальной координации движений, начнутся провалы в памяти, галлюцинации, прочие вещи… Провалы в памяти… Метро… Галлюцинации… По спине вновь пополз неприятный холодок. — Коллапс мозга — это тебе не шутки. Он дает людям, пережившим такое, нормально существовать. Акеми продолжала сверлить чип взглядом. — Я не помню, чтобы его ставила. — Не исключено, что это просто стерлось из твоей памяти, когда ты его установила. Такое… — Хориясу похлопала ее по плечу, сочувственно, — бывает. Он восстанавливает твою мозговую активность, но не на биологическом уровне, а техническом. Одно не могу понять, кто именно его производитель. Все записи, — она вдруг удивленно цокнула, — стерты. Визуальный анализ помог бы, но если я его достану, то ты с вероятностью восемьдесят три процента переживешь второй мозговой коллапс. Именно он сегодня и нагревался. Интересно, рассеянно подумала Акеми, кому же она настолько насолила. Она начала браться за действительно серьезные дела лишь сейчас, но это вряд ли была «Йошивара» — Сатоши говорил, что они интересовались лишь Хотару и Сакурой. Почему такой маленький человек, как она, мог заставить кого-то взломать себе голову? Это было странно, слишком неправильно. Ради этого они исказили даже память Сатоши, но Акеми сомневалась, что, при всем том, что она не была сущей заурядицей, она действительно стоила подобного. — А можно убрать этот чужой админский доступ? — попросила она, и Хориясу задумчиво наклонила голову набок. — К тебе не было внешних подключений. Все, что было, шло… точно не снаружи. Как и вирусов — у тебя их нет. И не было. Новое ухо, пришитое Хориясу, чесалось — но она строго-настрого запретила его как-либо трогать и мочить, поэтому Сакура лишь беспокойно перебирал пальцами складки на пиджаке, стараясь унять чесотку. Будет жутко неловко, если оно отвалится прямо посреди переговоров или дела, поэтому ему надо было держать себя в руках. Он не то, чтобы действительно хотел менять старое — родное — ухо; его чудесно устраивал даже оставшийся огрызок, пока он слышал. Но дело Юасы предполагало, что они полезут в высшую лигу, а там вряд ли кто ходил с подобными следами. К сожалению, пришлось раскошелиться, и, хотя теперь ухо выглядело нормально, внутри у Сакуры что-то противно ныло: ему, в общем-то, нравился вид шрамов (в основном он наблюдал их на Ямаоке), а потому он был даже немного рад, что у него был такой. Но выбора не было — портить дело из-за своих прихотей он не мог. Странно было думать, что у самого Ямаоки была точно такая же история: про отгрызенное на подпольных боях ухо. Уши. Хориясу говорила, что меняла ему уши три раза: первые два после того злополучного боя в подполье, а третье — когда он оторвал свежее и пришитое. Именно поэтому Сакура и не трогал свой новенький имплант, хотя так чесался… Акеми шлепнула его по руке и шикнула: — Хориясу-сан же тебе сказала! Сакура предварительно похвастался ей новообретенным ухом, хотя преследовал не только цель покрасоваться, но и защитить себя от глупостей. Например, почесывания. Так они и договорились: Акеми смотрит за его ухом, а Сакура — за тем, чтобы она принимала блокаторы из-за своей… деликатной проблемы. Честно говоря, он согласился пойти с ней вместе только потому, что Акеми вернула ему долг. … ладно, не поэтому, он вообще не подозревал, что она отдаст эти деньги. Просто приятный бонус. Разве мог он бросить ее? Им все же идти вместе, плюс Сакуре надо было проконтролировать все для личного спокойствия. Включая блокаторы Акеми. — Разве их не употребляют при кибер-психозе? Акеми лишь пожала плечами, рассеянно глядя по сторонам. — Если Хориясу сказала, что поможет — значит, поможет. Идзо же они помогли, — Сакура с трудом припомнил парня в маске кабана. — Ты лучше расскажи, — ее взгляд приобрел лукавые нотки, — ты с ней провел еще один оздоровительный сеанс? Ну ты знаешь, о котором говорил Сатоши. — Мы с ней не трахались. — Скучно! — пожаловалась она. — Наверное, это потому, что ты зануда. Сакура хотел было возразить… но он помнил разочарованное лицо знакомой и ее тонкий подкол в сторону «не могу поверить, что ты достанешься мультяшке», и вовремя прикусил язык. Пусть думает так и дальше. Они с Сатоши все равно считали его невыносимым занудой, даже если он продолжит возражать, ничего от этого не изменится. Тем более, надо было сосредоточиться на более важных вещах — подборе гардероба для будущей вылазки. Поэтому они вновь были в ателье — в том же самом, где подбирали костюм Хотару для операции в «Дзюндзи». И вновь с ними был Ягью. Сакура начал подозревать, что мода была его драгоценным хобби, только не настолько позорным, как любовь его самого к нарисованным девочкам. — Какая у нас легенда? — резко поинтересовалась Акеми, пока Ягью что-то подробно объяснял владелице ателье. — Ты моя любовница. Это был самый простой способ объяснить, почему такая девушка, как Акеми, смогла пробиться на свой высокий пост. Постель решала много. Внешне она была довольно симпатичной, так что если что — Сакура мог лишь мило улыбнуться и сказать что-нибудь эдакое, что он придумает уже на месте. Акеми возмущенно поджала губы, попутно рассматривая манекены рядом. — Но я же вице-президент! — Ну да, ртом ты работать умеешь. Она одарила его настолько выразительным взглядом, что Сакура закашлялся. Эй, вообще-то это не он ходил по шлюханам, пока они все вместе выпивали за дружную жизнь. Когда она намеренно томно провела языком по губам с самым что ни на есть хищным взглядом, Сакура ощутил, как к ушам прилила кровь — и испугался, что сейчас новое ухо отвалится. Он спешно отвернулся. Ладно, может, не будь она наркоманкой, он бы и сказал, что она хороша почти так же, как и Кехиме-тян. — … было бы мозгов побольше, наркотики бы не принимала, гонора поменьше, и никаких розовых волос… Я бы купился. — Ты покраснел, — весело заметила Акеми, обходя его сбоку. — Ну, раз я твоя любовница, придется потренироваться перед заданием. Ты так не думаешь? — Думаю, тебе надо поучиться молчать. Иначе остальные быстро раскроют, кто ты такая. А это очень сложное умение — держать язык за зубами. Сакура ощутил, что стремительно краснел, и закашлялся, пытаяь унять смущение. Они пересеклись взглядами, и бровь у Акеми дернулась. — Тебе не знакомое, да? Уела. Он беззлобно от нее отмахнулся и услышал позади смешок. Ее взяла. Продолжить дальнейший разговор у них не получилось, потому как рядом материализовался Ягью: и Сакура был готов поклясться, что сейчас его глаза сверкали, словно два алмаза, потому что он занимался любимым делом. Хотя лицо, откровенно говоря, было все таким же невыразительным. — Надо подобрать фасон, я обо всем договорился, — он смерил их двоих взглядом. — Тебе, Хацунэ, подойдет… И, в общем, Ягью начал свой Треп. Иным словом Сакура это описать не мог. Он долго и упорно расписывал, что именно пойдет Акеми — намекал на классический стиль, то есть, роскошное кимоно, при этом сетовал на ее дешевую краску для волос. Мода интересовала Сакуру мало, он привык к корпоративному стилю, а потому смыслил в ней ровно столько, сколько было нужно для поддакивания Иккуко, когда о ней же начинала трепаться и она. За этими мыслями он едва не проворонил, как Ягью указал на него и заметил, что ему пойдет как и классический, так и официальный. — Какой выбираете? Сакура предпочитал пиджаки, но его схватила за руку Акеми и наперерез рявкнула: — Классический! Будем сочетаться! Видимо, ей и правда зашло кимоно, в котором вечером была Кайя. Затем они направились в примерочную; на цифровом манекене хозяйка ателье вывела шаблон кимоно, и Ягью привычным нудным тоном продолжил: — К сожалению, ты попортила волосы некачественной краской, а восстанавливать их у нас времени нет, — Акеми рядом лишь фыркнула. — Придется подстраиваться под твою нынешнюю прическу. Хорошо, что сейчас в Киото набирает моду стиль гранж, из этого можно что-нибудь придумать. Он начал менять изображения на кимоно: сначала там появились рекламные баннеры, как были у Кайи, затем рисунок начал меняться: вырезки с форумов, дорожные знаки, даже целая куча «ахегао». Акеми просматривала все это жутко голодным взглядом, словно наконец дорвалась до своей потайной мечты. Кошмар какой, подумалось Сакуре, который узнал с последнего рисунка добрую половину выражений. — Целиком, конечно, это не подойдет, — продолжал рассуждать Ягью. — Мы сделаем акценты на рукавах и нижней части кимоно. Что ты предпочитаешь? Акеми завороженно наблюдала за меняющимися рисунками, и затем с кислым выражением лица взглянула на телохранителя Юасы. — Может, на Ваш вкус? Что-то мне не кажется, что я подберу что-то подходящее. Ягью нервно дернул бровью, и затем с жутко задумчивым лицом закивал. Выглядело так, будто сейчас он скажет что-то жутко смешное и оскорбительное. — Понимаю. Тяжело признать отсутствие вкуса. Я жутко благодарен, что ты не стала навязывать мне свое несовершенное чувство прекрасного. Ага, бинго.