"Поцелуй меня, Черити". Она обхватила его лицо и прильнула губами к его губам. Одна из его рук обхватила ее затылок, удерживая на месте, и она обмякла. Вцепившись в его плечи, она не хотела отпускать его, ни разу. Его руки переместились с ее попки и головы на все тело, трогая, поглаживая, и она больше не могла этого выносить. Он был нужен ей голым. Стянув с него рубашку, она обнаружила, что он одет в жилет, и нахмурилась. Когда она попыталась снять его, он схватил ее за руки, и она внезапно оказалась на спине. Ее ноги обвились вокруг его талии, а запястья он крепко сжал, подняв их над головой. Она не могла пошевелиться, да и не хотела этого. "Может, я проявлю к тебе внимание?" Сцепив обе свои руки в одной из его, она посмотрела ему в глаза, увидев там смертельный умысел. Она облизнула губы. Он стянул с нее рубашку, и ей стало приятно, она больше не в ловушке под тканью… Теперь ее прикрывали только джинсы и кружевной бюстгальтер. "Мне нравится это. Он красивый, но не скрывает эти милые розовые соски". Его палец провел по одному из твердых бутонов. "Посмотри на это, красавица. Ты хочешь меня, не так ли?" "Да". "Твоя киска мокрая для меня?" Ей нравились его грязные разговоры, и она кивнула. "Хорошо, потому что именно так я и хочу тебя, Черити. Если хочешь, чтобы я был первым, кто тебя трахнет, я это сделаю. Я покажу тебе то, что некоторые мужчины в мире даже не могут сделать". "Например?" — спросила она. " Сначала заставлю тебя кончить, выкрикивая мое имя. Держи руки над головой". Она не должна была выполнять его приказы, но они были слишком заманчивы, слишком горячи, слишком сексуальны, чтобы не выполнить их. Подняв руки над головой, она наблюдала за ним, задыхаясь и стоная, когда он начал целовать ее шею, нащупывая пульс и спускаясь ниже. Спереди бюстгальтера была защелка, и стоило ему щелкнуть ею, как ее тело словно обрело собственный разум. Все, чего она хотела, — это ощущать его прикосновения, умолять его. Его губы накрыли один сосок, а он в это время взялся за пуговицу ее джинсов и начал стягивать их. Его ногти впивались в ее плоть, шокируя ее двойственными ощущениями, когда он полностью поглощал ее. Она помогла ему снять с нее джинсы, все время держа руки над головой. Черити нравился его контроль, она наслаждалась им, отчаянно нуждалась в нем, и, когда он широко раздвинул ее ноги, оторвавшись от сосков, чтобы посмотреть на ее тело, ей стало все равно. Ей было все равно, что на ногах у нее целлюлит, или что ее живот вздулся, демонстрируя лишние килограммы. Это была она, и, судя по его взгляду, он хотел ее так же сильно, как и она его. Он провел ладонью по ее бедрам, и она вскрикнула. "Знаешь, как чертовски прекрасно осознавать, что ни один мужчина никогда не прикасался к тебе здесь? Что в тебе не было другого члена? Меня это не должно волновать. До тебя я не был монахом. Я брал то, что хотел, и женщины готовы были дать мне все, но теперь, теперь ты мне чертовски нужна". "А был кто-то еще?" "Нет". "У тебя было искушение?" "Нет. Ты словно наложила на мой член гребаное проклятие, и теперь мне невыносима мысль о том, чтобы быть с кем-то еще". Он отодвинул материал с ее киски, и его палец коснулся ее щелочки. От одного движения по клитору она задыхалась и выгибалась, потрясенная внезапным удовольствием от его прикосновений. "Вау, ты получаешь такое удовольствие от одного моего пальца, подожди, пока я не возьму тебя в рот". Он убрал палец и стянул белье с ее тела, бросив его на пол. Хотя на нем все еще были жилет и брюки, она была полностью обнажена, отданная на его милость. Она наслаждалась этим больше всего на свете. Закинув руки за голову, она улыбнулась ему. "Ну что ж, Дуэйн, ты поймал меня именно там, где хотел. Теперь скажи мне, что ты собираешься со мной делать". Она так сильно хотела его. Она сделала бы все, что он попросил, лишь бы он не переставал смотреть на нее так, словно она была единственной женщиной в мире. Глава девятая Черити лежала под ним, как жертва. Очень красивая, сладкая, сексуальная, соблазнительная жертва, которую ему было трудно игнорировать. Проклятье, он так сильно хотел ее. Его член прижимался к брюкам, и ему требовалось все его самообладание, чтобы не трахнуть ее, не взять то, что он хотел, и не сбежать. Он не хотел, чтобы это было для нее ужасно. Когда Черити думала об этом моменте, о ночи, когда она лишится девственности, он хотел, чтобы это было самое прекрасное и удивительное время в ее жизни. Что-то ценное, что он мог бы подарить этой женщине, вошедшей в его жизнь в период хаоса и боли. Завладев ее губами, он провел языком по пухлой плоти. Она поддалась его поцелую, открываясь, и он взял то, что она дала, просунув язык внутрь, пробуя ее на вкус и наслаждаясь каждой секундой. Она поцеловала его в ответ со страстью, от которой у него просто перехватило дыхание. Он не мог насытиться ею. Оторваться от поцелуя было трудно, но он хотел обладать каждым дюймом ее тела, чувствовать вкус ее сладкой киски, наслаждаться тем, что он единственный мужчина между ее бедер. Он чувствовал себя чертовски одержимым, отчаянно желал быть единственным мужчиной с ней. Ты можешь оставить ее себе. Он хотел этого. Он действительно чертовски хотел этого. С каждой секундой внутри него нарастало желание большего, голод, который все сильнее овладевал им, умоляя взять ее, заставить ее не желать никого, кроме него. Посасывая ее шею, покусывая, целуя, он спустился к ее большим сиськам и прижал их друг к другу. Проводя языком по каждому соску с бусинками, он услышал, как она ахнула. Ее ноги раздвинулись еще шире, ее киска хотела его. Только когда он будет готов, он прикоснется к ней, попробует ее на вкус, познает каждый сантиметр ее совершенного тела. Уделив внимание каждому соску, облизывая твердые кончики, покусывая их, заглушая боль приятным, жестким посасыванием, он стал целовать ее тело. Ему было все равно, сколько времени прошло. Все, что его волновало, — это ее мокрая киска. Когда он наконец введет в нее свой член, ей будет больно. Это будет больно, но пока она готова к этому, боль не будет длиться даже мгновение. Целуя ее тело, он провел языком по ее пупку и услышал, как она хихикнула. Он улыбался, касаясь ее плоти, и дразнил ее еще больше, двигаясь вниз. Его лицо оказалось над ее киской. Ее локоны прикрывали секс. Он не возражал. Это подчеркивало ее женственность. Когда он приоткрыл губки ее киски, клитор набух, желая его рта. Она была уже мокрой, ее сливки блестели. В воздухе витал аромат секса, и ему не терпелось попробовать его на вкус. Кончиком языка он провел по ее клитору, услышав ее резкий вздох. Краем глаза он заметил, как она вцепилась в диван, и костяшки ее пальцев побелели. "Я делаю тебе больно?" — спросил он. "Нет". Он улыбнулся. " Не можешь этого вынести?" "Мне нужно больше". И он дал ей больше. Не сдерживаясь, он прижал язык к ее клитору, и она вскрикнула, выгнулась дугой, ее таз оттолкнулся от дивана. Он обхватил ее бедра, прижимая к себе и удерживая на месте, пока он дразнил ее клитор. "О, Боже", — сказала она. Он даже не позволил себе погладить ее вход. Только его член мог позаботиться о ее девственности. Посасывая бутон, он использовал свои зубы, чтобы создать небольшую боль, которая, как он заметил, ей понравилась. Боли было почти слишком много для нее, но все же недостаточно. Она постоянно кричала, желая большего, отчаянно нуждаясь во всем, что он мог ей дать. Скоро он будет дразнить ее киску и ее маленькую попку, чтобы они обе были готовы однажды принять его. Ее киска собиралась принять его сегодня вечером, но ее попка должна была подождать. Для этого ей нужно было подготовиться. Поглаживая ее узелок, он видел, как меняется ее тело, как вздрагивает ее живот, как она извивается, а ее дыхание становится все более глубоким и неровным. Он удерживал ее на месте, и когда она кончила, это был прекрасный звук. Его имя эхом отражалось от стен, а он все еще удерживал ее на месте, пока наслаждение поглощало ее. Он продолжал лизать ее киску, пока не понял, что она больше не выдержит. Все ее тело содрогалось, интенсивная кульминация перешла на новый уровень, когда она не могла вынести прикосновений. Он медленно спустил ее вниз. Она была такой мокрой. Он не хотел забывать этот момент. Она смотрела на него так, словно он был богом. Ему это нравилось. Учитывая, что большинство людей смотрели на него с опаской, для Черити он был совсем не страшным. Между ними не было смерти, разрушения или боли. Только удовольствие. Он намеревался, чтобы так было и впредь. "Как ты себя чувствуешь?" — спросил он. "Это было потрясающе". Он улыбнулся. "Я приму это как комплимент".