Глава 13 Рано утром следующего дня Трейси и Кинс сидели с Риком Серабоне в переговорной здания суда округа Кинг, пили черный кофе и просматривали результаты судмедэкспертизы из комнаты в мотеле на Аврора-авеню. От недосыпа Трейси чувствовала себя отупевшей. Прожектор еще дважды вспыхивал прошлой ночью. Но она больше не вставала. Зато теперь тупая боль пульсировала в висках и в макушке, а от таблетки ибупрофена, которую она приняла, заныл пустой желудок. Судя по осунувшемуся виду Кинса, тот чувствовал себя ненамного лучше. – Может, он просто забыл, – предположил Воробей. Он сидел, нянча между ладонями картонный стаканчик с кофе. Речь шла о том, почему в мотеле везде были отпечатки Уолтера Гипсона, но ни следа его ДНК. – Он же не мог прийти туда в перчатках, верно? Он убил, пошел в ванную, надел там перчатки, вернулся и стал все вытирать, но к тому времени уже не мог вспомнить, чего он касался, а чего – нет. – Поверить не могу, чтобы такой осторожный тип, как он, мог забыть хоть про один отпечаток, – возразила Трейси. – Он прижигал ей ступни. Если он делал это для того, чтобы ускорить процесс, значит, он торопился и мог допустить небрежность. – Или просто хотел, чтобы она сильнее мучилась, – сказала Кроссуайт. Серабоне снял пиджак и аккуратно повесил на спинку соседнего стула. На белой крахмальной сорочке даже с лупой нельзя было найти ни складочки, а красный галстук был прямо как предупреждающий знак: «Осторожно. Представитель власти». В то утро у него начинались слушания по новому делу. – Так что нам известно наверняка? – спросил он. Через сорок восемь часов, по закону, должны состояться слушания о причинах содержания Уолтера Гипсона под стражей, во время которых Рик должен будет убедить судью в том, что есть веские причины считать его возможным убийцей Анжелы Шрайбер. – Танцовщицы из «Пинк Паласа» подтверждают, что он часто у них ошивался, – сказал Кинс, проглядывая показания свидетелей, которых опрашивали Фац и Дел. – Похоже, что раз Шрайбер даже привела его в гримерку. – Он этого не отрицает, – сказала Трейси. – И видео с парковки у «Пинк Паласа» подтверждает, что Шрайбер уехала с ним сразу после часа ночи, – добавил Кинс. – Что он также признает, – повторила Трейси. Кинс пролистал несколько страниц доклада. – Список телефонных звонков с его мобильного указывает, что в последние два месяца он часто звонил Шрайбер… – Он и сам так говорит. – В тот вечер вышка мобильной связи засекала сигналы его телефона и телефона Шрайбер одновременно. – Но вышка на восточном берегу озера Вашингтон подтверждает и сигнал с его телефона как раз в то время, когда Гипсон, по его словам, вернулся домой. Кинс положил отчет. – Терпеть не могу, когда ты так делаешь. Трейси пожала плечами. – Лучше я, чем его адвокат. – А что в «Танцах голышом»? – спросил Серабоне. – Вик и Дел показывали его фото и там. Никто его там не видел, – ответила Трейси. – Что еще? – С узлами он на «ты», – сказал Кинс. – Но говорит, что правша, – вставила Кроссуайт. – Может быть. Мы еще не проверяли. Зато мы знаем, что он был увлечен ею больше, чем хотел показать. – Кинс выложил на стол перед Риком копии фотографий, которые они нашли во время обыска в гараже Гипсона, и продолжал говорить, пока прокурор рассматривал их. – Все они сделаны в комнате того самого мотеля, и по крайней мере на одной из них Шрайбер стоит на четвереньках. – Но без веревки на шее, – сказал Серабоне. – Да, без веревки, – согласился Кинс. – Что-нибудь еще? – В тот раз она сняла комнату больше чем на час, – сказала Трейси. – Он же говорил, что у него жена уехала. Домой торопиться было незачем. – Кинс ухмыльнулся ей с таким видом, как будто хотел сказать: «Видишь, и я могу сыграть в адвоката дьявола». – Почему это так важно? – спросил Серабоне. – Трейси думает, что она могла снять комнату на подольше потому, что планировала там встречу с кем-то еще, после Гипсона, – объяснил Воробей. – Проститутки часто так делают, Кинс, – сказала Трейси. – В моем предположении нет никакой натяжки. – Извини, но я на это не куплюсь, – парировал Кинс. – Посуди сама, что мы имеем? Гипсон везет ее в мотель, где они занимаются сексом, а потом туда же приходит другой парень, который ее и убивает? Ну тогда получается, что Гипсон – самый невезучий сукин сын в мире. – А что говорит владелец мотеля? – спросил Серабоне. – Что минимальный срок аренды комнаты – два часа, – ответил Кинс, но запись наличных платежей он не ведет. Рик перевел взгляд на Трейси. – Ты думаешь, что это не он? В голове у нее гудело. Хотелось есть и спать. Но до этого еще далеко, особенно до последнего. – Не знаю. – Что-нибудь еще? – Я просто хочу сказать, что тут еще есть над чем подумать, вот и все. Я не утверждаю, что он невинен, как бойскаут, – сказала Кроссуайт. Серабоне выбил на столе дробь костяшками среднего и указательного пальцев. – Что ж, слушание о предполагаемых причинах мы, может, и пройдем, но вот привлечения к суду нам не дождаться, скорее нас ждет решение об освобождении. Конечно, я могу подать на обжалование, но это будет равносильно тому, чтобы выложить на стол все карты – о сходстве с делом Хансен узнает пресса. – Тогда гаси свет, сливай масло, – закончил его мысль Кинс. Серабоне глянул на часы, встал и надел пиджак. – Если появится что-то новое, дайте мне знать. – Голос его звучал без оптимизма. У самой двери он оглянулся. – А ничего такого, чтобы связать его с делом Хансен, у нас нет? – Пока нет, – ответила Трейси. Учитывая недостаток улик по делу Гипсона, Трейси ничуть не удивилась, что звонок от Серабоне раздался в тот же день, когда они с Кинсом выходили из рыболовного магазина. Там они показали хозяину образцы сделанных Гипсоном мушек и задали вопрос, можно ли по ним определить, левша их изготовитель или правша. – Надо же, какая тонкая работа, – сказал он, – тот, кто это сделал, наверняка одинаково хорошо вяжет узлы обеими руками. «Класс», – подумала Трейси. Рик произнес вслух то, до чего она уже додумалась и сама. – Вперед мы так и не продвинулись. Серабоне вызывал у нее уважение. В отличие от многих прокуроров, которые старались брать только заведомо выигрышные дела, чтобы не портить свой послужной список, он не боялся проигрывать. Но это его решение было вполне обоснованным. Им не хватало улик, и последнее, что им было сейчас нужно, – это чтобы судья по результатам предварительного слушания освободил Гипсона, а пресса опять накинулась на них с обвинениями в том, что они опять не смогли раскрыть убийство женщины. Поговорив с Риком, Кроссуайт пошла в кабинет к Ноласко, сделать запрос. В общем-то, она и так знала, что ей ответят, но ей хотелось, чтобы ее обращение было зафиксировано в файле, с которым она уже работала. – Нам нужно установить за Гипсоном слежку, – объявила она. – Делайте свое дело и не вынуждайте меня идти на перерасход средств, – сказал босс. Вечером того же дня Уолтер Гипсон, любитель шлюх и дешевых мотелей, а также искусный вязальщик рыболовных мушек, вышел из тюрьмы округа Кинг на свободу. Глава 14 Трейси села за стол с намерением еще раз просмотреть все фото с места преступления – вдруг да удастся заметить что-нибудь такое, на что она не обратила внимания раньше. Но тут Фац в своем углу отпустил одно из своих любимых замечаний, чем помешал ей сосредоточиться.