– И что, убийца один и тот же? Трейси сделала глоток вина. – Похоже на то. Прайор прожевала кусочек говядины. – Спасибо за еду. – Как ваш муж? Кэти улыбнулась. – На удивление хорошо. Я была на стрельбище дважды с тех пор, как мы с вами занимались. – И как стрельба? – Хорошо, правда. – Прайор положила на стол палочки. Вид у нее был такой, как будто она что-то надумала. – А можно вас кое о чем спросить? – Конечно, в чем дело? – Вы здесь одна? – Я и хвостатый мастер исчезновений. – Это из-за работы? Я хочу сказать, вы поэтому не замужем? Поздняя работа, нерегулярный график? Если это слишком личное… Трейси подняла руку. – Все в порядке. Я понимаю, почему вы спрашиваете. Моя ситуация куда сложнее. Я была замужем, недолго, и давно, еще до того, как стала копом. – Кроссуайт отложила палочки. – Знаете, Кэти, я не особенно хорошая ролевая модель. Двадцать лет назад, спроси вы меня о том, как я вижу свое будущее, я не задумываясь сказала бы, что буду замужем, у меня будет двое детей и я буду жить в маленьком городе и преподавать в школе. – Что же произошло? – Убили мою сестру. – Простите, – снова сказала Прайор. – Из-за ее убийства я и стала копом. И одна я осталась не поэтому. – А почему? – Мне нравится то, что я делаю. Мне нравится физический и интеллектуальный вызов, который бросает нам наша работа, и я люблю стрелять, всегда любила. Дело в том, что в молодости человек может строить какие угодно планы на будущее, а жизнь потом возьмет да и посадит его задницей в то, для чего он предназначен на самом деле. А вам нравится работать в полиции? Прайор улыбнулась. – В колледже я специализировалась по уголовному судопроизводству. Думала, что буду работать в суде обвинителем или защитником. – И что же произошло? – Рано вышла замуж, забеременела, а тут еще ипотека накрылась медным тазом, пришлось зарабатывать деньги. – И как? – Хорошо. Мне нравится. – Но… – Беспокоюсь только из-за того, выдержит ли наш брак, да еще из-за дочек, что меня часто нет с ними дома по ночам. Я встречала много разведенных копов. – Сколько вашим дочкам лет? Кэти достала из нагрудного кармана форменной рубашки фотографию и протянула ей. – Четыре и два. Так и ношу их каждый день с собой на работу. – Двое малышек в одинаковых цветастых платьицах и черных лакированных туфельках стояли, нежно обняв друг друга за шейки. У Трейси таких фотографий были дюжины – она и Сара в детстве. Когда-то они в нарядных рамках были расставлены по всему дому в Седар Гроув, но теперь лежали в гараже в коробках. Она вернула фото. – Красавицы. – Может, посоветуете мне что-нибудь? – попросила Прайор. Вдруг Трейси поняла, что думает сейчас не только о Саре, но и о Николь Хансен, и об Анжеле Шрайбер. – Пользуйтесь всякой возможностью показать им свою любовь, – сказала она. Глава 15 Звонок из службы 911 поступил в 11:25 следующего утра. Полчаса спустя Трейси и Кинс были уже у мотеля «Джун». Прошли через парковку, где от патрульных машин и полицейских яблоку упасть было негде. Фургончики телерепортеров выстроились вдоль всей Аврора-авеню, а свора фотографов и журналистов соперничала за места на тротуаре с толпой зевак, привлеченных к мотелю двумя вертолетами служб новостей, которые лопатили воздух над головами собравшихся. Как назло, утро выдалось хотя и свежее, но ясное, и теперь, в полдень, солнце вовсю сияло в прозрачном голубом небе. Люди на северо-западе не привыкли сидеть дома в солнечную погоду, и ничто не могло распалить их любопытство больше, чем свежее убийство. – Поганое будет дело, – сказал Кинс, оглядывая толпу. – Оно уже поганее некуда. Два офицера охраняли вход на лестницу, которая вела на второй этаж. – Номер четырнадцать, – сказал тот, что помоложе. – Угловой. В руках у него ничего не было. У второго тоже. – Кто ведет журнал? – спросила Трейси. – Дежурный офицер. – Указующий жест пальцем. Лестница вибрировала под их шагами, когда они поднимались на второй этаж. Дальний конец площадки – облупленной, с голыми стенами – отгораживала красная полицейская лента, натянутая от ручки двери к перилам. Из углубления в стене вышел третий человек в форме и с планшетом для записи. – Расскажите нам, какие действия вы предприняли, – сказала Трейси, расписываясь в журнале и передавая планшет Кинсу. Офицер показал через перила на козырек здания. – Владелец встретил меня там, на пороге офиса. Сказал, что горничная нашла тело, когда пошла убирать комнату. – Где она теперь? – спросил Кинс. – Сержант с владельцем отвели ее в офис. Она в сильном шоке. – Что рассказала? – Постучала, ей не ответили, и тогда она открыла дверь своим ключом. Вошла, увидела тело и выскочила обратно. Ничего, кроме ручки двери, в комнате не трогала. – Он кашлянул. – Теперь сидит, молится по-испански, крестится и целует распятие. – Голос изменил ему. Он и сам был в шоке, хотя очень старался это скрыть. Кинс кивнул в сторону открытой двери. – Вы там были? – Нет, но я успел увидеть, когда туда входили пожарные. – Натяните еще одну ленту у входа на лестницу, – распорядилась Трейси, – и передайте журнал кому-нибудь из офицеров, которые стоят там. Скажите им, что я велела пропускать наверх только по номеру жетона и под личную роспись. И еще скажите, пусть говорят всякому, кто попытается пролезть за ленту, что на него или на нее будет заведено дело. Кинс открыл свой тревожный чемоданчик, вынул оттуда пару латексных перчаток и бахил, передал Кроссуайт. Снарядившись должным образом, они вошли в комнату. Там пахло свежим сигаретным дымом и мочой. Как и в тех комнатах, где прежде нашли тела Николь Хансен и Анжелы Шрайбер, здесь большая двуспальная кровать тоже стояла непотревоженная, а одежда убитой, аккуратно свернутая, лежала на краешке. Женщина лежала рядом с кроватью на полу, связанная. Но в отличие от Хансен и Шрайбер, лежала она не на боку и не была блондинкой. Темно-русые волосы были собраны в хвост у нее на затылке. А еще она была крепче двух других, шире в кости. Груди расплющены серым шероховатым ковром. Ягодицы и задняя поверхность бедер в бороздках целлюлита. Ниже живота по ковру расплывалось темное пятно. И, как у Шрайбер, красные от ожогов подошвы. Трейси тяжело выдохнула и закрыла глаза. – Ты в порядке? – спросил ее Воробей. – В чем тут суть, Кинс? Что он пытается нам сказать? Ему просто нравится унижать их или здесь есть что-то еще? – Не знаю. Пойду скажу Фацу, пусть поставит экраны здесь и у входа на лестницу. И фургон пусть подгонят задней дверью прямо к лестнице, чтобы не пялились. Медицинский эксперт округа Кинг будет ждать несколько часов, прежде чем трупное окоченение пройдет и ему удастся распрямить ее конечности. А сейчас, даже если прикрыть тело простыней, всем – и журналистам, и растущей толпе зевак – будет видно, как оно странно вывернуто. Трейси огляделась, запоминая детали. Шагнула к столу и ткнула пальцем в фиолетовую сумочку, ее длинная золотистая цепочка лежала рядом. Сумочка была того же оттенка, что и платье, аккуратно свернутое на краю кровати. – Ты снял это? Кинс сделал снимок. – Порядок.