– Как поживает мой любимый детектив? – спросил он. – Догадываюсь, что ты говоришь не обо мне, – сказал Кинс. Трейси выдавила улыбку. – К концерту готовишься? Мелтон пел в кантри-вестерн-группе под названием «Криминалисты», где играли еще трое его коллег. Выступали в местных барах, на небольших площадках, участвовали в ежегодном концерте по сбору средств для помощи жертвам преступности. Мелтон говорил Трейси, что гитара и группа помогают ему не сойти с ума в этом безумном мире. Внешне он походил на лесоруба – хвост густых седеющих волос, пышная бородка, закатанные рукава фланелевой рубашки и бицепсы, наводящие на мысль о том, что их обладатель, должно быть, провел детство, раскалывая чурбаны на поленья. – В расписании ничего нет, – сказал он. – Но вы же меня знаете: где пиво, там и я. Мелтон повесил гитару на стену, добавив ее к разношерстной коллекции «сувениров» – бейсбольных бит, слесарных молотков, ножей, пистолетов и даже одной пращи; все они остались от дел, в расследовании которых он принимал участие. – Хотя и с этим придется повременить; мы тут так завалены всякой хренью, что аж в глазах темно. Мелтон протянул им два отчета: один с описанием веревки, найденной на стрельбище для полиции, и второй, о веревке, которой была задушена Вероника Уотсон. – С чего начнем? – Давай со стрельбища, – сказал Кинс. – Обычная веревка, стандартное трехжильное плетение. Полипропилен, ход витка правый. – То есть точно такая же, какими задушили Хансен и Шрайбер, – сказал Кинс. – Абсолютно такая же. – Ты можешь сказать, они все были отрезаны от одного куска? – Ничего определенного. Концы слишком обмахрились. – А если на уровне догадки? – Я бы сказал, что нет. – Производителя назвать можешь? – Только то, что веревка очень распространенная. Такую где угодно купишь. – А узел? – спросила Трейси. – Узлы разные. Тот, что со стрельбища, явно отличается от тех, что на веревках Хансен и Шрайбер. Не такой замысловатый. – Мелтон протянул им снимки. – И какие выводы ты делаешь? – снова спросила Трейси. – А вот это уже, слава богу, не моя работа. – Что можно сказать о человеке, который завязал этот узел: левша он или правша? Мелтон покачал головой. – Слишком простой узел, чтобы по нему судить. – Значит, никаких особых навыков тут не потребовалось, – сказала Трейси. – Никаких, – согласился с ней Мелтон. Трейси повернулась к Кинсу: – Может, это было сделано нарочно, чтобы сбить нас со следа? – Может. А что с Вероникой Уотсон? – спросил у Мелтона Кинс. – Такая же обыкновенная, трехжильная, из полипропилена, с правым ходом витка. На мой взгляд, отрезана от того же мотка, что и веревка Шрайбер, но это только догадка. А вот узел такой же, как в двух предыдущих случаях, точно. – Никаких сомнений? – переспросила Трейси. – Никаких. – Значит, левша, – заключил Кинс. – Определенно, – подтвердил Мелтон. – Сколько нам еще ждать анализа ДНК? – спросила Трейси. – По крайней мере сутки, да и то если вне очереди. Трейси вздохнула. – Скажи, Майк, как нам поймать этого парня? – И это тоже, слава богу, вне моей компетенции. Будем надеяться, что он совершит ошибку. Они все ошибаются. Вопрос только в том, когда. Глава 20 Билли Уильямс заехал предупредить – Мария Ванпельт сделала специальный выпуск новостей, в котором официально проинформировала население о том, что в городе появился новый маньяк по прозвищу Ковбой и что полицейское управление Сиэтла занято организацией спецгруппы для его поимки. – Очень мило с ее стороны, что известила нас об этом, – сказала Трейси, не в силах скрыть отвращение. – Начальство созывает собрание, – сообщил Билли. – Все шишки там будут, ваше присутствие строго обязательно. – То есть отказаться нам нельзя? – переспросил Кинс. – Нет, – сказал Уильямс. В Центре юстиции Трейси и Кинс, которые ничего не ели с завтрака, направились прямиком в кухню. Там Воробей пожертвовал в общественный фонд два доллара и взял пачку доритос и пачку печенья «Феймос Эймос». – Тебе с высоким содержанием жира или с высоким содержанием жира? – Ты же меня знаешь, зачем спрашиваешь? – Трейси тоже взяла печенье. – Шоколадное. Оттуда они поднялись на восьмой этаж, где ступили в безликую комнату для совещаний, на стенах которой не было ни картин, ни фотографий. Ноласко сидел в дальнем конце стола, спиной к тонированным окнам. Подняв голову от документов, он вперился в них поверх очков. Его разделенные на прямой пробор волосы цвета грязи и пушистые, подстриженные чуть ниже уголков рта усы давно уже породили среди женской части полиции шутку о том, что Джонни похож на стареющую порнозвезду семидесятых. Рядом с ним сидел Беннет Ли, офицер, ответственный за связь управления полиции Сиэтла с общественностью, Билли Уильямс и Эндрю Лауб, их лейтенант. Ли резко оттолкнул от себя два листка, и они заскользили по столу к Кинсу и Трейси, которые как раз выкатывали себе из-под него пару стульев на колесиках. – Что это? – спросила Кроссуайт. – Кларидж хочет сделать заявление, – сказал Ноласко, имея в виду шефа полицейского управления Сэнди Клариджа. Сняв с носа очки, Джонни принялся вертеть их за дужку. – С ним будет мэр. Последний выпуск новостей их не особо осчастливил. – Что за выпуск? – спросила Трейси, садясь. – Насчет нового серийного убийцы… и сомнений в том, достаточно ли мы компетентны, чтобы его поймать. – Снова Скорострелка? – сказала Трейси, называя Марию Ванпельт кличкой, которую придумали для нее детективы. – Не имеет значения, – ответил Ноласко. – Тот еще источник правды. – Трейси бросила в рот печенюшку. – Она и конвенцию буддистов способна подать как тайное гангстерское сборище, – поддакнул Кинс. – Может, хотите объяснить это шефу? – спросил Джонни. – А нас сюда за этим позвали? – вопросом на вопрос ответила Трейси. – Вас позвали сюда потому, что я хочу знать, как у нас обстоят дела с последним убийством и как оно связано с первыми двумя, – сказал Ноласко. – Причем мне нужна версия покороче. Времени у меня мало. – Веревка такая же, как та, которой задушены Хансен и Шрайбер, – сказала Трейси. – Сказать, от одного ли мотка, невозможно, но узел везде один и тот же. Вязал один человек. Видимо, левша. Комната прибрана. Кровать застелена. Одежда сложена аккуратно. Анализ ДНК еще не готов; отпечатки пальцев с веревки не снимешь, но Мелтон говорит, что в комнате мотеля их насобирали столько, что на целую деревню хватит. Так что потребуется время.