– Что? – Про доставку. Что вы узнали? – Товары можно отследить. По штрихкодам. То есть можно узнать, куда именно товар отправлен, в какой магазин. Как только он прибывает на место, он сразу вводится в систему там, так что можно проследить его дальнейшую продажу. – Но только в том случае, если покупатель рассчитывается картой, – сказал Кинс. – Не обязательно. У них же есть бонусные программы, на которые подписываются покупатели. И получают по ним кредит, даже если покупают за наличные. Но для этого нужен номер телефона. – Об этом я не подумал, – сказал Кинс. На самом деле они подумали и об этом, но решили, что вряд ли Ковбой будет раздавать номер своего телефона направо и налево. – Хорошая подсказка. Бэнкстон кивнул. – И я еще подумал, в магазинах ведь всюду камеры, так что можно отсмотреть изображения с них и проверить, не покупал ли кто-нибудь полипропиленовую веревку в те дни, когда случались убийства. Кинс кивнул и посмотрел на психологиню. – Еще одно хорошее предложение. Сразу видно, что вы были в академии. Мыслите как полицейский. – В полицейской академии? – уточнила Сантос. – Дэвид был рекрутом еще до службы в армии, – сказал Кинс, замечая, как Бэнкстон вытирает вспотевшие ладони о штаны. – Это так? – спросила у него Аманда. – Почему же вы раздумали идти в полицию? Бэнкстон ответил Кинсу: – Не сложилось. – Почему? – продолжала настаивать Сантос, хотя знала ответ. Он был в документах Бэнкстона. Кинс решил, что она нарочно заводит его, чтобы посмотреть, скоро ли тот разозлится. – Завалил физподготовку. – Он посмотрел на Кинса. – Так когда мы начнем? – Стандарты в академии жесткие, – как ни в чем не бывало сказала Сантос. – Сколько раз вы пытались? Бэнкстон откинулся на спинку стула, глядя в пол. – Один. Решил, что больше не стоит. – И снова посмотрел на Кинса. – С чего мы начнем? – Кабинет уже готовят для процедуры. Это не займет много времени. Бэнкстон повернулся к Аманде: – Процедуру проводите вы? – Нет. – Кабинет в конце коридора, – сказал Кинс. – Пока мы ждем, давайте я объясню вам, как все будет проходить, Дэвид. Вы волнуетесь? – А что? – Стрессовая ситуация, – пояснил полицейский. – Вполне естественно, если вы слегка взволнованы. Бэнкстон пожал плечами: – Ну, может быть, чуть-чуть. Кинс пододвинул к нему листок бумаги. – Вот вопросы, которые вам будут задавать. Бэнкстон взглянул на лист, потом на Воробья и Сантос. – Вы даете их мне? Кинс улыбнулся. – Не как на школьном экзамене, верно? Мы даем вопросы, но не ответы. Мы не пытаемся обмануть вас, Дэвид. Прочтите их, только не спешите, медленно прочтите. Вы увидите, что в начале идут вещи вполне обыкновенные – имя, возраст, адрес. Это контрольные вопросы. По тому, как будет реагировать на них ваш организм, определится ваша базовая норма реакции, с ней и будут сравниваться все остальные ответы. Как я уже говорил, основная задача этой процедуры – исключить вас из возможного списка подозреваемых, чтобы вы могли спокойно жить дальше. Он протянул Бэнкстону ручку и сделал знак взять ее правой рукой. После дальнейшего разъяснения процедуры Кинс взглянул на Сантос. Та еле заметно покачала головой. – Ну что ж, – сказал Воробей. – Если у вас нет больше ко мне вопросов, Дэвид, то я познакомлю вас с экспертом. Он повел Бэнкстона по коридору в кабинет, где их уже ждала Стефани Ладлоу. В коридоре она вывесила табличку с просьбой соблюдать тишину. В передней было уютно, как будто не в полиции: просторная комната, кожаные кресла, растение в кадке, повсюду неяркие цвета, мягкий свет. Кинс представил Бэнкстона Ладлоу и вернулся в комнату для допросов. – Странный парень, – сказала Сантос. – Ни за что не хотел встречаться со мной глазами. – Да, я заметил. – А когда вы и детектив Кроссуайт разговаривали с ним впервые, он тоже вел себя так? Вы не заметили? Кинс покачал головой. – Нет, но тогда вопросы задавала Трейси. – Спросите потом у экзаменатора, какое он произведет на нее впечатление, – сказала Сантос. – Он ничего не сказал жене, – заметил Кинс. – Я спрашивал его в лифте, предупредил ли он жену, что идет сюда. Вам не кажется странным, что он ничего ей не сказал? – Возможно. Хотя, может быть, он просто не хотел расстраивать ее по пустякам, – ответила Сантос. – Или он боится ее реакции, – сказал Кинс. – А как вам его подсказки насчет веревки и камер? – На телевидении расплодилось столько шоу о полиции, – сказала Сантос, – что сейчас каждый немного детектив. Я думаю, что где-то в глубине души он наслаждается тем, что стал частью этого дела. * * * Кинса не было за столом, когда Трейси вернулась в Комнату Ковбоя, так что ей пришлось спросить Фаца, не хочет ли он прокатиться за Таггартом. Они уже вычислили многоквартирный дом на Пайонир-сквер, но управляющий сказал им, что уже несколько дней не видел Брэдли Таггарта. Они постучались к соседке, та сказала им то же самое: Таггарта она в последнее время не видела, за стенкой все тихо. В баре «На посошок» его тоже давно уже никто не видел. В конце рабочего дня в пятницу, когда движение на улицах было особенно плотным и они в ползучей пробке подбирались к въезду в гараж Центра юстиции, у Трейси зазвонил телефон. Диспетчер сообщил, что только что засекли машину Таггарта, и Трейси, услышав адрес, обрадовалась. Закончив разговор, она сказала Фацу: – Таггарт оставил машину на Четвертой Южной авеню. – Четвертая Южная авеню, – повторил Кинс. – Почему этот адрес кажется мне знакомым? Трейси кивнула. – Потому что он сейчас в «Танцах голышом». * * * Граффити-тэги испещряли голубовато-серую штукатурку, поцарапанную и выщербленную там, где клиенты заведения неточно оценивали расстояние между стеной и бампером своей машины. В «Танцах голышом» предпочитали публику попроще, чем в «Пинк Паласе»; единственное, что говорило о существовании в этом здании стрип-клуба, – это его название, от руки краской выведенное прямо на фасаде вместе с силуэтом обнаженной танцовщицы. Трейси с Виком проехали для начала мимо, убеждаясь, что машина Таггарта все еще на парковке. – Тут наш паренек, – сказал итальянец. Стекла выходящих на улицу окон были закрашены изнутри черной краской, но Трейси хорошо помнила планировку клуба еще по расследованию дела Хансен. Еще она вспомнила, что участок земли со зданием клуба на нем как бы вклинивается в улицу, причем узкая сторона этого клина выходит на Четвертую Южную авеню, а широкая упирается прямо в железнодорожные пути. Они повернули за угол здания. Сзади его окружала ячеистая изгородь, которая отделяла участок от рельсов. Проход между ней и зданием был таким тесным, что и патрульная машина не протиснулась бы, зато по ту сторону изгороди была огороженная парковка для трейлеров, приезжавших сюда на разгрузку. – И что, у этой дыры даже черный ход есть? – спросил Вик. Трейси показала на единственную дверь. – Вот.