Я перечисляю его преступления. — Вмешательство в твою жизнь? – спрашивает телохранитель с недоверием в голосе. — Вмешательство, — повторяю я. Макс уже проник в мои мысли, и он уже определённо проник в мои фантазии. На самом деле, образ вспыхивает в моей голове прямо сейчас при упоминании об одной из этих фантазий: мои ноги обхватывают его талию, мои каблуки впиваются ему в спину, когда Макс сильно толкается в меня напротив стены. Тепло разливается по всему моему телу, оседая в сердцевине, непроизвольная реакция на простое предположение о том, что Макс внутри меня. — Ты обвиняешь меня во вмешательстве, — недоверчиво произносит он. — Не знаю, как ещё можно описать то, что произошло здесь тридцать секунд назад. — Ну, это просто нечто, слышать от женщины, которая поступила также. — Что я сделала? — Хватит нести чушь. Я знаю, что ты заплатила за дом моих родителей, — рычит он. Моё лицо вспыхивает. — Феликс такой болтун, — бормочу я. — Почему ты вмешиваешься в мою жизнь? — требовательно спрашивает Макс. Я пожимаю плечами. — Это не так уж и важно. — Вот именно так и говорят избалованные богатые девчонки. — Я не это имело в виду, — я начинаю волноваться. — Это важно. Я имею в виду, для твоих родителей. Но не для меня… Лицо Макса темнеет. — Ты определённо не улучшаешь ситуацию прямо сейчас. — Ну, ты даже не должен был узнать, — протестую я. — Всё равно не лучше. — Я подслушала твой разговор по телефону, ясно? Ты здесь в Протровии — здесь, охраняя меня — из-за своих родителей. — Мы не нуждаемся в твоей благотворительности, — выплёвывает телохранитель. — Ты думаешь, что это была благотворительность? — спрашиваю я. — Будто мне жаль тебя или что? — Это ты мне скажи, принцесса, раз раздаёшь дома. — Это было… — мой голос затихает, потому что у меня нет объяснения моему поступку. — Понятия не имею. Я просто сделала это. Не сильно задумываясь, честно. — Ты не думала об этом? Должно быть, приятно иметь столько денег, чтобы не думать о погашении закладных. Так что, у тебя это привычка, покупать дома для семей своих работников? Я стону от разочарования. — Это был подарок, вот и всё. Ничего серьёзного. Может, я хотела сделать что-то приятное для разнообразия. Может, я не хотела быть избалованной девчонкой, которой ты меня считаешь. — Зачем? — Макс смотрит на меня прищуренными глазами. — Эм, я не знаю, хорошо? — выпаливаю я, пренебрежительно махнув рукой. — Ты здесь, в Протровии, потому что делаешь что-то хорошее для своих родителей. То, что делает тебя хорошим сыном. — И что? Моя семейная ситуация не твоё дело. — Я и не думаю, что это моё дело! — восклицаю я, и мой голос эхом разносится по коридору. — Я ничего не хочу о тебе знать. Я спрашивала о тебе что-нибудь? Нет. Я просто думаю, что тебя не стоит удерживать здесь, потому что ты обязан заботиться о них. — Это твой способ заставить меня уволиться? — спрашивает он. — Увольняйся или нет, оставайся или уходи, Джеймс. — Я пренебрежительно машу рукой и стараюсь звучать, как можно более непринуждённо. — Мне всё равно. — Тебе всё равно, — эхом отзывается он, изучая моё лицо. — Совершенно верно. Мне нужно объяснить тебе это более подробно? Уголки губ Макса приподнимаются. — Ты лжёшь, принцесса. Притом ужасно, что странно, потому что я мог бы поклясться в том, что ты говорила мол, отличный игрок в покер. — Я отличный игрок в покер и понятия не имею, о чём ты толкуешь. — О да, ты понимаешь. Ты не хочешь, чтобы я уходил. Ты хочешь меня здесь. — Я, конечно же, не хочу. — Да, хочешь. Ты хочешь, чтобы я остался. Вот что означает покупка дома. — Это абсурдно, — говорю я, закатывая глаза. — Я могу в любой момент тебя уволить, и, наверное, так и должно быть, потому что ты находишься здесь наедине со мной посреди туннеля… — Ты хочешь, чтобы я остался, — повторяет Макс. — Тебе нравится, когда я рядом и указываю тебе, что делать. — Ты бредишь. — Ты никуда не пойдёшь с Финном Ашером, — неожиданно заявляет телохранитель. — Я пойду куда захочу, чёрт возьми, — раздражённо возражаю я, стараясь не обращать внимания на своё непреодолимое влечение к этому мужчине. Моему телохранителю. Самый раздражающий, собственнический телохранитель во Вселенной. Человек, который командует мной, словно я принадлежу ему. Дикарь, который постоянно превышает свои полномочия, и смотрит на меня так, как будто хочет сорвать с меня одежду. Мне следовало настоять на другом телохранителе, потребовать, чтобы отец прислушался к голосу разума и назначил мне кого-нибудь другого. Кого-то профессионального. Кого-то, кто уважает моё положение и тот факт, что я королевской крови. Кого-то, кто не считает, что лучший способ защитить меня — это перебросить через плечо, как пещерный человек. — Нет, не пойдёшь, принцесса. Он никуда тебя не заберёт. Он не прикоснётся к тебе руками. Он не прикоснётся к тебе губами. Он, чёрт возьми, не будет смотреть на тебя. — Он не будет смотреть на меня?! Ты не имеешь права говорить мне, кого я могу видеть, а кого нет. — Ты слышала меня. Он, чёрт возьми, не будет смотреть на тебя. — Ты сошёл с ума. — Я сошёл с ума? Это ты купила дом для моих родителей. — Это было… Как бы то ни было, я не знаю, что это было. Это не было безумием. Все эти твои собственнические взгляды и твоя фальшивая забота о моей безопасности, соблюдение правил и защита меня… Вот что безумно. — Скажи мне, принцесса, насколько это фальшиво. — Макс притягивает меня к себе. Его твёрдость прижимается к моей ноге и посылает волну возбуждения сквозь меня. Я делаю глубокий вдох и приказываю себе успокоиться, но вместо этого слышу, как с моих губ срывается вздох. Я не из тех девушек, которые становятся слабовольными перед парнем. Я не ощущаю пьянящего возбуждения или бабочек в животе при мысли о влюблённости. На самом деле, я не влюбляюсь. Я не завожу отношения, не говорю «я люблю тебя», не даю милые прозвища и не заговариваю о завтраке на следующее утро, не говоря уже о следующей недели или вечности. И прямо сейчас, я абсолютно не думаю о том, как отчаянно хочу, чтобы рот этого мужчины был на мне. — Тебе всё ещё кажется, что это фальшиво, Александра? — снова спрашивает Макс, положив руку мне на поясницу и крепко прижав к себе. Его губы в сантиметре от моих, и я не смотрю ему в глаза, потому что, если сделаю это, то всё закончится. Если я сделаю это, пересеку с ним черту — возврата не будет. — Потому что я не думаю, что для тебя это фальшиво. Думаю, если бы я опустил руку между твоих ног, то обнаружил, что ты мокрая. — Нет, — шепчу я, произнося самую очевидную ложь, которая когда-либо была сказана. — И ты должен помнить о своём месте. Я резко вздыхаю, когда Макс поднимает мои руки над головой и прижимает их к стене. — А каково моё место, принцесса? — спрашивает он, приблизив губы к моему уху. От его тёплого дыхания по моей коже бегут мурашки. — Ты хочешь, чтобы я лежал на тебе, медленно трахая, дразнил своим членом, пока ты не начнёшь умолять об освобождении? Или ты хочешь, чтобы я тебя нагнул и взял сзади? Или… Одной рукой, по-прежнему удерживая мои запястья у стены, он проводит ладонью другой руки по моему телу, пока не достигает бёдер. Затем Макс задирает мою юбку, его ладонь останавливает на бедре. Я резко вдыхаю от его прикосновения, но на этот раз, когда выдыхаю, это больше похоже на стон. — Или ты хочешь, чтобы я вот так прижал тебя к стене? — Я хочу… — мой голос затихает, когда он задирает мою юбку выше, и она не оказывается обёрнутой вокруг моих бёдер. 16 Макс