Подходит её подруга Шарлотта. — Убери телохранителя со своих фотографий! — восклицает она, притягивая Александру к себе. — Ты будешь в этом платье по всему интернету. О, и есть парень, с которым ты должна встретиться… Принцесса Александра отталкивает девушку. — Я иду в уборную. Я беру Алекс за руку, схватив сильнее, чем нужно, и тяну к себе. Боже, помоги мне, я твёрд, как скала, когда она пытается оттолкнуть меня. — Ты никуда не пойдёшь без меня. Я с силой набрасываю плащ ей на плечи, защищая от фотографий, когда она вылетает из VIP-зоны. Два телохранителя расчищают путь впереди нас, и я поднимаю руку, отталкивая людей, когда толпа вокруг нас увеличивается. Другой рукой я крепко держу принцессу за руку, потому что ни за что не выпущу это незрелое создание из своих рук. Мы проходим мимо уборной, и она останавливается. — Что? Ты тоже пойдёшь со мной? — Чертовски верно. Думаешь, я забыл, что ты можешь вылезать из окна уборной? Её хорошенькие ноздри раздуваются. Я никогда не видел, чтобы Александра так делала. Я не могу решить, нахожу ли я это милым или самым раздражающим в мире. Второй телохранитель подходит ко мне сзади. — Нам нужна машина? — Да, — отвечаю я. — Нет, — настаивает она. — Да. — Я поворачиваюсь, чтобы ответить через плечо, и он направляется к заднему выходу из клуба, расчищая нам путь. — Ты не можешь решать, когда я уйду, — фыркает Александра. — Или то, что я ношу. Или куда я иду. Эти проклятые надутые губы. Это грёбаное платье. Её надменное, огромная-заноза-в-заднице отношение. Мне приходится сжать свободную руку в кулак, чтобы удержаться и не схватить принцессу за хвост, завязанный высоко на затылке, и не использовать его, как поводок, чтобы вытащить её из ночного клуба прямо сейчас. — Ты уезжаешь. — Мне не нужна чёртова нянька, — фыркает она. — Нет. То, что тебе нужно — это папочка. Откуда, чёрт возьми, это взялось? Глаза Александры расширяются. — И ты думаешь, что это ты, потому что пару раз шлёпнул меня по заднице? — Ты чертовски права, принцесса, — говорю я, прижимаясь губами к её уху. — Твоя задница моя. Твой рот мой. Твоя киска моя. Я закончил играть. Я собираюсь потребовать то, что принадлежит мне. Так что, если ты не развернёшь свою голую маленькую задницу, не выйдешь за дверь и не сядешь в машину, я задеру твою юбку и трахну тебя прямо здесь, прямо сейчас, у этой стены с каждым человеком в этом клубе. Чёрт, с каждым человеком в этом грёбаном мире, как только видео, которое все снимают, распространится по сети. Александра так резко втягивает воздух, что, клянусь, я слышу его сквозь шум ночного клуба. Затем она смотрит на меня долгим взглядом, как будто обдумывая, что именно она хочет сделать. Часть меня ожидает, что девушка скажет мне идти вперёд и сделать — это трахнуть её прямо в центре всего происходящего. Но она этого не делает. Алекс поворачивается, выходит из клуба и садится в машину. 29 Александра Мне кажется, моё сердце сейчас выскочит из груди. Кровь стучит у меня в ушах, пульс отдаёт в голове. Но эта пульсация не так сильна, как пульсация между ног. Слова Макса эхом отдаются в моей голове снова и снова, когда водитель уезжает из ночного клуба. Через несколько минут машина останавливается. Мы не в резиденции. Мы въехали в ворота дворца и остановились в конце подъездной аллеи у стены. Когда дверь машины открывается, Макс стоит, положив на неё руку, и сердито смотрит на меня. — Пошли, — приказывает он. — Водитель отвезёт машину во дворец. Я не спрашиваю, почему он остановился, хотя от того, что телохранитель приказывает мне выйти из машины, у меня перехватывает дыхание. — За нами не следят остальные головорезы из Службы безопасности? — Нет. Ты в безопасности внутри стен дворца, и ты хотела прогуляться. — Но то, как Макс говорит, это не предложение или даже объяснение; это кристально чистая директива. Я легко могла сказать ему «нет». Я могу закрыть дверцу машины и попросить водителя отвезти меня в летнюю резиденцию. Я могла бы защитить своё сердце, которое, боюсь, находится в очень реальной опасности почувствовать что-то к этому бесящему человеку, который думает, что может приказывать мне. Именно это я и сделала бы, если бы знала, что для меня хорошо. Но потом Макс кладёт руки на дверцу машины и смотрит на меня взглядом, говорящим, что он не шутит. — Я не шутил, когда сказал, что закончил играть, Александра. Не принцесса. Только Александра. Я сжимаю бёдра в ответ на жар, проходящий через меня. Оставив плащ, я выхожу из машины. Макс постукивает рукой по крыше авто, и водитель уезжает. Снаружи, в прохладный летний вечер, я дрожу. Воздух проходит прямо через прозрачную ткань моего платья, мои соски немедленно твердеют. Макс определённо заметил это, его лицо потемнело. — Я бы предложил тебе свою куртку, но предпочитаю видеть эти маленькие хорошенькие соски в этом платье. Я кашляю от смеха. — Это очень по-джентльменски. — У меня нет ни малейшего намерения быть джентльменом с тобой, — говорит он хриплым голосом. — О? Каковы же тогда твои намерения? — моё сердце уже колотится, потому что я абсолютно уверена, что знаю каковы намерения Макса. Я просто хочу услышать это снова. — Я уже говорил тебе, Александра. — Он подходит ко мне вплотную, его рука тянется к моему хвосту и дёргает, заставляя моё лицо повернуться к нему. Губы Макса близко, но он не прижимает их к моим, как я того хочу. — Я претендую на тебя. — Ты думаешь, что можешь претендовать на меня? Думаешь, я могу быть чьей угодно? — спрашиваю у него. Я едва могу дышать, не от того, как мужчина смотрит на меня сейчас — злым и похотливым взглядом одновременно, как будто он хочет поглотить меня. — Ты моя, — рычит Макс. — Если мне придётся приковать тебя наручниками к этой проклятой кровати, я сделаю это. Я устал спорить с тобой. — Ты сумасшедший, — шепчу я. Но, Боже, помоги мне, я промокла от мысли, что буду прикована наручниками к кровати под ним. — А ты соплячка, — возражает он, его губы рядом с моими. — Ты всеконтролирующий. — Я хочу, чтобы он поцеловал меня, но не прошу, потому что никогда не попрошу. Макс хочет, чтобы я умоляла его, но я никогда не буду умолять. — А ты избалованная. — Он меня не целует. Он дёргает меня за хвост, поворачивая так, чтобы я оказалась перед ним, его твёрдость прижимается к моей заднице. Возбуждение захлёстывает меня, когда другая рука телохранителя движется вверх по моим бёдрам, и мне приходится прикусить губу, чтобы заглушить звук, который тут же вырывается наружу. Затем он делает паузу, его рука всё ещё сжимает мои волосы. Он ведь не остановится? Я не хочу, чтобы Макс отменил это, не тогда, когда каждая часть меня отчаянно желает его, верно? — Властный засранец, — шепчу я, чтобы подстегнуть его. Это работает. Он тянет меня, ведя за волосы, на несколько шагов вперёд по траве, к деревьям, которые граничат с Дворцовой стеной. Я спотыкаюсь на каблуках, но он крепче сжимает мои волосы, удерживая меня в вертикальном положении, даже, когда шок от боли удивляет меня. Думаю, мне понравится боль.