«В чью это они крутую “Мицубиси-паджеро” запрыгнули? Неуловимые мстители, бля. Ноль забот! А тут — вертись, как вошь на гребешке. Будто одному мне надо». Но компаньона Вовку пришлось отпустить к жене, он и так реально помог, хотя к делам братским отношения не имел, был работягой по жизни. «Четыре часа прошло как выпивал. Не должна трубочка показать, если вдруг гаишники тормознут. Объясню им, какие проблемы разруливаю. Тоже ведь люди, должны понять. На крайняк, в уголовку позвоню. Раз чего-то хотят от меня, пусть выручают». На улице начинало смеркаться, серые краски густели. Увидев приближавшуюся со стороны улицы Абельмана грузовую «Газель» с тентом, Смоленцев сбежал по ступеням крыльца. У сидевшего на последней нахохлившегося голубя сил хватило лишь на то, чтобы вразвалку отойти в сторону. Димка едва не наступил на замерзавшего задохлика. Подъехавшая к моргу «Газель» не успела еще до конца затормозить, а пассажирская дверь резко распахнулась и из кабины на утоптанный снег десантировался шустрый человечек в камуфлированной куртке. Он был без головного убора, чрезвычайно деловит, часто встряхивал расчесанными на прямой пробор длинными седоватыми волосами. — Ну как дела, Дмитрий? — специфика бизнеса приучила директора фирмы ритуальных услуг «Харон» Марка Халилова к крайне корректной манере общения. Он не позволил даже намека на то, что ему надо торопиться за стол, провожать старый год. Смоленцев навещал Марка около часа дня, а с самого утра имел с ним по телефону предметный разговор. — Обряжают, — Димка кивком головы указал в сторону морга. — Заносите, — скомандовал Халилов своим людям. Водитель «Газели» и рабочий тоже были в армейском камуфляже. Они извлекли из кузова гроб, обитый тёмно-синим бархатом, ловко ухватили его, сноровисто понесли к моргу. Халилов успел забежать вперед, открыть дверь и, придерживая ее, пропустить рабочих в здание. Также споро парни занесли в морг второй гроб. Этот был обит тиснёной тканью вишнёвого цвета, на крышке виднелось серебряное распятие. Парни остались в морге делать свое дело. Живчик Халилов, хрустя подошвами по снегу, подошел к Смоленцеву. Тот протянул похоронщику открытую пачку «Мальборо». — Благодарю, — Марк приложил руку к груди. — До сорока пяти рокив дожил, а курить не научился. Димка сделал несколько порывистых, со всхлипами затяжек, сплюнул длинно. — Ну чего, Марк, когда на кладбище поедем место смотреть? — Давай завтра, в десять. Встречаемся у въезда на Троицкое. — А сегодня если? — Смоленцев хотя и не планировал злоупотреблять спиртным, хотел нынче отработать по максимуму. — Не успеваем. К половине пятого усопших развезем по домам. К этому времени стемнеет полностью. Плюс полчаса езды до кладбища. — Резонно. — Смоленцев расстался с окурком сигареты, сильным щелчком послав его на середину проезжей части. — Не подведи только. Халилов не стал стучать себя кулаком в грудь, он просто сказал: — Не подведу. У меня дисциплина. Они ещё раз прошлись по всем вопросам. Венки, рытье могил, вынос в двенадцать часов, катафалк, поминки. На последнем пункте споткнулись. — Дмитрий, — серьезно предупредил Халилов, — поминки — профиль не мой. Я принципиально договорился в «Ладе» с заведующей Жанной Витольдовной. Но она не уверена в персонале. Второго числа они не работают, отдыхать будут после спецобслуживания. Будет лучше, если ты доедешь до нее и поговоришь сам, без посредников. Она на месте. — Базару нет, — кивнул Смоленцев, — подскочу. — Пойду посмотрю, как там продвигается, — Халилов ринулся к крыльцу. Провожая взглядом его мальчишескую фигуру, Смоленцев размышлял, что вот «Харон» отстегивает за крышу Клычу, который, скорее всего, и организовал убийство пацанов, и тот же «Харон» хоронит убитых. Получался круговорот бабла в природе. Марик Халилов засылал лавэ Клычу, тот на эти бабки нанял киллеров, заваливших Петруху с Ромкой. Смоленцев сейчас башлял Халилову за организацию похорон, а коммерс часть из этих денег снова отмаксает Клычу. Замкнутый процесс у Клыча налажен. И пока безотходный. В барсетке залился полифонией телефон. Звонила жена. — Да, зая, — с приязнью откликнулся Димка. Жена поинтересовалась, когда он вернется. Она волновалась. У ребенка поднялась температура до тридцати семи и трех, малыш капризничал. На щёчках у него появилась красная сыпь. Она не одобряла решения мужа уезжать на ночь к маме, маленькому переезд на пользу не пойдет. У мамы в квартире холодно, топят плохо. — К пяти точно буду, зая. Все решим. Целую! — Смоленцев нажал «отбой». Наашка у него — золото высшей пробы. Другая баба в такой ситуации закатила бы истерику, а его супружница разговаривала вполне адекватно. Нет, нервяк, конечно, всё равно заметен, но другие бы на ее месте, у-у-у… Мобильник в руке снова завибрировал, готовясь зазвонить. На дисплее высветилось: «Серега». — Слушаю, брат! — Димка поднес телефон к уху. — Братан, как делищи? — судя по залихватской интонации, Рубайло не остановился на выпитом с утра. — Забираю пацанов из морга. — Ты молодчик у нас. Нужно пересечься на нейтрале. — Брат, пока некогда. Пацанов по домам надо развозить. И еще с поминками увязывать. — Смоленцев, предвидя лишние заморочки, не собирался соглашаться. — Пять минут, брат. Скажи куда подъехать. Димка беззвучно выматерился. Не помогаете, черти, так не мешайте хоть. — Развезу пацанов и прозвонюсь. — Ну ладно, подожду, — «перетрудившийся» Рубайло как бы делал ему одолжение. Смоленцев отключился и от души выругался вслух. Сотовый вновь бодро запел «На поле танки грохотали». «Как прорвало!» На сей раз звонил Валера Жидких. Димка подумал, что сейчас и Валера начнет выспрашивать подробности, советы умные давать. Легко советовать, когда укатил за тридевять земель в Ярославль. Но оказалось, что Валерка, узнав о смерти парней, переночевал в Ярославле, а с утра раннего полетел обратно в Острог. Сейчас он въезжал в город со стороны Терентьево. Договорились, что Димка дождется его возле морга. За телефонными переговорами Смоленцев не заметил, как халиловские «хароновцы» перенесли гробы с телами убитых в кузов «Газели», установили их там и закрыли сзади тент. — Мы готовы. — Выражение лица у Марка было привычно скорбящее, но собранное. — Поезжай сначала на Чехова, семь дробь три. Знаешь там кирпичную девятиэтажку? Отвезешь Петруху. — Синий гроб, — понимающе кивнул Халилов. — Меня встретят? — Я позвоню сейчас его дядьке. Потом рули на Фигнера, шесть, четвертый подъезд. Подождешь меня там. Я скоро буду. — Сподручней сперва на Фигнера заехать, чтобы по городу зря не крутиться. — Марк, — укоризненно сказал Смоленцев, — сначала — на Чехова. — Понял, — Халилов повторил свой фирменный жест, приложил руку к груди, склонил голову, волосы упали ему на лоб. «Газель» развернулась и, попукивая сизым дымком из выхлопной трубы, уехала. Димка подошел к своему «Форду Мондео», который, паркуясь, загнал правой стороной на заснеженный газон. В машине его дожидалась Света Зябликова. — Ты как? — спросил Смоленцев, усаживаясь на водительском сиденье. — Не замерзла? Может, печку посильнее включить? — Не-а, — хрипловато отозвалась Света. Она выглядела отрешенной, то и дело тягуче позевывала. Димка понял, что двух таблеток феназепама ей оказалось лишку, хватило бы и одной. Привстав и изогнувшись, достал с заднего сиденья пластиковую бутылку минералки, отвернул крышку, сделал два глотка. Сильно хотелось есть. И было с чего — как в одиннадцать утра сжевал бутерброд, так и все, больше в топку не подкидывал. — Хочешь воды? — Смоленцев протянул Свете минералку. Женщина взяла бутылку обеими руками, припала к горлышку, жадно забулькала. Хрустнул крепко сжатый пластик. Димка спохватился, что надо выдать звонок Петрухиному дядьке, проинструктировать его, чтобы ладью «Харона» встречал возле подъезда. Валера Жидких подъехал минут через пятнадцать. Его «девятка» была захлюстана грязью по самую крышу. Смоленцев вышел навстречу приятелю. Валера вылезал из машины за несколько приемов, кряхтел, долгая дорога его утомила. Парни обнялись, Димка ткнулся здоровяку Жидких носом в каменное плечо. Куртка у того была наглухо прокурена. — Как доехал? — Под Балашихой час в пробке проторчал. Все из Москвы ломятся. — Жидких подпёр ладонями поясницу, начал делать плечами вращательные движения. — Как трасса? — Где как. Реагента до хера сыплют, каша. Видал, какой я козырный, — Валера ткнул пальцем себе за плечо, указывая на грязную «девятку». — Ну чего, Димон, обскажи вкратце ситуёвину. Смоленцев начал повествование. Экономя время, Жидких пару раз его останавливал.