Расставанию предшествовал изнуряющий долгий поцелуй, в процессе которого Комаров едва не отказался от решения немедленно уходить по делам службы. Но все же тренированный разум победил. Сбегая по лестничным маршам, Паша, словно пёс, выбравшийся из воды на берег, яростно тряс головой, отряхиваясь от зависшей перед глазами картинки «верблюжьей лапки» на выпуклом лобке девушки. 16 10 января 2000 года. Понедельник. 06.00 час. — 10.00 час. Начало рабочей недели Олег Андреевич Трель ознаменовал посещением плавательного бассейна. Череда надоевших зимних праздников утомила его, в рождественскую же бездельную трёхдневку он изнемог окончательно. Прокурор — фигура публичная, политическая, способная решать многие насущные вопросы, поэтому местная родоплеменная знать всеми фибрами стремилась заполучить её на свои праздничные ассамблеи. Программы всех застолий не отличались разнообразием: изобильная жратва, оголтелая выпивка, сумбурные разговоры, ненормально жаркая баня, входящее в моду пьяное пенье под караоке, трескучий фейерверк. Олег Андреевич, искусно лавируя, смог избежать ряда начальственных гулянок, но в два места пришлось-таки ехать. Генеральным директорам механического и электромеханического заводов, отцам города, постоянно оказывающим родной прокуратуре спонсорскую помощь, Трель отказать не посмел. На этих празднествах он старался пропускать тосты и поменьше есть, но люд за столами подобрался лейб-гвардейский, вязкий, способный уболтать мёртвого. И дабы не обижать многоуважаемых хозяев, слуге государеву приходилось вместе с другими гостями опрокидывать рюмки и отведывать приготовленные искусниками-поварами не поддающиеся подсчету разносолы, вкуснейшие и калорийнейшие. Встав дома на электронные весы, Олег Андреевич к своему неудовольствию обнаружил, что за последние дни он прибавил в весе целых полтора килограмма. Результат получился бы ещё кошмарней, проведи он в Остроге и новогодние каникулы. Слава Богу, тогда он уезжал к родителям в подмосковную Коломну, где общался с людьми более просвещёнными, тяготеющими к здоровому образу жизни. Выпив две таблетки Digest natural, эффективно очищающего желудочно-кишечный тракт при переедании и алкогольной интоксикации, Трель лёг спать. Сны приходили цветные, тревожные, почему-то на военную тематику. Поднявшись в шесть утра, Олег Андреевич сделал необременительную гимнастику, после которой принял водные процедуры. Завтрак предварил стаканом минеральной воды без газа. Кишечник сработал по графику, стул получился обильным, но жидковатым и с излишне резким запахом, объективно сказывались последствия недавних излишеств. Супруге прокурор позволил поспать, собирался на службу самостоятельно, благо, отглаженные сорочка и костюм были приготовлены с вечера. Покидая квартиру в семь часов, Трель поцелуем разбудил вторую половину. — Бельчонок, не проспи. Я пошёл трудиться. — Давай никуда не пойдем, Олежа! — Теплые полные руки обвили прокурорскую шею, он освободился с улыбкой. Уходя, он оставил в спальне включенным свет, увеличил громкость телевизора, а пульт от него перенёс на журнальный стол подальше от постели. Софья была ярко выраженной «совой», ложилась за полночь, а по утрам вставала с трудом, особенно в будни. Свой Renault Logan 1.4 Трель оставлял на гостевой стоянке возле дома. Желание иметь автомобиль под рукой преобладало над риском понести имущественные потери. Машина, естественно, была застрахована, но любые возможные проблемы грозили нерациональной тратой нервов, а самое главное, времени. Из ежедневно ложившихся к нему на стол милицейских сводок о происшествиях прокурор, по роду своей работы, был в курсе о сложной криминогенной обстановке в городе. Каждые сутки регистрировалось до десяти преступлений. В их структуре преобладали уличные грабежи и кражи из подвалов, угоны автомобилей совершались реже, но с определенной регулярностью, примерно раз в неделю. Олег Андреевич знал об этом, но скрепя сердце, продолжал оставлять свою красавицу на ночь на улице. Ну ничего, недолго осталось, — на одной из рождественских посиделок он принципиально решил с главным архитектором вопрос о строительстве в шаговой доступности от дома личного гаража, просторного, с паровым отоплением, погребом и смотровой ямой. Пока прогревался двигатель, Олег Андреевич щеточкой смел примерзший снег с лобового стекла и капота Renault. Начав движение, сразу отметил неприятный хруст в передней подвеске. Ощущение возникало такое, будто резина терлась о налипший на подкрылках лёд. Подобная заморочка случалась этой зимой не впервые, каждый раз по утрам и вызывала беспокойство. Трель подумал, что надо сегодня же проконсультироваться с компетентным человеком и педалировать вопрос с гаражом. «Целыми днями чужие проблемы решаю, а до личных руки не доходят! А ведь машине только второй год пошел. Пробег всего двадцать тысяч! Скверно как хрустит!» Дверь бассейна межрайонный прокурор открыл в семь двадцать. — Скоро уж ночью начнете приходить, — дружелюбной репликой встретила его бабушка-гардеробщица, принимая дубленку и норковую шапку. Оставив остальные предметы одежды и обувь в оборудованном хлипким запорным устройством ящике раздевалки, Олег Андреевич экипировался в плавки и резиновую купальную шапочку и через душевую прошел в пустое гулкое помещение бассейна. Здесь гуляли рискованные сквознячки и сильно пахло хлоркой. Вода имела неестественно насыщенный голубоватый цвет, похожий на окрас жидкости «незамерзайки» для омывания стекол автомобиля. В связи с ранним временем, из имевшихся под высоким потолком светильников горела лишь третья их часть, в углах зала лежали серые тени. В совокупности всё это создавало обстановку несколько сюрреалистическую и таинственную. Трель спустился по лестнице в воду. Как и следовало ожидать, в воде оказалось теплее. Поднырнув под пенопластовый разделительный канат, Олег Андреевич вышел на поверхность на второй дорожке и поплыл уверенным классическим брассом. Достигнув через двадцать пять метров бортика, прокурор нырнул, развернулся под водой у дна, оттолкнулся ногами от стенки и продолжил мощным кролем. В школьные годы он пять лет посвятил плаванию, имел первый юношеский разряд, выступал на областных соревнованиях. Любовь к воде сохранил до настоящего времени, полностью соглашаясь с древними греками, считавшими неполноценным человека, не умеющего читать и плавать. Меняя стили, Олег Андреевич без остановок проплыл по дорожке десять раз. Подустав с непривычки, отдохнул на спине, чувствуя приятную бодрую упругость во всем теле. Он твёрдо решил посещать бассейн регулярно, трижды в неделю перед работой. Квартальный абонемент ему в кабинет принес лично директор бассейна, услужливый амбал с лицом, не обезображенным интеллектом. Не стоит говорить о том, что услуга была бесплатной. Сегодняшние физические нагрузки после дней вынужденного обжорства пришлись особенно кстати, от полученного избытка углеводов следовало срочно избавляться. Одолеть с первого раза километр, как планировалось, не получилось. Утомившийся Трель ограничился на сегодня пятьюстами метрами. Вылезая по металлической лестнице на бортик, он отметил дрожь в конечностях, сказывались нагрузки от заплыва. В бассейн энергичной походкой вошла рослая плечистая женщина в сплошном спортивном купальнике. Встав на тумбочку, она присела и сильно бросила тело вперед, успев сгруппироваться в воздухе. В воду профессионалка вошла «ласточкой», почти без брызг, вынырнула на середине дорожки и поплыла скоростным баттерфляем. «Русалка!» — залюбовался пловчихой Олег Андреевич. Втянув живот и расправив плечи, он прошелся вдоль бортика. В целом он пребывал в неплохой форме, высокий, мускулистый, загорелый. Широкую грудь его густо покрывал смолянистый волосяной покров, по сильной шее полукружьем шла граненая золотая цепочка. Но жирок лишний, тем не менее, наличествовал, в особенности на боках. «Будем с ним беспощадно бороться», — поклялся прокурор и, видя, что увлечённая оттачиванием техники плавания женщина, не собирается обращать на него внимания, направился к выходу. С сегодняшнего понедельника он вознамерился нацелить работу вверенной ему межрайонной прокуратуры на единый конечный результат. В начавшемся году коллектив предстояло вывести в передовые. Истекший, девяносто девятый год был пристрелочным, в течение него Трель вживался в роль острожского государева ока. Чёрт оказался не таким страшным, как его малевали перестраховщики. Предрекавшие Олегу Андреевичу скорый провал недоброжелатели из числа пресловутых практиков, считавшие его выскочкой, остались с буратиньим носом. За девять месяцев прокурорства он сумел выстроить правильные отношения с городским властями, руководителями крупных предприятий, смог поставить на место милицию, разобраться со смутьяном-заместителем, а также упрочить позиции в областном аппарате. Взятый плацдарм был укреплён, наступило время для решительного удара. Сонечкин дядя Родион Яковлевич, их добрый ангел-хранитель, занимает в Генеральной прокуратуре РФ пост начальника одного из ведущих управлений в чине государственного советника юстиции третьего класса[127]. Так вот, Родион Яковлевич предельно четко установил, что ему следует отработать в должности районного прокурора два года. То есть если все, тьфу-тьфу-тьфу, пойдет по плану, в середине первого года можно рассчитывать на перевод в Генеральную на подходящую должность. К тому времени на плечи лягут погоны советника юстиции, а послужной список будет выглядеть весьма внушительно. Правда, к тому времени ему исполнится целых тридцать пять лет. Половина жизни уже останется за плечами, а он только сделает первый шаг в дебри московских джунглей! После окончания юридического факультета МГУ Олег Трель, родившийся и выросший в Подмосковье, против ожиданий родителей не стал искать работу в столице, а дисциплинированно убыл по распределению в арбитражный суд города Андреевска, центра области, граничившей с Московской. Все пять лет учебы Олег тяготел к хозяйственному праву, поэтому работа в арбитражном суде ожидаемо пришлась ему по характеру, размеренная, вдумчивая, преимущественно с документами. Вопрос со службой в армии решился попутно, апробированным многими думающими людьми способом. У неоднократного призера университетских спартакиад обнаружилось врожденное плоскостопие, категорически препятствующее призыву. Глупо, имея красный диплом юрфака МГУ, тратить целый год жизни на то, чтобы намотав вонючие портянки и вбив ноги в тяжеленные кирзачи, тупо маршировать по плацу, выкрикивая дебильную песню «Не плачь, девчонка». В Андреевске Трель адаптировался благополучно. На работе его заметили сразу. Имея качественные базовые знания и покладистый характер, он не имел вредных привычек. С перерывом в два года Сонечка подарила ему замечательных детишек — рассудительного Аристарха и озорную Дианку. Как молодой специалист он вне очереди получил двухкомнатную квартиру в новом доме, правда, панельном и расположенном в спальном районе, в Щедром. Жизнь была стабильной и размеренной, но в какой-то момент сделалась нестерпимо пресной, на работе — бесконечное разгребание бумажных завалов, повторяющиеся изо дня в день операции. На одном из семейных торжеств Олег посетовал на застой в вопросе карьеры Сонечкиному дяде, к тому времени прочно обосновавшемуся в Генеральной прокуратуре. Родион Яковлевич и вдохновил мужа любимой племяшки кардинально изменить жизнь и перейти на работу в представляемое им ведомство. Борясь с собственными комплексами и фобиями, Трель решился сделать ответственный шаг. Опыт его работы в арбитражном суде был оценен по заслугам, в то время в органах прокуратуры вырабатывали новые подходы к осуществлению надзорных полномочий. Олега Андреевича с ходу назначили на должность начальника только что созданного отдела по надзору за законностью решений, принимаемых арбитражными судами. Отдельчик состоял всего из трех сотрудников, считая начальника, но тем не менее, Трель сразу попал в категорию руководителей, что льстило его самолюбию. Правда, вскоре выяснилось, что работа в областной прокуратуре мало отличалась от прежней. Та же неистребимая канцелярщина, а в зарплате против ожиданий он даже проиграл. Моментально взлетев в кресло начальника отдела, Трель застрял в нем на пять долгих лет. Путь на следующую ступень казался недосягаемым, на ключевых должностях плотно сидели зубастые волки, в прошлом матёрые следователи и районные прокуроры, все без исключения местные, повязанные круговой порукой. Инициатором нового хода по горизонтали был Родион Яковлевич, получивший к тому времени генеральский чин. — Пора идти работать на землю, Олег, — авторитетно заявил он. — Хватит протирать штаны в аппарате. Надо делать себе биографию. Трель снова доверился мнению профессионала. Вопрос с его назначением решился легко. Как по заказу освободилось место межрайонного прокурора в Остроге, третьем по численности населения городе области. Тамошний прокурор Данилов пошел на повышение. Конечно, кроме Треля имелись и другие желающие занять этот пост, тот же Коваленко, но прокурор области прислушался к рекомендациям Родиона Яковлевича, высказанным в вежливой, но твердой форме, и к назначению на должность был представлен Олег Андреевич. Ощутив вкус и возможности живой работы, Трель досадовал на себя прежнего, довольствовавшегося перебиранием бумаг в тиши кабинета. Уже на втором месяце прокурорства он получил ордер на трехкомнатную квартиру улучшенной планировки в центре Острога. Жильё в областном центре он сдавать не собирался. Мало того, что оно было приватизировано на супругу, для вящей надежности Олег Андреевич прописал в нём свою мать, имеющую заболевание опорно-двигательной системы, нуждающуюся в постоянном уходе. Теперь даже при большом желании у него не смогут отнять честно заработанную обитель. То, что мама в действительности проживает с отцом в Коломне, волновать никого не должно. В ближайших планах Треля стояла приватизация острожской квартиры, уже на себя и детей, а в перспективе чуть более отдаленной — продажа обеих квартир с целью приобретения жилья в Москве. Столичные цены на жилье, конечно, заоблачны, но определенным стартовым капиталом он уже располагал, а время и желание для того, чтобы заработать нужную сумму, у него имелись. На данном этапе Олегу Андреевичу следовало зарекомендовать себя способным организатором. Этому и будет посвящен наступивший двухтысячный год. Трель твердо усвоил, что главными составляющими прокурорского успеха являлись количественные показатели, которые должны ежегодно расти, отсутствие чрезвычайных происшествий в коллективе, и расположение начальства. Охваченный честолюбивыми замыслами, взбодренный утренним полукилометровым заплывом, Олег Андреевич прибыл на работу. На часах было восемь тридцать, в половине служебных кабинетов организации уже горел свет. В острожской межрайонной прокуратуре, как в любом правоохранительном органе, имелись сотрудники, постоянно являвшиеся на службу за час-полтора до официального начала рабочего дня, были такие, что принципиально приходили минута в минуту, но водились и систематически опаздывающие. В Остроге к подобным экземплярам относился старший следователь Винниченко. Сегодняшний понедельник не оказался исключением. В девять часов сотрудники через приемную стянулись в кабинет к начальнику, а Бори не было и в помине. Все рассаживались по своим местам на стульях, расставленных вдоль стены. За приставным столиком, спиной к окнам, в профиль к шефу, лицом к прокурорской пехоте сел Кораблёв. Хотя до настоящего времени он числился исполняющим обязанности заместителя, все знали, что вопрос о его назначении решен окончательно, а потому он по праву занял место, традиционно отведенное заму, одесную[128] прокурору. — Кто дежурил в праздники? Как обстановка? — Трель обвел взглядом усевшихся в рядок восьмерых своих подчиненных. — Я дежурила, — бойко откликнулась помощник прокурора Дюжева, сдобненькая шатенка в плохо сидящей синей форме. — Два раза выезжала. На висельника и на парашютиста. Олег Андреевич вопросительно вскинул красивую бровь. Дюжева перевела: — Ну мужчина с девятого этажа выбросился. — Наталья Фёдоровна, я уже обращал на это ваше внимание. Извольте не употреблять жаргонных слов. Сказанное относится ко всем присутствующим. Вам понятно, Наталья Федоровна? — Понятно, — Дюжева энергично мотнула стрижкой «каре» и, словно на уроке, подняла руку. — Можно сказать, Олег Андреевич? — Говорите. — На гражданина, выпавшего из окна, судика не смогли найти. Надо что-то делать с судиками, коллеги. Коллеги дружно засмеялись, Дюжева, не понимая причины веселья, принялась озираться. Она служила объектом постоянных насмешек. Попавшая в систему волей случая, несостоявшаяся учительница русского языка в прошлой жизни, заканчивавшая в этом году юрфак невиданным способом — экстернатом, она бы не продержалась в прокуратуре и нескольких месяцев, не имей в активе отца, заместителя председателя областного суда. Ей тоже было предначертано папой стать судьей, занять чьё-то место, в прокуратуре она вырабатывала необходимый юридический стаж. Сверху была команда её не гнобить, используя на второстепенных участках. — Вчера ещё был труп на Машиностроителей, — не обращая внимания на усмешки и перешептывания сотрудников — реакцию на выступление Дюжевой, — обращаясь к прокурору, делово сообщил Кораблёв. — Нас не поднимали. Молодой парень пришел домой пьяный, с кровоподтеками на лице. Ночью умер. Там пятьдесят на пятьдесят: ЧМТ[129] или отравление суррогатами. И.о. заместителя информировал о происшествии также не вполне официальным языком, но в его адрес замечаний не последовало. Последовало «цэу». — Проконтролируйте результаты вскрытия, Александр Михайлович. — Я доложу вам. В следующий момент тихонько приотворилась дверь, и в кабинет крадущейся походкой просочился Боря Винниченко. Судя по его взъерошенным лохмам и мятой физиономии, он снова бессовестно проспал. Боря имел неистребимую привычку смотреть по ночам видик. Трель с преувеличенным вниманием наблюдал за маневрами своего чудаковатого подчиненного, очевидно, полагавшего, что окружающим они незаметны. Сначала следователь ткнулся к сидевшим вдоль стены коллегам, но обнаружив, что свободные стулья отсутствуют, стал растерянно озираться по сторонам. Снова раздались сдавленные смешки. Старший помощник прокурора Говоров, высокий, худощавый, симпатичный, невероятно язвительный, громким шепотом подсказал Боре: — Чего ты мечешься, встань в угол. Странно, но Винниченко внял откровенно издевательскому совету и занял место в углу. При этом он приобрел совершенно дурацкий вид, как наказанный балбес-двоечник. Тут не выдержал Веткин, не переносивший, когда глумились над слабым. — Возьми стул в канцелярии и сядь, — сказал он жёстко. Боря шаркающей походкой сходил за стулом и наконец уселся. — Все, концерт окончен! — прокурору пришлось хлопнуть по столу ладонью, чтобы наступила полная тишина. — Борис Сергеевич, представьте письменное объяснение по поводу вашего очередного опоздания. К вам будут приняты меры материального воздействия. Оперативка началась. Первым делом обсудили важный организационный вопрос. Двенадцатого января предстояло отметить профессиональный праздник, День работника прокуратуры. Дата не была круглой, двести семьдесят восемь лет (счёт в постсоветских традициях велся от указа Петра Первого), поэтому пышных празднеств не намечалось. Олег Андреевич озвучил, кто поедет с ним в среду в область на торжественное заседание. Он назвал фамилии Кораблёва и Говорова, для первого присутствие на подобных мероприятиях стало обязательным по должности, второй занял третье место в конкурсе профессионального мастерства среди помощников прокуроров. — Александр Николаевич тоже мог бы в конкурсе гособвинителей почётное место занять, если бы удосужился представить аудиозапись и текст обвинительной речи по одному из своих громких дел, — укорил Трель Веткина. — Да какие у меня громкие дела, так, бытовуха, — ответил старпом. Олег Андреевич поморщился, но на реплику бородача реагировать не счёл нужным. Любящий умничать Веткин откровенно прибеднялся. Очевидно, мнил себя незаменимым специалистом, хотя таковых не существует в природе. Трель сделал в уме очередную зарубку, уверяясь в правильности своего замысла в текущем году расстаться с этим гарибальдийцем, выработавшим право на минимальную пенсию. Веткин разлагающе действовал на коллектив, к нему тянулась молодёжь, падкая на псевдопринципиальность. Но прежде следовало подыскать адекватную замену, при всех его закидонах старпом по отзывам знающих людей в судах выступал убедительно. — Александр Николаевич, от вас как от старшего на судебном участке я хочу услышать предложения, как повысить процент поддержания государственного обвинения, — Олег Андреевич направил ход совещания в конструктивное русло. Назначенный в июле прошлого года исполняющим обязанности Генерального прокурора выходец с юга, человек свирепой внешности и такого же нрава провозгласил, что прокуратура под его руководством теперь заработает на полную мощь и будет стремиться к обеспечению стопроцентного поддержания обвинения в судах, как это практикуется во всех цивилизованных странах. При этом вопрос о том, какими силами это предстоит делать, не затрагивался, и.о. генерального предоставил прокурорам на местах изыскивать резервы самостоятельно. — Не слышу предложений, Александр Николаевич, — Трелю пришлось повторить обращение. — Нужно увеличить штат помощников, — глядя честными голубыми глазами, выдал в ответ Веткин. — Это демагогия, Александр Николаевич, — ровным голосом произнес прокурор, — я хочу услышать реальные предложения. — Реальных не имею, только фантастические, — старпом говорил негромко и дружелюбно, но сарказм из его слов так и сочился.