Я вообще перестал понимать, что происходило вокруг. Какие-то загадки, недомолвки… Перевел взгляд на Мишу – он стоял каменным изваянием с бесстрастным лицом. – Ну? – поторопил я. – Удар в сердце всегда наносят самые близкие, – начал разводить философию Скворцов, будто смакуя момент. – Только представь, ты трахаешь бабу, шепчешь ей всякие нежности или пошлости, а она в этот момент думает, как тебя грохнуть. Забавная картина, правда? У меня вырвался нервный смешок. – Ты сейчас на мою жену намекаешь? Да у парня явно крыша поехала. Я бы скорее поверил, что меня Миша заказал, чем Милена. Моя девочка, которую не интересуют ни деньги, ни брюлики – только фотографии и я. Точнее, я и фотографии. Да она меня с того света вытащила, сидела в больнице днями и ночами, дома от меня не отходила. Нельзя сыграть такой взгляд, такую нежность. – Я не намекаю, – снова оскалился Скворцов. – Можно сказать, я тебе прямо сказал. – Миша? – я повернулся к брату. – Ты притащил меня, чтобы я слушал этот бред? – Марк, тут такое дело… – Ты же не хочешь сказать, что поверил ему? – Он ее одноклассник, – сказал неожиданно Миша и, пока я не успел возразить, быстро добавил: – Марк, я все проверил. Они действительно учились вместе. – И что? – еще больше разозлившись, спросил я. Скворцов снова рассмеялся, и этот смех, отбивавшийся от стен в пустом помещении, еще долго стоял у меня в ушах. – Да ты так балдеешь от ее прелестей, что не понимаешь очевидного? – веселился парень. – Она понимает, что ты ее никогда не отпустишь, слишком помешался на своей любви. А она уйти хочет… ко мне. Грудь снова заболела, ее даже обожгло, действительно как от пулевого ранения, хоть я и не верил ни единому слову. – Ложь, – бросил я и, развернувшись, пошел к железной двери. Мне срочно был необходим глоток свежего воздуха. Слова этого придурка пульсировали болью в сердце и голове. Я не поверил ему, но при этом Миша сказал, что все проверил. Всякие совпадения случаются в жизни. Но чтобы Милена хотела от меня уйти? Нет, она бы мне так и сказала, не стала бы идти на крайние меры. А я бы ее отпустил? Я не представлял жизни без нее, сдох бы в ту же секунду, когда увидел в любимых глазах равнодушие. Миша вышел следом за мной. – Марк… – Не начинай, – оборвал его. – Я не верю ни единому слову. Я прокручивал в голове все факты, пытался строить логические цепочки, повторял слова этого недоумка, ловил на себе взгляды брата. Нет, я не поверил… Милене я ничего не сказал, когда она вернулась, и Мише запретил говорить. А ночью смотрел на нее, слушал ее дыхание и думал. Скворцов забросил удочку, и знал он слишком много о моих чувствах. От одной мысли, что Милена с ним… Нет, я даже представить не мог – сразу выть хотелось. Она другая. Она все еще та девочка с испуганными глазами, которая фотографировала меня на скамейке июньским днем. Или я хотел видеть в ней ту девочку? «Прекрати, Марк», – говорил я сам себе. Но когда человек оказывается в какой-то сложной ситуации, он начинает додумывать, предполагать разные варианты развития событий, и это приводит к сумасшествию. Наверное, в ту ночь и я начал сходить с ума… Сон не шел, я проваливался в забытье, но нервы были настолько натянуты, что мозг надолго не отключался. А утром меня растолкал Миша, когда я наконец-то вырубился, измотав себя своими же мыслями. – Какого черта? – пробурчал я. Милены в комнате уже не было, но, будь она здесь, Миша бы и не был таким бесцеремонным. – Скворцов сбежал, – вместо «доброе утро» выдал брат. – Что? – я мгновенно проснулся. – Дверь в подвал открыта, наручники на полу, а с камерами по периметру произошел какой-то сбой. Тебе это не кажется странным? Поднявшись, я потянулся за одеждой и покачал головой: – Даже не смей… – Она выходила ночью из комнаты? Я даже кулак сжал, так хотелось заехать Мише в челюсть. Но… ведь Милена действительно уходила… Обморок вряд ли можно так натурально сыграть. И я действительно испугался. Уже забыл про это отвратительное ощущение в грудной клетке, но сейчас оно вернулось. Милена все еще делает меня слабым, как бы я ни пытался прикрываться своим щитом. – Я не знала, – говорит она тихо. – Ты можешь верить мне или нет, но я на самом деле не поняла, что это Егор. – И это очень странно. Я видел его один раз, но вспомнил. – Может, ты ошибся? – аккуратно спрашивает Милена, подтягивая к себе ноги, подальше от меня. Она играет моими мыслями, как теннисным мячом. Она наверняка знает, что может это делать, но очень надеюсь, что не в каких-то неизвестных мне целях. – Считаешь, что у меня паранойя? – усмехаюсь, проведя рукой по волосам, и замечаю, как Милена наблюдает за этим действием. Не могут глаза так лгать. А в них сейчас такая болезненная ностальгия, что меня атакует чувство вины. Будто бы это я все разрушил и растоптал. – Не считаю, – наконец-то, пару раз моргнув, качает головой Милена, – но бывают же похожие люди, хотя я бы их похожими не назвала. – Посмотрим, милая, посмотрим. Если твой Борис… – Он не мой, – резко перебивает. – Хорошо, если не твой Борис сегодня после работы появится в квартире, то я, возможно, ошибся. Поднимаюсь с дивана и иду к барной стойке. Снова закуриваю, хотя уже тошнит, но мне надо себя чем-то занять. Милена так и сидит на диване, подтянув к груди колени. Смотрит в стену перед собой – мне виден ее профиль – и, кажется, готова заплакать. Наблюдаю за ней украдкой, только изредка бросая быстрые взгляды. Черт! Как же это напоминает тот момент, когда она, такая мечтательная и увлеченная, фотографировала голубей, а я боялся подойти и заговорить. – Марк, – наконец-то поворачивается ко мне Милена, – а куда ты ходил? Я застываю, не донеся сигарету до губ, и наш зрительный контакт в полном молчании затягивается, пока не чувствую жжение в пальцах. – Черт! – бросаю окурок в пепельницу и снова смотрю на Милену. – Ты сейчас меня в чем-то подозреваешь? Какая, однако, получается забавная ситуация. – У тебя точно паранойя, – хмурится, но все еще смотрит прямо в глаза. – Я всего лишь спросила. Может, ты что-то узнал. Теперь я кажусь себе полным идиотом. Да она вертит мной как хочет. Главное, чтобы Милена это не поняла, иначе… А что иначе? Да хрен знает, я снова в паутине непонимания и самоистязания. – Приезжал начальник службы безопасности фирмы, чтобы осмотреть машину. Сейчас он поехал к твоему дому. – Зачем? – не понимает Милена. – Чтобы подтвердить мои догадки. – Марк, ты можешь нормально отвечать на вопросы? – она снова злится. И еще говорила, что у меня настроение меняется. Наверное, это мы и наше новое общение, такое непривычное для нас, влияет на настроение и мешает контролировать мысли. Ах, да, еще же все всегда усложняет секс. Нет, вот об этом точно сейчас думать не стоит. И я могу ответить на вопросы, но приобретенный инстинкт защитить и отгородить Милену, кажется, снова дает о себе знать, и эту бессознательную реакцию я контролировать не могу.