– Тебе это не понравится. Слова адресованы Мише, и он, кажется, о чем-то догадавшись, качает головой: – Это без меня. Если Кристина натравила на Милену парней своего любовника, то мне с ним лучше не встречаться, учитывая, что я ее трахал до него. А такие серьезные мужики вряд ли терпят даже бывших. – Умеешь ты женщин себе находить, – не сдерживаюсь я. – Ну, извини, – разводит Миша руками не без иронии в голосе, – видимо, такое чудо, как ты, в единственном экземпляре. Так что, – говорит уже серьезнее, поворачиваясь к Марку, – ты хочешь просто так заявиться к Кристининому хахалю и спросить, зачем она устроила этот цирк? – Ты же вроде упоминал, когда мы ехали к Броне, что Кристина спит с Поплавским? – уточняет Марк довольно. – Не смей. Я тогда продам свои акции компании и уволюсь к чертям, – тут же взрывается Миша. – Ты угробишь все, над чем работал, Марк! И ради чего? – Я ничего не понимаю, – тоже повышаю голос, чтобы хоть до одного из них достучаться и чтобы понять, что придумал Марк и почему это так взбесило Мишу. – Твой муженек рехнулся. Поплавский недавно предлагал ему сделку, которая, мягко говоря, была незаконной. Способы обхода, конечно, действенные, только вряд ли бы парни из ОБЭПа их оценили. И, как я понял, ты, – Миша тычет в Марка пальцем, – хочешь начать с ним работу, чтобы быть предлог встретиться. – Подождите, – поднимаю руки, останавливая эту перепалку. – Если Марк знаком с этим человеком, то почему бы просто не позвонить ему? – Милена, ты такая наивная, – смеется Миша. – Да этому мужику половина недвижимости города принадлежит, он был связан с криминалом, не терпит отказы… Прости, брат, но я удивлен, что ты до сих пор жив, потому что радикальными мерами Поплавский не брезгует. А вот теперь действительно страшно. Миша не умеет выбирать женщин, а Кристина, судя по всему, мужчин. Хотя, может, такой, как этот Поплавский, как раз ей и подходит. – Не надо, Марк, – тихо произношу. – А что тогда? Он просто так не будет с нами разговаривать. – У меня есть другая идея, – достает Миша телефон. – Во всех местных новостях трубят, что Поплавский Виктор Сергеевич устраивает благотворительный вечер для сбора средств детским домам. – Какая прелесть, – не без сарказма перебивает Марк. – Думаешь, нас пригласили? – Даже если не пригласили, я могу договориться с одной милой редакторшей местной газеты… – Чтобы я попала туда фотографом, – догадываюсь, чувствуя, как потеют ладони. – Именно, – подмигивает мне Миша. – Там будут его охранники, и, возможно, ты узнаешь кого-то из тех, кто к тебе приходил. Точнее, одного, если второй мертв. Кстати, и ментов у Поплавского вроде бы много купленных. – Ни за что! – наконец-то говорит Марк. – Я согласна, – выпаливаю почти одновременно с ним. – Нет! – Да! – Милена, у тебя голова на плечах нет? А если этот охранник тебя тоже узнает? А если Поплавский тоже в этом замешан? Доводы убедительные, но чем раньше это все закончится, тем быстрее я стану спать спокойно. – Тогда я звоню, – кивает Миша, поднимаясь. – А вы пока рассчитайтесь. – Милена… – качает Марк головой, когда мы остаемся вдвоем. Я не даю ему договорить, тоже поднимаюсь и, подойдя к соседнему стулу, наклоняюсь, чтобы поцеловать Марка. На секунду в его взгляде мелькает удивление, а потом он отвечает на мой поцелуй… Глава36. Милена На обратном пути Миша все время висит на телефоне. Сначала со своей подругой-редактором, потом со своим секретарем. Надо бы и мне позвонить на работу, но не сейчас. Брат вешает трубку, когда мы уже подъезжаем к дому Брониславы. Оборачивается к Милене и говорит: – Тебе приготовят пропуск фотокорреспондента. Я чуть позже за ним съезжу. – А когда этот вечер? – спрашиваю я. – Завтра в шесть начало. Милена кивает: – Хорошо, – и выходит из машины. – Что-то случилось в ресторане, пока я отсутствовал? – подозрительно интересуется Миша, теперь уже меня сверля взглядом. – Она меня поцеловала, – пожимаю плечами. – И? – не понимает брат. – Вы целовались миллион раз. – Да ну тебя, – отмахиваюсь, понимая, что этого ему не объяснить. Все наши поцелуи разные. И тот, что был вчера утром на кухне, является полной противоположностью того, что был в ресторане. Первый был губительным, будто сносил ураганом все хорошее, уничтожал остатки тех хороших воспоминаний, которые вдруг воскресли, когда мы встретились. А в ресторане… Я бы сравнил его с фениксом, который восстает из пепла. – Ладно, – кивает Миша, – ничего я не понимаю в свиных обрезках, – и тут же добавляет под моим укоризненным взглядом: – Ну, извини, извини, что сравнил ваши высокие чувства с… Впрочем, неважно. Ничего я не понимаю в этом. Так что лучше вы обрызгивайте все вокруг ванильной эссенцией, катайтесь на радуге, строгайте мне племянников, ну, и все прочее в том же духе. А я просто буду запивать водичкой весь ваш сахар. – Что-то ты сегодня сильно разговорчивый, – усмехаюсь я. – Это на тебя так разговор с редакторшей или с секретаршей повлиял? – Опять ты с этой романтической чушью, – кривится Миша и выходит. Я закрываю машину и иду за ним в дом. Странно, что все наши недомолвки решились за сутки. Брат уже не рычит на Милену, грозя закопать ее где-нибудь, Бронислава уже не собирается меня вешать на заборе или гнать вилами со двора. Мы снова как семья. Да, пока что «как». Но я очень надеюсь, что иллюзия не рассеется, когда все закончится. Миша поднимается на крыльцо, а я устраиваюсь на знакомой скамейке и закуриваю. Конечно, Броня тут же появляется в окне. – Эй, убийца своих легких, – хмурится она, – ты что с моей сестрой сделал? – Что? – не понимаю я, оставляя сигарету тлеть и сосредотачиваясь на Брониславе. – Она вошла сама не своя и сразу же заперлась в ванной. – А почему ты сразу винишь меня? Броня демонстративно фыркает и отвечает: – Страдала Милена на моей памяти только из-за тебя. Морщусь, затушив окурок, который уже истлел почти до фильтра, и иду в дом. Бронислава с Мишей сидят в кухне, и брат опять что-то жует, как и дети, сидевшие за столом. Да, что-то действительно вечно – обычно после выходных в этом доме Миша садился на диету и бегал по утрам, пока не появились деньги на тренажерку. – Я где-то через час уеду, – с набитым ртом говорит брат, – возьму машину. – Хорошо, – не заходя в кухню, бросаю ключи на холодильник, киваю и направляюсь к лестнице. В какой из ванных заперлась Милена? Первая, в самом начале коридора, оказалась открыта. Пусто. Я иду дальше, заглядывая в комнаты, пока не добираюсь до последней справа двери. Сразу нажимаю на ручку, а когда понимаю, что закрыто, стучу. – Милена, это я, открой. Сразу нет ответа, но через пару секунд слышу, как щелкает замок. Толкаю дверь и вижу Милену, сидящую на бортике ванны. – Тебя Броня прислала? – спрашивает, подняв на меня глаза. – Я сам пришел, – делаю шаг внутрь и захлопываю дверь. Мы смотрим друг на друга, и в этом небольшом помещении становится невероятно душно. Милена поспешно поднимается, даже немного нервно, собирается меня обойти, но я удерживаю ее за руку. – Что случилось? – спрашиваю тихо. – Не знаю, – выдыхает Милена. – Я по дороге все думала, думала… – И накрутила себя, – заканчиваю за нее. – Не знаю, о чем ты думала, но лучше спрашивай напрямую, чтобы не приходилось больше запираться в ванной. Отпускаю ее руку, но прислоняюсь спиной к двери, скрестив руки на груди.