Засыпаем мы в обнимку на моей небольшой кровати. Переплетая руки и ноги, будто срастаемся друг с другом в одно целое. Впервые за долгое время я сплю очень крепко, уткнувшись в шею моего любимого человека носом. Разговор с его родителями меня пугает, но не настолько сильно, как жизнь без него. Как сказал Давид – мы справимся. Утром он уезжает в университет. Сегодня у него экзамен и встреча с куратором. А я, приняв душ, готовлю завтрак, представляя какой будет наша с ним совместная жизнь. Улыбаюсь, как ненормальная и ничто не в состоянии стереть эту улыбку. Я умереть готова была за то, чтобы услышать от него фразу «Я не женюсь». И он её сказал… Ради меня. Ради нас решил пойти на такой шаг. Уронив лицо в ладони, счастливо смеюсь. Всё ещё не верю. Но отчаянно пытаюсь. Ставлю чайник, чтобы заварить себе чай, когда в дверь вдруг раздаётся звонок. Витая в облаках, даже не задумываюсь о том, кто это может быть. Соседка ли, или Мариам? Мне все равно, если честно. Спешу открыть дверь, но тут же застываю на пороге. - Лусинэ? – вылетает из меня нервно. Женщина, окинув меня презрительным взглядом, бесцеремонно входит в мою квартиру. - Поговорить нужно, Оля, - бросает через плечо и не разуваясь, проходит по коридору. Заглядывает в комнату, и я вижу, как с отвращением морщится её лицо при виде не застеленной кровати. Тревога внутри меня закручивается мгновенно, но я стараюсь подавить её, потому что теперь на моей стороне Давид. Он сделал свой выбор, и бояться мне нечего. Закрыв дверь, прохожу на кухню, а Лусинэ входит за мной. - О чём Вы хотели поговорить? – оборачиваюсь, встречаясь с ней взглядом. - Я так понимаю, что Давид сегодня ночевал у тебя? – произносит холодно. Уверенно киваю. - Да. Сильно стиснув губы, она бросает свою сумку на мой стол. - Сядь, Оля, - говорит приказным тоном. - Мне удобно и так. - Сядь, сказала. Не знаю почему, но я опускаюсь на стул. Будто мне на плечи ложится неподъемная тяжесть и буквально придавливает к месту. Мать Давида подходит и становится прямо напротив меня. - Думаешь, ты такая умная? – цедит, смотря на меня сверху вниз, - Считаешь, если Давид таскается к тебе каждый день, то женится? Ошибаешься! Отрицательно мотаю головой. - Я не прошу его жениться. - Это сейчас. Потом попросишь. Но он не женится. Знаешь почему? Потому что ты для него игрушка, Оля. Девочка, с которой можно провести хорошо время. - Это неправда. Давид любит меня, - цежу сквозь зубы и вздрагиваю от неприятного смеха. - Может быть, ты так думаешь. - Нет, - резко встаю, до боли сжав кулаки. – Давид любит меня. Он сам мне сказал. И он не женится на Ани. Потому что это кощунство жениться на той, кого не любишь. А вы, как любящая мать, его поймете. Ведь вы хотите ему счастья, правда? - Какая ты дура! – опешиваю от такой грубости и теряюсь, но Лусинэ не даёт мне возможности даже в себя прийти, - Думаешь, я не люблю его? Счастья ему не хочу? Это я и делаю, когда пытаюсь уберечь его от тебя! Ты же своей пустой головой не понимаешь, что значит пойти против семьи. Это у вас здесь женятся и разводятся когда захотят, а у нас так не принято! Если женился, то на всю жизнь. Женщину после развода в собственной семье уже не примут, поэтому к браку у нас относятся серьезнее. Как и к той, на ком женятся. Даже если Давид сейчас откажется от Ани, то на тебе не женится никогда. Разве он захочет это сделать, если вся семья от него отвернется? Вся, не только мы с Тиграном. Его на порог не пустит ни один член нашей семьи. Останься он один – последняя о ком он будет думать – это ты. - Как Вы можете так говорить? – шокировано вскрикиваю, - Разве можно отказаться от собственного сына только потому, что он влюбился в человека, не угодного Вам? - Ты живешь в своем мире и не желаешь видеть, что существуют другие миры и традиции. Если Давид хотя бы заикнется отцу о том, что выбрал не армянку, он его из дома взашей погонит. Ты этого хочешь? - Да как же… - лепечу, а сама лихорадочно вспоминаю слова Давида о том, что ему нужно будет перевести свои вещи. Меня бросает в холод, по спине струится мороз. - Да так! Не ты первая, кто считает, что может влезть в годами выстроенные устои. Не ты последняя. Но жить с этим потом МОЕМУ сыну! Сыну, которого не пустят больше на порог никто из нашей семьи. Ты дрянь эгоистичная, подумала об этом? - Это неправда! Нельзя так поступать! Вы не сможете. Хотя может быть Вы как раз и сможете, - тут же исправляюсь, потому что понимаю, что эта женщина, наверное, действительно смогла бы отказаться от своего ребенка, - но не Тигран Арманович. Он справедливый и любит Давида. Он не поступит так с родным человеком! Карие глаза, испещренные морщинами, сощуриваются. - Ты в это свято веришь? - Да! - Ну что ж. Пойдём. - Куда? – торопею, смотря, как она тянется за своей сумкой. - Снимать твои розовые очки. 42 Останусь пеплом на губах,Останусь пламенем в глазах,В твоих руках дыханьем ветра.Останусь снегом на щеке,Останусь светом в далеке,Я для тебя останусь – светом...(с) Город 312 - Останусь Не знаю, как я одеваюсь и рассчесываюсь. На автомате сажусь в такси, вызванное Лусинэ и еду молча, сидя рядом с ней. В памяти всплывает наш ночной разговор с Давидом. Его тревога, сочащееся напряжение, фразы о том, что мы справимся. Неужели это правда? Неужели он готов быть со мной, зная, что его ждёт такая участь? Сердце раздувается от боли и любви к нему. А еще ноет. Изводится в страхе, потому что я все еще надеюсь, что это неправда. Что любящие родители не смогут отказаться от своего ребенка. Прихожу в себя, когда такси останавливается у «Ахтамара». Выбираюсь на улицу, осматриваясь по сторонам. - Зачем мы здесь? Выйдя из машины, Лусинэ становится рядом. - Ты же думаешь, что Тигран пойдёт против традиций ради семьи? – надменно окатывает меня взглядом, - Так я тебе покажу как на самом деле обстоят дела. Может, тогда ты поумнеешь и поймешь, что ждёт Давида в будущем. Дай свой телефон. Машинально разблокирую его и вручаю ей. Она вводит какой-то номер, звонит на него, а когда из её сумки доносится мелодия, отдаёт мне его обратно. - Трубку не бросай, - достаёт свой мобильный и принимает вызов. – Подождёшь здесь. Оборачиваюсь по сторонам и отхожу немного подальше от входа. Ребра вибрируют от галопа, которым скачет сердце, я дрожу, не понимая, что она будет делать, а потом слышу в трубке голоса. - Лусинэ? – удивленный Тиграна Армановича. - Здравствуй, - и уважительный, мягкий матери Давида. - Проходи. Ты как здесь? - Да вот решила зайти в универмаг, посмотреть Мариам платья к поступлению. Скоро экзамены, может присмотрю что-то достойное. - Конечно. Если что придется по душе, можно будет приехать с дочкой, пусть бы выбрала себе то, что понравится. - Я тоже так подумала. Сейчас сама прогуляюсь, приценюсь, а потом с ней приедем. Как твои дела? Устал? - Да не успел еще, - смеётся мужчина, - пару часов как рабочий день начался. - Да-да, ты прав. Это я уже успела и по магазинам пройтись и с Зарой по телефону поговорить. - Да? Как она? Давно не слышал ничего от неё. - Да всё так же. Родителей твоих видела не так давно. Говорит в неподходящий момент в гости зашла.