— Ты меня можешь Касом называть. А я тебя буду звать Линой. — Ну уж нет, мне сокращения от моего имени не нравятся, называй меня Алиной. — Но это долго! — Ну потрать лишнюю секунду, у тебя что, время казённое? — Какое? — Ну такое, которое под роспись в ведомости выдают. — Время не выдают, оно само идёт! — О том и речь! — окончательно запутала я мальчишку, заставив его нахмуриться и замолчать. — Что такое ведомость? — Список или документ, где всякие данные содержатся, — я пустилась в пространные объяснения с примерами из университетской жизни. Кас повеселел, задавал вопросы и хохотал над некоторыми байками из студенческих будней. — Вот поступишь в Магистрат, у тебя тоже появятся однокурсники. — Да, только нигде не любят беспризорников. — А мы никому не расскажем. Купим тебе хороших вещичек, никто и не узнает, тем более что в таких местах есть стипендии. Узнав историю Синная, Кассиль приободрился и тоже решил служить при дворе. И стипендию императорскую тоже уже мысленно потратил. — Кассиль, я давно хотела спросить. Если у вас в мире есть боги, то почему нет храмов, их даже в речи никто не упоминает особенно… — Конечно не упоминают. И ты молчи! — нахмурился он. — О богах лучше молчать, чтобы не обратить на себя их внимание. А что до храмов, то зачем они могут быть нужны? Люди живут своей жизнью, а боги — своей. — Но как же, можно же их призвать… — растерялась я. — Да, и за каждый призыв они берут жертву, причём выбирают сами. Никто в здравом уме с ними связываться не будет, потому что проблем потом не оберёшься. — Но можно же было как-то задобрить… — продолжила настаивать я. — Ты шутишь что ли? Кого задобрить, всемогущих вечных богов? Что ты им можешь такого дать, что и так не находится в их власти? Отец всегда говорил, что для богов мы как песок на пляже, никому не придёт в голову вникать в проблемы песчинок и никого не волнует их шелест на ветру. Понятненько? — Да, — ответила я, хотя понятненько не было. Дни тянулись один за другим, мы с Касом болтали, дурачились, а ещё я усиленно откармливала моего нового подопечного. Уже через пару дней из его черт ушла болезненная резкость, раны затянулись. К концу путешествия он плавно перетёк из категории ужасно тощих в категорию пугающе худых. Мой синяк и царапина на лице тоже сошли на нет, так что в Саркану мы планировали въехать как приличные люди, а не побитые судьбой сиротки. Используя свободное время, Кассиль показал несколько приёмов самообороны. Мне его наука подходила хорошо, потому что роста мы были примерно одинакового, а сил у меня было откровенно мало. Пару раз привлекли к тренировке Расима, но потом Кассиль категорически воспротивился совместным занятиям. Младшего из возниц он явно недолюбливал, следил за ним пристальнее, чем за другими, напрягался, когда тот со мной заговаривал. Причина такого отношения была не совсем понятна, но я относилась к этому спокойно, ведь рамок приличия ни один из них не переходил. Расим всё чаще начал заговаривать про то, что мне нужен покровитель и что мальчишка не сможет стать хоть сколько-то серьёзной защитой, но все такие разговоры игнорировали. Помимо небольших тренировочных эпизодов, мы также занимались магией, и успехи Кассиля были гораздо серьёзнее моих. Единственное, чему я смогла научиться — определять свой резерв. Это, конечно, было хорошо, вот только практической пользы от этого было мало хотя бы потому что он был пуст. Надежды на то, что он будет пополняться хотя бы понемногу, растаяли к концу путешествия. У Кассиля же получался небольшой светлячок, которого он пускал по комнате вечерами. Я же вечерами пела в трактирах, где мы останавливались. Моя музыка приходилась слушателям по душе, а трактирщики иногда кормили бесплатно. Один даже за ночёвку денег не взял, что было очень приятно. Мои возницы смотрели на происходящее спокойно и старались держаться ко мне поближе, чтобы оградить от ненужного внимания. В один из вечеров хорошо одетые господа даже отблагодарили меня парой серебрушек, что было неожиданно приятно. Кассиль слушал мои песни с удовольствием. Его я постригла и привела в порядок как смогла, поэтому выглядел он уже не в пример лучше, чем когда мы познакомились. Одежда на нём, конечно, была пока бедная, но тут уж ничего не поделаешь, единственный его приличный комплект я берегла для визита в Магистрат. Глава 3 Очередной постоялый двор встретил нас гомоном и рёвом. В отличие от коров, буйволы не мычали, а ревели, особенно если дело касалось близости талиров, одомашненных хищников. Дом был видимо разделён на две половины — богатую и бедную. Рядом с бедной половиной был закрытый загон для травоядных, на котором с вальяжностью развалилось несколько талиров. Буйволы беспокоились и шумели, талиры били по крыше хвостами, а хозяева тех и других выясняли отношения. Увы, конфликт развивался в пользу собственников кошачьих, однако общее недовольство и напряжение витало в воздухе. Наши возницы мимо пройти тоже не смогли, поэтому к нестройному хору голосов прибавились знакомые басовитые ноты, и скандал пошёл на новый виток. — Уберите талиров, для них есть загон с другой стороны здания! — Это свободолюбивые животные, мы не можем им приказывать. Они не представляют опасности, все звери сыты. — Они нервируют наших животных, отчего те не смогут отдохнуть перед завтрашней дорогой и поесть! — Тогда вам стоило поселиться на постоялом дворе, предназначенном только для нищеты, таких проблем не возникло бы. — Мы не нищие, а торговцы! — И чем же вы торгуете, буйволиными лепёшками? По крайней мере пахнет от вас именно ими, — раздался насмехающийся голос. Ссора набирала обороты, поэтому мы с Кассилем сочли за лучшее ретироваться со двора и зайти внутрь дома, вот только и здесь покоя не было. Большое гостевое помещение также было поделено на две части, а прилавок трактирщика размещался ровно посередине. На бедной половине свободных столов не было, а на богатой в воздухе витало такое горячее презрение, что о него можно было бы греть руки. Люди громко возмущались, и безмятежным оставался только хозяин этого бедлама, который с улыбкой принимал заказы и поторапливал двух молоденьких разносчиц. Более взрослая статная женщина периодически показывалась из кухни, при этом лицо её выражало полнейший дзен. Похожие между собой девушки ловко сновали между столиков, составляя с подносов разные блюда. На бедной половине кашу, варёные яйца и уху, а на богатой — мясное рагу, закуску из креветок и ярко-оранжевый суп, который я ещё не пробовала. Конечно, разумнее было бы питаться более дёшево, но отсутствие свободных мест с одной стороны и присутствие креветок с другой вынудили меня принять экономически невыгодное решение. В конце концов, после длительной дороги хотелось немного себя побаловать. Еду принесли быстро, и оказалась она очень вкусной, хоть и стоила дороже в два раза. Выменяв у Кассиля порцию креветок на порцию мясного рагу, я медленно и с удовольствием смаковала еду. Вот обожаю креветок, что тут поделаешь? Суп оказался фруктовым, нежный незнакомый сладковатый вкус приятно обволакивал язык, было в нём что-то от батата, тыквы и даже манго. Использовав суп как соус к креветкам, я блаженно растеклась по столу. Мой воспитанник тоже не отставал, умял две большие порции рагу и теперь наслаждался сладковатым остывшим супом на десерт. Косые взгляды из-за соседних столиков намекали на то, что едим мы не по порядку. Поймав взгляд одного из бородатых постояльцев, я демонстративно пальцами взяла креветку и макнула в суп. Поморщившись, мужчина что-то сказал своим спутникам, и те загоготали. Тоже мне, воспитанность так и хлещет из ушей. Кассиль осмотрелся и, не найдя наших спутников, наклонился ко мне. — Алина, нам стоит разделиться с караваном. Осталось всего две ночи, послезавтра вечером мы должны быть в Саркане, но я чувствую опасность, исходящую от Расима. — Да брось, Кассиль, тебе только кажется, — возразила я. — Нет, Алина, я вижу какими глазами он на тебя смотрит, и всем понятно, что его интерес не взаимен. Я могу ошибаться, но считаю, что он может решиться на грубые действия, — Кассиль помолчал, всматриваясь в моё лицо. — Здесь много повозок, активное сообщение, да и пешком мы доберёмся если не за два дня, то за три. Понятненько? — Кассиль, ты преувеличиваешь. Да, я симпатична Расиму, но не более того, не станет он нападать на меня. — Ты слишком наивна! Поверь, за год бродяжничества я видел всякое, сейчас в нём борются низменные инстинкты и воспитание, и я совсем не хочу проверять, что же одержит верх. Риск слишком высок. — Кассиль, здесь же цивилизованное общество со своими правилами и законами. Мы даже драки ни одной не видели за всё путешествие. — Драк было две, просто мне каждый раз удавалось увести тебя наверх раньше, чем они начинались. Алина, просто доверься мне, я знаю, о чём говорю, — нахмурился он, и стало ясно, что от своего не отступится. — Хорошо. Какие наши действия в таком случае? — Комнату не снимай, рядом есть ещё три постоялых двора. Переночуем в одном из них, а утром скажем нашим спутникам, что решили остаться тут ещё на пару дней. Главное, сделать это так, чтобы телеги уже были готовы к выезду, тогда у Расима не останется вариантов, кроме как продолжить путь. А мы отстанем от них на день. — Если ты считаешь, что это необходимо, то хорошо, — я глубоко вздохнула и смирилась. Доверие — это тоже выбор, иногда приходится его делать. — Пошли, тут должен быть ещё один выход. Мы выскользнули из-за стола и направились вглубь помещения. Ещё один выход обнаружился у лестницы на второй этаж и вёл к загону с талирами. Кассиль тянул меня за руку, и под прикрытием разных построек мы удалялись от сопровождающих. Выбранный им постоялый двор был сильно меньше и тише, а ещё чище. С удовольствием разместившись, мы искупались, постирали вещи и легли спать. Комната была оплачена до обеда завтрашнего дня, так что времени для отдыха было достаточно. Засыпала я в хорошем настроении, но сон приснился тревожный. В нём Ринар метался и не находил себе места, а также чувствовалось касание Шаритона. Проснулась я от того, что подаренная мне заколка больно впилась в бок. На ночь я закалывала ею косу, снимать совсем почему-то не хотелось, но и спать с заколкой на голове было неудобно. За окном было совсем темно, Кассиль мирно сопел на соседней койке, а я задумалась о Ринаре. Забота о бывшем беспризорнике занимала слишком много мыслей, Кас почти всегда требовал моего внимания, словно проверяя — укажу ли я ему на дверь? Смогу ли посвятить ему действительно много времени? Несмотря на рост и комплекцию, в душе он ещё был ребёнком, даже не подростком, и требовал любви, которую не смогла дать ему мачеха. Для спокойствия ему требовался постоянный физический контакт, иногда он брал меня за руку даже если мы просто болтали рядом, лёжа на телеге. Я была нужна ему, и это ощущение нужности помогало справляться с обидой предательства Ринара. Редкие мысли о красавце бывшем женихе я гнала подальше. Обиднее всего было то, что злиться на него по-настоящему по-прежнему не получалось. В глубине души я уже признала его своей парой, а дальнейшее воспринимала как препятствия на пути к взаимопониманию. И даже сейчас мне казалось, что если бы Ринар знал меня, если бы у нас была возможность познакомиться по-настоящему, то ничего из этого бы не случилось. Кроме того, мысли раз за разом возвращались к кинжалу, который я с такой лёгкостью в него метнула. Никогда раньше мне не доводилось ранить живое существо, а в него кинула не задумываясь. И за это было стыдно. Хоть с самого начала и было понятно, что император мне не партия, слишком мы разные, но наша связь была яркой, хоть и болезненной, и я летела на этот огонь с упорством самого глупого мотылька. Верить в то, что он хотел моей казни, было обидно и больно, но других трактовок ситуация не имела. В зал нарочно не пустили свидетелей, меня подставили, а жених предпочёл убрать меня чужими руками вместо того, чтобы защитить. И он знал, что я невиновна. Никаких оправданий придумать было невозможно. Навязанная Советом жена мешала, и он решил устранить её таким способом. Это называется большая политика, ставки слишком высоки, чтобы позволить себе быть порядочным. Однако в глубине души было горько и досадно именно от того, что я не была равнодушна к Ринару. Я позволила себе романтические мечты, считать его женихом и будущем мужем, поэтому его поступок царапал особенно сильно. Это была не просто попытка убийства или покушения, за которой стояли неизвестные или неприятные люди. Это было предательство человека, которого я зачем-то мысленно подпустила к себе. Сейчас я была свободна от его влияния и опасности меня ожидали другие, кроме того, у меня появился друг, а это гораздо важнее, чем неудавшаяся первая влюблённость. С этими мыслями я и заснула, чтобы вскинуться на кровати через короткое время, когда в дверь постучали. Вопреки страхам, это были не Ринар и Шаритон, а сынишка хозяйки, прибежавший разбудить нас перед отправлением. Позавтракать не успели, пошли объясняться с Расимом на голодный желудок. Крики с соседнего двора доносились даже до нас, приблизившись, мы даже узнали голоса. — Пора ехать, Расим. Тебе сказали, что девчонка здесь комнату не брала, либо малец её впутал в неприятности, либо она сама спуталась с каким-нибудь даем и ночевала у него. Зря ты слюни пускал, не твоего полёта птичка. — Подождём ещё десять минут, может птичка и прилетит, — хохотнул самый старший. — Доброе утро, господа. У нас с Кассилем возникли срочные дела, и мы вынуждены отстать от каравана. Спасибо вам большое за угощения, компанию и внимание. Дальше мы сами. Расим скрежетнул зубами и злобно покидал какие-то вещи в телегу. Не говоря ни слова, он запрыгнул на козлы и со всей силы хлестнул запряжённых животных по серым лоснящимся бокам. Такой жестокости я не ожидала и вздрогнула всем телом, когда несчастный буйвол взревел и рысцой потрусил в предрассветную темноту. Остальные возницы вежливо попрощались и двинулись следом. Кассиль выразительно посмотрел на меня, а я пожала плечами. Вернувшись, мы завалились спать и провалялись в постели до середины дня. Еду подавали в общем зале, где после сытного обеда мы столкнулись с небольшой группой хорошо одетых обеспокоенных людей. Худенькая невысокая брюнетка держала на руках спящего мальчишку. Компания взяла еду на вынос, размяла ноги и начала загружаться в свой экипаж. Путешествовали они на небольшом дилижансе, запряжённом двумя массивными талирами под управлением двух всадников. Кассиль смотрел на дилижанс с таким детским восторгом, что я не удержалась и спросила: — Извините, не найдётся ли у вас двух свободных мест для нас? Измождённая брюнетка мазнула по мне взглядом и кивнула.