– А что такого? – Работать в чужом доме! Прислугой! Ты ради этого получала свои высшие образования, серьезно? Если тебе так хочется воспитывать чужих детей, вместо того, чтобы заводить своих, могла бы пойти работать в школу. Это, по крайней мере, уважаемая профессия. – Мам, ты ужасно старомодная, – спокойно возразила Ася. Судя по ее голосу, подобные споры были ей не в новинку и уже не вызывали никаких эмоций. – А еще ты опять поправилась! Что за хомячьи щечки? В твоем возрасте ты должна следить за собой и не есть лишнего! – Пойдемте лучше в дом, – перебил ее Алексей Петрович. – Мать пирогов напекла. Ась, этот твой новый шеф… он ничего? Не обижает? – Ничего, – подумав, произнесла Ася. – По десятибалльной шкале тянет на семерку. На семерку? Адам ушам своим не поверил. Он ей – бутерброды с арахисовой пастой, а она ему – семерку. И он, бурля от негодования, поспешил вслед за детьми, пока его не застукали за подслушиванием. Деревянные половицы, ажур занавесок на окнах, герани, чистота и запах дерева. Дети уже разбирали подарки, припасенные для Димдима: пазлы и роботов. – Простите, – раздался за спиной Адама голос Натальи Михайловны, – мы не могли предположить, что ваша дочь окажется такой крохой. – Ну что вы, – вежливо ответил Адам. – Ева совершенно равнодушна к игрушкам, – вмешалась Ася. – Ну что вы стоите в сенях, Адам. Идите в переднюю. – Куда? – За стол. Сейчас нас будут кормить до отвала, чтобы мне лучше худелось. – Пироги с вишней, зеленым луком и яйцом и ревенем, – провозгласила Наталья Михайловна, – ну и еще по мелочи. – Ага. В любом случае все закончится тем, что мы лопнем, – предупредила Ася. – Мы забыли Васю! – воскликнула Ева. – Машина открыта, – сказал Адам. И дети умчались на улицу. – Вася – это ваш сын? – спросил Алексей Петрович у Адама. – Вася – это наша собака, – ответила Ася. – Еще и собака! У нас есть теленок, хотите забрать с собой? – предложила Наталья Михайловна. – Узнаю это чувство юмора, – умилился Адам. Алексей Петрович понимающе потрепал его по плечу. – Так что вас сюда привело? – спросила Наталья Михайловна, усаживая их за стол. – Если честно, я выступаю просто в роли извозчика, – ответил Адам. – Ася соскучилась по родителям, и я вызвался ее доставить сюда, потому что Ева очень плохо переносит разлуки со своей няней. У нас сложный период, и она очень уязвима. – Все дети любят нашу дочь, – кивнула Наталья Михайловна, – тем обиднее, что… – Мам, – взмолилась Ася, – только не начинай! Хочешь, я забеременею специально для тебя, чтобы только сделать тебя счастливой? – Хочу, – ответила ее мама сварливо. – Одиночество хорошо в молодости, но невыносимо в старости. – Нельзя рожать детей из-за таких эгоистичных побуждений, – завелась Ася. Адам быстро сунул ей в рот крохотной пирожок. – Самогонки? – предложил меж тем ее отец. – Собственного изготовления. Чиста, как слеза, на кедровых орешках настаиваю. – А давайте, – согласился неожиданно сам для себя Адам. – Вы что, – возмутилась Ася с набитым ртом, – а как домой? – Завтра поедем. Здесь же есть гостиница? – На веранде положим, – успокоила его Наталья Михайловна. – Ася, я видела теленка и поросенка! – Ева с щенком на руках вбежала в комнату и бросилась прямиком к своей няне. – Еще курочек! Пойдем быстрее, я тебе тоже покажу! – Дай человеку поесть, – перехватил ее Адам. Ева задрыгала ногами. – Но поросенок! – Ева, – твердея голосом, внушительно повторил Адам. Она сползла с него на пол. – Твоя козявка проголодалась? – спросила она обеспокоенно. – Козявка – это ваша кошка? – заинтересовалась Наталья Михайловна. – Ее вы тоже привезли с собой? – Это Асин ребенок. Он у нее в животе, – объяснила Ева. Треньк! Половник выпал из рук Натальи Михайловны. – Димдим, – крикнула она, – покажи Еве, где у нас растет смородина! Дождавшись, пока девочка унесется в огород, Асина мама повернулась к дочери. – Что еще за ребенок в твоем животе? – спросила она грозно. – Все для тебя, мамочка, – пролепетала Ася, прячась за отца, – по щучьему веленью, по твоему хотенью я становлюсь – тадам! – матерью-одиночкой! – А отец? – спросил Алексей Петрович глухо. – Нету отца, – развела руками Ася. – Совсем-совсем нету. – Господи, – Наталья Михайловна опустилась на стул и залпом хлопнула самогонки, которую ее муж разлил по стопкам для них с Адамом. На ее глазах выступили слезы. – Аська беременна! Отец! – И она разревелась. – Ну маааам, – протяжно всхлипнула Ася и тоже залилась слезами. Алексей Петрович крякнул, долил самогонки в опустевшую рюмку и чокнулся с Адамом. – Ну, за женщин! – и отвернулся, чтобы скрыть блеск на ресницах. Самогонка оказалась вкусной. – Ась, – совсем другим голосом позвала ее Наталья Михайловна, – как у тебя здоровье? Ты хорошо о себе заботишься? А хочешь, переезжай к нам? – А Ева? – И Ева! Господи, что я говорю! Такую Еву, конечно, без присмотра не оставишь. Еще и без отца беременна! Ужас-то какой, – и она рассмелась, все еще плача. – Адам, на вас вся надежда – вы уж не гоняйте сильно нашу Асю. Она у нас взбалмошная, но хорошая. И питается черт знает чем! – Нормально она питается, – утешил ее Адам. – Этот вопрос у меня на контроле. Тепло самогонки спускалось от горла к желудку. Нисходила буквально благодать. – Вы закусывайте, – сказала Ася, утирая глаза. Потом они долго ели и долго пили, и Адам рассматривал альбомы с детскими фотографиями, пытаясь найти в маленькой серьезной девочке нынешнюю насмешницу-Асю. Ему было легко и хорошо, и Ева, которая сонно пригрелась в объятиях своей няни, была рядом, а Наталья Михайловна как-то умудрялась обнимать их обеих, и это была трогательная куча-мала на диване. Димдим с Алексеем Петровичем ушли на рыбалку, и жизнь казалась прекрасной. Пока не пришло сообщение от его бывшей с известием о том, что через несколько дней она прилетает в город.