*** Дома Александра в первую очередь освободила уставшие ноги от красивых, но не слишком удобных туфель, и открыла один из своих тайничков с носками. Именно они - всех цветов и оттенков - были ее страстью. Ее слабостью. Она не могла обойти стороной эти чудесные домики для ног, даже когда покупала в ближайшем магазине чай или какие-нибудь сладости. Там, где были носки, там задерживалась и она, любуясь, выбирая фактуру, цвет и представляя как ей удобно будет ходить в них дома вместо тапок, потому что последние она терпеть не могла и своим редким гостям никогда не предлагала. В ее квартире было много мест, куда она с любовью и трепетом, подальше от посторонних глаз, прятала малиновые, янтарные, терракотовые носки и, возвращаясь домой, всегда очень тщательно выбирала из невероятного множества оттенков те, что подходили по настроению. И сейчас, учитывая все полученные сведения, а также раздумывая над парочкой версий, она остановила выбор на оттенке чая с молоком, поскольку именно этот цвет как нельзя лучше подходил к ситуации: некоторую информацию она выяснила, но эти данные еще были слишком непонятны. Насладившись уютом чистого хлопка, Александра будто бы черпнула новых сил и, быстро перекусив и записав все мысли и предположения на бумагу, и заранее невзлюбив цифры перед глазами, все же набрала номер «крутого» детектива и договорилась о встрече. Голос ей как-то сразу не понравился, но в конце концов, она едет с ним не болтать, а говорить о деле. Через два часа она уже сидела в его фирме и пила очень неплохой эспрессо. Возможно, этот детектив и не очаровывает бархатным тембром, но то, что внешне он очень симпатичен, этого нельзя было не заметить. Ну никак. Слишком выдающейся была эта его мужская красота: волевое, аристократическое лицо и проницательные глаза необычного глубокого синего цвета. За одни глаза можно было бы простить многое, но ее отношения к Дмитрию Алексеевичу это, конечно, не меняло. Он начал сразу с дела: – Александра, если я верно запомнил ваше имя, эта история со взрывом действительно весьма странная, но Веселов не причастен к взрыву. Ни коим образом. – Есть доказательства? – спросила она, не в силах отвести взгляд от его галстука. Цвет индиго каким-то невероятным образом еще больше подчеркивал глубину глаз. Надо признать, очень интересных глаз, каких она еще ни разу не встречала. – Безусловно. Во-первых, на момент преступления у Веселова алиби: он был в Турции со своей сестрой Маргаритой. Оба вернулись на следующий день в семь утра. Не смотрите на меня так. Информация проверенная. Она и старалась на него не смотреть, но в итоге все-таки смотрела. Да что там смотрела-глазела! Ей редко удавалось и попадать под обаяние мужского пола и одновременно с этим испытывать необъяснимое раздражение. А сейчас был именно такой случай, и поэтому Александра чувствовала себя крайне неуютно, что тоже было ей мало свойственно. Она снова посмотрела на галстук. Понимая насколько глупо может выглядеть со стороны, постаралась перевести взгляд на обстановку. Почему бы и нет? Мебель побогаче, чем в ее агентстве, и побольше. Тут и два небольших диванчика, и два шкафа, и огромный стол, и два офисных кресла. На них они сейчас и сидят. Она поймала себя на мысли, что совершенно его не слушает, и снова посмотрела на собеседника. Глаза невероятные. Но пришла она сюда не за тем, чтобы ими восхищаться. Ей нужна информация. Александра велела себе сосредоточиться и тут услышала: – …ей не понравилась изначально. Уверен дело в ревности. Вы, наверно, и сами заметили, что она не видит ничего дальше самой себя. Ее эго и жадность превыше всего. Он говорил про Ирину. Она догадалась об этом благодаря озвученной им характеристике. Александра считала так же и эта женщина ей совершенно не нравилась. Дмитрий Алексеевич продолжал: – Действительно, Диана Бурцева ранее носила другую фамилию. Об этом вы вероятно знаете. – Да, – Александра пыталась включиться в диалог, – и она действительно имеет преступное прошлое? – Это вам Ирина наговорила, – он улыбнулся и откинулся на спинку кресла, – меня она тоже пытается в этом убедить, но я не нашел ничего, что могло бы подтвердить ее слова. Диана встречалась с неким Игорем Осокиным. Они дружили с детства, затем начали встречаться, жили вместе, расстались. Она переехала из Твери в Петербург и там сменила фамилию, и изменила внешность. – Зачем? – Предположу, что у них произошел какой-то серьезный конфликт. Может он ей изменил или еще что, и она… – Таким образом решила стереть и его, и свое прошлое, – закончила мысль Александра. – Именно, но мое мнение относительно ее причастности к смерти Елесеева таково: она на такое не способна. Слишком хрупкая и чувствительная. Не выдержит подобного. – А этот Игорь? Он вполне мог пойти на преступление из ревности. – Мог, но если он ее любовник, то встречаются они только в общественных местах. – То есть вы ее ни с кем не видели? – Нет. Она посещает выставки, театры, но одна. Туда и обратно добирается на такси. – То есть опять тупик, – подвела итог Селиверстова. – Не совсем, – Дмитрий Алексеевич достал из ящика стола папку и вынул оттуда фото высокого разрешения. – Это почтальон, который несколько раз приходил к Диане и приносил письма. – Неужели кто-то еще пишет письма? – Я и сам удивился. Так что, если Диана и ее любовник как-то и замешаны в убийстве, то сведения могут быть там. Улики. Александре очень нравилась подобная мысль. Насколько просто было бы доказать причастность их обоих, если бы найти эти послания. Теперь она знала на чем можно сыграть при встрече с Дианой, но согласится ли та на эту встречу? Детектив понимала, что ей снова придется сыграть новую роль, но ради правды она была готова на притворство. И более того знала, кого именно будет играть. – Вы улыбаетесь, – заметил Дмитрий Алексеевич, – рад, если смог вам чем-то помочь. А вы давно в запасе у Управления по особо важным? – Они и сами не смогут ответить на этот вопрос, – и сейчас она не лгала. Никто из Управления по особо важным делам не знал, как долго она с ними взаимодействует, поскольку их сотрудничество было в ее голове и только для того, чтобы поговорить с «крутым» детективом. Теперь слово «крутой» не вызывало у нее ни скрипа на зубах, ни треска в ушах, потому что он таким не являлся. У него не было интуиции и с логикой похоже не очень. Этот Дмитрий Алексеевич и не подумал, какой резон Управлению присылать к нему частного детектива, если они могут все узнать у него сами! Но ее это не волнует. Она уже собиралась поблагодарить и уйти, как вспомнила еще один не заданный вопрос: – О том, что Ирина ненастоящая дочь Елесеевых вы знаете? – Безусловно. Ходили слухи, и я решил их проверить, а теперь пытаюсь понять, почему они взяли незнакомую девочку-подростка к себе жить, но пока ответа нет. Анна Андреевна не идет на контакт. Ее горе сейчас заглушает все разумные доводы, но мне удалось поговорить с ее мужем: он объяснил, что без этой девочки его супруга не хотела жить. Не знаю как это трактовать. Может это и не имеет значения в данном деле. Александра подумала, что все, что касается Елесеевых и лже-Елесеевых имеет значение, но ничего не сказала. Ей хотелось поскорее встретиться с Дианой и узнать если не правду, то хотя бы посмотреть, что это за человек. Она поднялась из-за стола и произнесла: – Спасибо. Вы очень помогли. Возможно, нам еще придется встретиться. – Может завтра? В кафе? Вы съели все пончики. Любите сладкое. Думаю, пекарня моего друга вас устроит. Там не покупные пончики, а домашняя выпечка: натуральная и, поверьте мне, безумно вкусная.