В письменном столе не нашлось ничего интересного, нетбук не был запаролен, но тоже не содержал никакой полезной информации, кроме, пожалуй, той фотографии, где была изображена женщина с медовой косой до лопаток. Она стояла спиной возле коттеджа, того самого, где Селиверстова разговаривала с Ириной, что доказывало: Роман действительно знал про загородный дом. Судя по дате съемки, женщина вполне могла оказаться Дианой Бурцевой, но, к сожалению, по одному цвету волос и стройной почти кукольной фигуре детектив не могла ничего сказать о ее характере, разве о вкусе: сиреневое платье с красными и неоново-желтыми цветами выглядело аляповато. Больше фотографий, к ее разочарованию, не было, и Александра предположила, что дорогие для влюбленного мужчины снимки хранились в телефоне. В сгоревшем телефоне. Почему именно этот кадр был перенесен на нетбук она не знала, но в этом явно имелся скрытый смысл, поэтому, недолго думая, подключилась к интернету и отправила фото на свою почту. В загадке женщины, стоящей спиной, Селиверстова собиралась разобраться дома. В личных вещах так же не было ничего существенного: в стопке пестрых, разноцветных идеально отглаженных рубашек, к удивлению детектива, нашлась все же парочка белых, еще обнаружилась скидочная карточка в химчистку, а в кармане брюк - ментоловые леденцы. Увы, но на этом интересные находки закончились. Александра спустилась на первый этаж. Анна Андреевна и Ирина уже закончили разговор и теперь сидели на кухне, мирно попивая вино. Они предложили присоединиться и Селиверстовой, но та отказалась, попросив об одной услуге: составить список всех, имеющих доступ к дому, и подумать о том, кто мог заходить в комнату Романа. А сама попросила разрешения исследовать остальные комнаты. Детектив чувствовала, что сможет найти то, что прольет свет на всю эту загадочную историю. Оценивая богатое убранство: белые вазы с золотой отделкой, дизайнерские бра замысловатых форм, шелковые картины по мотивам Климта, коллекционные модели таких известных яхт, как Royal Coraline и элитные подсвечники прямиком из Италии, Александра не могла отделаться от ощущения того, что семья Елесеевых заработала это все не одним своим честным трудом. Обойдя дом по кругу и рассмотрев серию детских снимков Романа в длинном мастерски отдекорированном коридоре, и не удивившись отсутствию Ирины на фотографиях, Александра прошла в кабинет Виктора Владимировича Елесеева. Перед ней был тот же шик, что и в остальных частях дома, но больше всего в глаза бросалась большая, но вряд ли подлинная картина Климта «Даная», поскольку – и детектив это точно знала - оригинал хранился в венском музее. Селиверстова долго рассматривала обнаженную деву и вспоминала сюжет о прекрасной Данае, в которую влюбился Зевс, и, желая овладеть девушкой, стал золотым дождем. Красивый сюжет и не менее красивая картина, без сомнения, привлекающая взгляд. Но одна ли любовь к искусству заставила ее задержать взгляд на полотне? Она подошла почти вплотную, пригляделась повнимательнее и заметила на слегка пыльной раме отпечатки пальцев, да и картина висела не совсем ровно: едва заметное отклонение от центра, но оно все-таки было. Картину зачем-то передвигали, но зачем? Александра вернулась на кухню и, не скрывая интереса, в лоб спросила хозяйку дома: – Что хранится под «Данаей»? – Что хранится под «Данаей»? – с улыбкой переспросила Анна Андреевна, явно повеселевшая от спиртного. – Ответьте. Та с улыбкой молчала. – Ира? – Да ничего, – с более серьезным видом, чем у матери ответила женщина. Детектив поняла, что таким образом ничего не добьется и попросила обеих проследовать за ней. В кабинете она повторила свой вопрос, указав на отпечатки, но Анна Андреевна глупо хихикала, а Ира пожимала плечами. – Я могу снять картину? – спросила Селиверстова, касаясь рамы. – Делайте, что хотите, – махнула рукой Анна Андреевна и опустилась в кресло у большого стола. Ирина тем временем молча гладила мать по светло-русым волосам. «Если эта лгунья кого и любит в этой жизни, то это свою неродную мать. Печально,» – подумала детектив, вспоминая добрые и полные отчаяния глаза Макара Семеновича. – «Встретится ли Ира со своим отцом? Вопрос.» Она еще раз взглянула на Ирину и начала аккуратно снимать «Данаю». Картина была бережно перенесена на красивый небольшой диванчик глубоко синего цвета, а взгляду Александры предстал небольшой встроенный в углубление стены сейф. Она обернулась и увидела застывшее изумление на женских лицах. Похоже, Виктор Владимирович что-то скрывал даже от своей семьи. Селиверстова находке нисколько не удивилась. На ее практике богачи редко отличались оригинальностью, поэтому сейфы чаще всего прятали именно за произведениями искусства. Елесеев не стал исключением. Удивило другое: дверца была приоткрыта. Детектив распахнула ее и… застыла. Пустой черный ящик. Ничего. Ни клочка бумаги, ни шкатулки, ни единой купюры. Но зачем-то Елесеев этот сейф прятал? Она повернулась к женщинам и увидела растерянность. С ней творилось тоже. – Где Виктор Андреевич? – вопрос застыл в воздухе. Детектив повторила. Наконец Ирина ответила: – Возможно, у него деловая встреча. – И как долго она может продлиться? – Два часа или больше, – Пассажирова выглядела встревоженной, – но вы же не думаете, что папа скрывает от нас что-то плохое? – А скрывать можно что-то хорошее? – вопросом на вопрос ответила Александра. Ирина промолчала, и тут заговорила Анна Андреевна. Голос звучал печально: – У него полным-полно секретов, доченька, уже давно и они вряд ли тебе понравятся. – Вы что-то знаете, – уверенно заявила детектив. Хозяйка не стала отпираться и кивнула. Ее веселость как рукой сняло. Лицо снова стало бледным, а в глазах появилась грусть. Она взяла снимок в витой серебряной рамке, погладила лицо сына, опустила фотографию лицевой стороной вниз и с болью произнесла: – Витя игрок и уже давно. Тяжелый вздох. – И, я так понимаю, информация о казино была правдивой. – К сожалению, да. Эти его деловые встречи - сладкая сказка для нас, глупых. На самом деле он ходит в свои казино и сидит там до последнего, надеясь на фортуну, а та ему улыбается не слишком часто. – Анна Андреевна задумалась и затем вернула фото на место. – А долги у него есть? – поинтересовалась Селиверстова. – Вы думаете из-за этого могли… – слеза скатилась по щеке, договорить женщина не смогла. – Это одна из версий, существуют и другие, – поспешно пояснила детектив. – Что убила Диана, – догадалась Ирина, и зло ухмыльнулась. – Не могу точно ответить ни одной из вас, но то, что нельзя исключить ни первого, ни второго очевидно. В обоих случаях был мотив. – Да хранит вас Бог! – Анна Андреевна сморгнула очередную слезу. – Дианочка не могла: она такая милая и такая хрупкая. Вы бы видели, что творилось с ней на похоронах! И ведь я вам уже объяснила - это все плата за мои грехи. Мои!