– Детали, – добавила Александра, – не забывайте про детали. Собиратель тщательно продумывал каждое преступление, следил за жертвами и их окружением и у него отличные связи. – Которые мы подрежем, – Дмитрий Алексеевич улыбнулся. В ответ улыбнулась одна Селиверстова. – И все-таки я не понимаю: неужели он действительно такой влиятельный человек? – Иван обращался к подруге, но ответил Соколов: – Миром правят деньги, Резников. Пора бы уже это понять. Ивану стало неприятно. Даже если этот детектив, работающий при Управлении и не был связан с Собирателем, симпатию он все равно не вызывал. Какое право он имеет его учить?! Про себя он в очередной раз подумал, что этот тип склизкий как червяк, но, возможно, мнение было и ошибочным. Все-таки именно он помог разузнать все о маньяке. Он и Пуля. Они были похожи, и это бесило, наводило на ненужные мысли. Вызывало ревность. – Если бы Пассажирова не прекратила свое расследование, а я продолжал следить за Бурцевой, то, возможно, узнал бы номера машины и что-то удалось выяснить еще раньше, – с досадой заметил Дмитрий Алексеевич, таким образом он признавался в своей ошибке. Пуля этого делать не умела. Или не хотела. Резников смерил мужчину хмурым взглядом и напрямую обратился к подруге: – Пу… Александра, объясни, что означали те фотографии, найденные на месте пожара? Соколов неожиданно и как-то странно улыбнулся, посмотрел на Селиверстову. Та отвлеклась от очередных размышлений на бумаге и ответила: – Сейчас это не имеет значения. – То есть ты не поняла? – уточнил детектив. Она не ответила, переворачивая лист так, чтобы всем было видно: – Итак, Собиратель по натуре игрок. Он играет эмоциями людей. С Дианой он сейчас именно это и проделывает. Эмоционален, нестабилен. Как рассказала Елесеева, реакции его крайне неожиданные. Помните, что было, когда, он навестил ее в больнице? – Сначала бросился обнимать, а потом вытащил складной нож, – хором ответили мужчины. Александра улыбнулась: в детстве ее всегда перебивали, авторитетом она не для кого ни была, ее мнение и вовсе не признавали, а теперь… Она чувствовала себя королевой. Чувство было приятным и немного ослепляло, но Селиверстова заставила себя сосредоточиться и продолжила: – Скорее всего Диане он сейчас промывает мозги, возможно склоняет к суициду, убеждает, что она виновата перед Богом. – Она убила девочку шестнадцати лет, – напомнил Иван. – И теперь должна пройти сквозь муки ада? Ты считаешь, что ее должен судить какой-то псих, не правосудие? Дмитрий Алексеевич, а вы что думаете? – Думаю, что ты права. Я против самосуда. – Продолжаем. Оба: и Собиратель, и жертва сейчас в эмоционально подвешенном состоянии и то, как будут развиваться события, мы не знаем. – Может, он спокоен как удав, – предположил Резников. – Сомневаюсь, но аргументов дать не могу. – Интуиция? – Она. Главное – вытащить Диану из дома. Для этого скорее всего придется пойти на переговоры с маньяком. Я – женщина, меня он слушать точно не станет. Кто пойдет? – А нельзя чтобы группа захвата сразу его прижала? – Нет, Бри… Иван. Так кто? – Этим займется переговорщик, – ответили с переднего сидения. – Хорошо. Честно говоря, что станет с Собирателем мне все равно, главное спасти Диану. Машина въехала на территорию Всеволожска. Проблесковые маячки давно отключили. До нужного дома, того самого где когда-то провел часть детства известный бизнесмен, он же фотограф, решили добираться пешком и как можно незаметнее. Кованые ворота загораживали вид: что творилось во дворе оставалось загадкой. Не было возможности разглядеть, и что в доме. А вдруг Собиратель не один? Охрана поджидает возле входа? Спецов, конечно, много, но не пострадает ли заложница? Ведь лишний шум может привести маньяка к совершенно неожиданной реакции, однако Селиверстова почти не сомневалась в том, что Собирателя можно отвлечь. Почти. Сотрудники, выехавшие раньше и все это время следившие за домом, сообщили, что никто не выходил, по крайней мере за пределы ворот. Спецы из Управления сделали знак, что водитель готов, аппаратура тоже. Кто-то показал жест, что можно начинать, и Александра затаила дыхание. Звук покореженного металла вдребезги раскрошил тишину. Где-то завыла сигнализация машины, ей вторил собачий лай. Из соседних домов повыскакивали испуганные люди, но, увидев кто стоит за шумом, поспешили убраться с глаз долой. Через разорванные ворота группа захвата вместе со специалистами проникли на частную территорию. Селиверстова и Иван шли позади и осматривали местность: полнейшее запустение. С первого взгляда было ясно, что дом был давно заброшен. После того инцидента с обвинением и внезапной командировкой бизнесмена, дом продали и много лет в нем никто не жил, но теперь он снова принимал гостей. Александра готова была сама ворваться внутрь и пристрелить этого гада: эмоции так и распирали, но нужно было действовать по плану. Она должна была сделать все возможное, чтобы жертва осталась жива. Машин во дворе не было, распахнутый настежь гараж пустовал, но следы от шин имелись. Резников заметил их на земле недалеко от клумб с некогда цветущей растительностью, какой именно угадать было сложно. У лестницы, ведущей к входной двери, все замерли и прислушались. Маньяк наверняка слышал грохот, почему же ничего не происходит? Группа возле запасного выхода жестами показала, что с их стороны тишина. Александра и Дмитрий Алексеевич переглянулись. Зазвучала запись: приятный мелодичный голос заполнил все пространство. Селиверстова улыбнулась: «Посмотрим, какой ты гений». *** Диане было страшно. Она снова чувствовала, что вот-вот сойдет с ума, думала о непогребенном Игоре, о несчастном Роме и молилась за их души. Молилась и за свою. – Бог простит, Бог простит, – женщина шептала снова и снова, а слезы все текли по щекам, обжигая лицо. Щека неистово горела после удара. Теперь Диана не была так уверена, что мучитель собирается ее отпустить: он был слишком непредсказуем. Он был абсолютным психом. После ухода похитителя прошла целая вечность. Заложница смотрела на дверь, ожидая, когда монстр вернется, но его все не было. Лежать и оплакивать себя и тех, кому причинила боль она не должна. Нет, она попробует побороться. В последний раз. Пытаясь взять себя в руки, она кое-как скинула одеяло, подтянула ноги и пошевелила пальцами. Онемение, к счастью, миновало и возникла мысль: «Если попытаться раскачать один из столбиков ногой, вдруг поможет? И тогда можно попытаться, подобно акробатке, захватить кусок деревяшки пальцами и как-то вложить в руку. Перерезать острым краем веревку…» Она рассмеялась, понимая, что сил на нормальные рассуждения у нее не осталось. Ну как она разломает столб? Откуда взять недюжинную силу?! И все же попытаться стоило. После двух несчастных попыток и рези в пальцах дверь открылась. Монстр улыбался своей фирменной жуткой улыбкой.