– Это все, что ты вынесла из нашего разговора? – Просто наслаждаюсь моментом. – Насладилась и хватит, – сказала Ева, вставая со стула. – Хорошо, мне как раз сообщили, что пришел Оливер Квинт. Он работает в прокатной конторе. – Давай его в допросную. – Мне понравилась Ольсен, – заметила Пибоди, когда они с Евой вышли из комнаты отдыха. – Думаешь, у них с Бакстером… – Какое у Бакстера прозвище? – Кобель. – А, тогда ясно. * * * Квинт оказался тощим чернокожим парнем с огромными глазами и редкой бородкой. Он сидел в допросной, ссутулив узкие плечи и шныряя круглыми блестящими глазами. У Евы промелькнуло в мозгу, что такой дерганый тип не сможет стащить и пакетик соевых чипсов из круглосуточного магазина, не говоря уже о том, чтобы совершить три успешных кражи со взломом, изнасилования и убийство. И все же нужно с чего-то начать. – Нервничаешь, Оливер? – Зовите меня Олли. Ма кличет меня Оливером, ежели я влип. Я влип? – А ты что-нибудь натворил? – Послушайте, Чаки сказал, что нашел наручный коммуникатор, а с деньгами у него негусто, вот я и купил вещицу по дешевке. Может, Чаки и спер его где-то, но я ничего не крал. Ева подняла бровь, изучила черный ремешок из искусственной кожи и слишком большой коммуникатор на костлявом запястье Квинта. – Этот коммуникатор? – Ну да. Видите ли, мой сломался… – То есть ты надел, возможно, похищенное имущество на допрос в полицию? – Я… – Квинт выглядел совершенно ошарашенным. – Мой же сломался. – Нас не интересует коммуникатор, Олли. – Ой. – Огромные глаза мигнули. – Эй, я пошел на ту вечеринку только для того, чтобы замутить с Марлеттой, и мы там были совсем недолго, может, час, и все. – Какая еще вечеринка? – Э-э… Вечеринка у Лоренцо. – Квинт сконфуженно улыбнулся. – Может, там и был «зонер» или другая дрянь, только не у меня. У меня хорошая работа, я не хочу, чтобы меня выгнали. Да и Ма с меня шкуру спустит. Пибоди улыбнулась. – Похоже, твоя мама хорошая и умная женщина. – Она не допустит, чтобы ее мальчики стали преступниками. Все время так говорит. – Замечательно. Так тебе нравится твоя работа? – Очень. Платят нормально, Кармайн тоже хороший мужик. Я работаю там уже около трех лет, и мне каждый год повышают зарплату. – Вы вчера привозили и увозили мебель, – начала Ева. – У нас вчера было пять доставок. На выходных обычно много работы. Пять доставок, и три раза мебель мы уже забрали, – перечислил Оливер, – а сегодня вечером я забираю мебель еще после одного мероприятия. – Званый ужин у супругов Страцца, – уточнила Ева. Оливер хмыкнул, не понимая, о ком речь, но когда Ева назвала адрес, лицо парня просветлело. – Да, наши клиенты. Брали в аренду пять столов на десять человек и пятьдесят стульев. Доставка и расстановка к пяти часам ровно, начали убирать в восемь тридцать и без четверти девять уже все увезли. Шикарный дом – за время работы я таких хором насмотрелся! Мы часто работаем в роскошных домах. Тамошняя хозяйка дает хорошие чаевые. Многие клиенты жадничают, а эта леди не скупится. И всегда благодарит. От некоторых и слова доброго не услышишь. – Вы видели гостей? – Нет, куда там. Мы зашли, когда они были в столовой. Видите ли, перед обедом были те самые выпендрежные посиделки в гостиной, и не спрашивайте, почему, не мое это дело. Мы просто зашли, и там была леди, которая занимается едой, – как там ее, ах да, Зена! Тоже хорошая девушка. Она убрала посуду и все остальное, а мы разобрали столы и стулья, загрузили в машину. Без шума и пыли. – То есть, кроме вас, никто не входил и не выходил. А вы видели только людей из компании, поставляющей еду для банкетов. – Ну, там были ребята-швейцары, мы с ними немного потрепались. А еще артист. Ева подняла палец. – Какой артист? – Ну, я так думаю. Я его толком и не разглядел. Лука сказал, что это, должно быть, приглашенный артист. – Как он выглядел? – Кто? Лука? – Нет, Олли, артист. – О, я его видел мельком, когда мы со Стиззлом вытаскивали стол, этот тип поднимался по ступенькам в дом. Я сказал, что он, наверное, опоздал на ужин, а Лука сказал, что это, должно быть, артист. – А с чего вы взяли, что это мужчина? – поинтересовалась Пибоди. Олли наморщил тонкие брови и серьезно задумался. – Ну, наверное, он выглядел мужчиной. Со спины. Не знаю, не думал об этом. – Белый, темнокожий, еще какие-нибудь приметы? – спросила Ева. – Не знаю. На нем было длинное черное пальто и шляпа. Знаете, я особо не присматривался, мы там вкалывали. Таскали мебель через главный вход, чтобы быстрее закончить, там двойные двери. Я только увидел, как этот тип поднимается по ступенькам. – В промежуток времени между половиной девятого и без двадцати девять? – уточнила Ева. – Думаю, скорее, в восемь сорок. Мы таскали мебель уже минут двадцать, как раз выносили последний стол. Оставалось только несколько стульев. Поэтому я и решил, что он опоздал на ужин, но Лука сказал, что это приглашенный артист. В шикарные дома часто приглашают кого-нибудь, чтобы развлечь гостей на выпендрежных вечеринках. – Хорошо, Олли, спасибо, что пришел. – Я могу идти? – Да. – Ева поднялась, чтобы открыть ему дверь. – И еще, Олли, будь умницей и не покупай больше ничего у Чаки, не то рано или поздно тебе это выйдет боком. – Ма тоже так говорит. – Вот и слушай свою маму. Когда Олли ушел, Пибоди сердито фыркнула. – Убийца просто поднялся по ступенькам и вошел в дом. – Самонадеянная сволочь, – согласилась Ева. – Дерзости ему не занимать. Хорошо рассчитал время: у обслуги передышка, они болтают с парнями из прокатной конторы, а те ходят туда-сюда, таскают мебель. Люди Джако в гостиной, следят, чтобы все шло гладко, а все остальные либо в столовой, либо на кухне. Нужно срочно вызвать Луку. – Не нужно, он и его сосед по комнате уже здесь. – Тогда первым опросим Луку. Вряд ли они помогли преступнику попасть внутрь, но лучше перестраховаться. Лука Диноццо оказался невозможно красивым итальянцем с игривой улыбкой и накачанным телом в облегающем черном свитере и узких джинсах. Ева почти услышала, как у Пибоди заиграли гормоны. Лука вел себя расслабленно и спокойно, он уже бывал в полиции. Мелкие грешки, подумала Ева; впрочем, часто они приводят к чему-то более серьезному. – Чем могу служить, дамы? – Лейтенант и детектив, – поправила Ева.