Сумев открыть ее только наполовину, они протиснулись внутрь, и их едва не стошнило от смрадного воздуха, который был заперт здесь несколько десятилетий. Пол здесь был усеян опрокинутыми шкафами для хранения документов и стеллажами, везде стояли разорванные картонные коробки и валялись разбросанные папки с бумагами, прилипшие к покрытому плесенью полу. – Фу, – пробормотала Фрэнсин и натянула кардиган на нос, пробираясь между сваленными на пол шкафами и коробками, затем заглянула в коробку, на боку которой красовались буквы «X – Z», и достала из нее одну из папок. – Что это? – спросил Констейбл. – Медицинские карты пациентов, – ответила Фрэнсин. И заглянула в еще одну коробку, на боку которой был выведен только ряд чисел. У нее оборвалось сердце. – Их тут сотни, – прошептала она. На лице Констейбла отразилось смятение под стать ее собственному. Чтобы просмотреть все эти медицинские карты, потребовалась бы целая вечность. Тодд пришел в себя первым. – Они никуда от нас не уйдут. Мы вернемся сюда завтра и начнем просматривать их. Им обоим надо было срочно выйти на свежий воздух, и они торопливо поднялись на первый этаж и побежали по коридору. – В чем дело? – спросила Фрэнсин, остановившись, когда до нее дошло, что Констейбл отстал. Он сглотнул и молча показал рукой на дряхлое кресло на колесиках, которое вдруг покатилось по коридору и, с жутким стуком ударившись об одну его стену, откатилось и с таким же жутким стуком ткнулось в другую. – Жаль, что я это видел, – прошептал он. – Но его же никто и ничто не толкает! – в досаде воскликнула Фрэнсин. – Почему я не вижу здесь привидений? Констейбл поспешил к ней и взял ее под руку. – Даже если б вы могли их видеть, привидения не помогли бы вам найти ответы. Следуя за прыгающим лучом фонарика, они торопливо покинули Образцовую лечебницу и побежали по лесу, перейдя на шаг только тогда, когда впереди показался Туэйт-мэнор. 26 июля 1969 года – Мой прекрасный мальчик, – нежно пробормотал Отец, невнятно произнося слова, и, подняв Монти, улыбнулся, как никогда не улыбался дочерям. Монти не захихикал, не закричал оттого, что его разбудили. Чуть-чуть приоткрыв глаза, Бри в недоумении смотрела, как Отец медленно подносит Монти к лицу, потрясенно раскрыв рот. – Нет, – прошептал Он, нежно коснувшись маленького личика. Было жутко наблюдать, как на Его лице отражается горе, как лицо искажается, когда реальность превращается в кошмар. Хотя Бри и ненавидела Отца, она разделяла Его горе. Потому что Монти не спал. Он был мертв. Бри поняла это не сразу. Сначала на лице Отца отобразилась растерянность, потом ужас. Он покачал головой, словно не веря своим глазам, глубоко, судорожно задышал. Затем зажмурился, и двор огласил Его рев, полный муки, когда Он прижал тело Монти к груди. Затем мука сменилась яростью, ибо Он искал, на кого возложить вину. Бри хорошо знала этот Его вид, его знали все девочки семьи Туэйт. Его черты искажались, кожа краснела, лопнувшие сосуды на щеках становились фиолетовыми, глаза превращались в щелки, губы сжимались, сухожилия на шее напрягались и выступали. Свирепый взгляд остановился на Бри. – Ты! – прошипел он. – Это ты убила его! Теперь бесполезно делать вид, что она оглушена. Бри вскочила на ноги и попятилась к дубу, подняв руки в попытке защититься. У нее не было времени оправдаться. Он сразу же оказался рядом и не дал ей броситься к дубу. Схватил ее за длинные рыжие косы и дернул так сильно, что ее голова запрокинулась назад, и она увидела щетинистое лицо Отца снизу вверх. – Я убью тебя! – пробормотал Он. Бри рыдала от боли, пока Он тащил ее за волосы по двору на кухню. – ЭЛИНОР! – завопил Он. – ЭЛИНОР! А ну иди сюда, тощая ты сука! Я убью ее! Я убью их всех! Она убила его… Она убила Монти. – Последние слова Он произнес сдавленным шепотом. Затем упал на колени перед столом, на который положил Монти, и просто уставился на малыша, сотрясаемый рыданиями. Бри отчаянно пыталась вырваться, освободить свои волосы из хватки, но Он, кажется, совсем забыл о ней и нежно бормотал что-то, обращаясь к Монти. – Джордж? – Мама торопливо вошла в кухню и остановилась как вкопанная. Ее зеленые глаза посмотрели сначала на Бри, все еще пытающуюся высвободиться, затем на Монти. Она прижала руку к груди, и по ее преждевременно увядшей щеке покатилась одна слеза. Она не двигалась, застыв. Затем замотала головой, и все ее тело затрепетало от усилия, которое она делала над собой, чтобы сдержать горестный крик. Казалось, прошла целая вечность, а потом мама прошептала: – Что ты наделал, Джордж? – Она продолжала стоять в дверях, словно боясь подойти к Монти, боясь коснуться его холодного тела и окончательно удостовериться в том, что он мертв. Джордж Туэйт повернулся так быстро, что Бри упала, и протащил ее по полу, словно старую тряпичную куклу. – Я? – Он дернул Бри за косы и грубо поставил ее за ноги. – Это сделала твоя маленькая сучка. Я обнаружил ее возле колодца вместе с Монти… С моим Монти! Бри возобновила свои попытки, схватив свои косы и выдернув их из ослабевшей хватки Джорджа, который обмяк перед телом сына, горестно повторяя его имя. На лице мамы застыла гримаса ужаса. – Мама, мне так жаль, – рыдала Бри. – Мне так жаль… Я не знаю, что произошло. Мне так жаль… Мама, до сих державшая себя в руках, напрягшись и одеревенев, поникла, охваченная ужасом. – Что ты наделала, Бри? – прошептала она, и по ее щекам покатились слезы, которые она не пыталась вытереть. – Что ты наделала? Бри покачала головой, и слова оправдания застряли в ее горле. Мама схватилась за спинку ближайшего стула, шатаясь и неотрывно глядя на мертвого сына. Она не пыталась приблизиться к его телу, словно не могла осмыслить всю неимоверность произошедшего, осмыслить то, что весь ее мир обрушился за какие-то несколько секунд. Бри не знала, что делать. Сегодня вечером случилось нечто, с чем она никак не могла справиться, и теперь она искала помощи у мамы. – Мама, мне так жаль, – повторила она. Мама сглотнула, пытаясь сдержать слезы, глядя то на дочь, то на голосящего мужа. Она выпрямилась, и по ее лицу было видно, что она колеблется между потребностью оплакать сына и желанием защитить дочь от гнева мужа. – Мама? Мама скованно повернулась к Бри. – Беги и спрячься, – одними губами произнесла она. Бри кивнула и, бросив последний взгляд на Монти, бросилась бежать мимо мамы, которая прошептала: – И спрячь сестер. Бри кивнула и выбежала в вестибюль. Перескакивая через ступеньки, она взбежала по лестнице и испуганно взвизгнула, когда наверху появились Агнес, Виола и Розина. – Что ты натворила, Бри? – спросила Агнес, обнимая свою потрепанную сине-белую игрушечную собаку. – Отец орет, – добавила Розина и, сбежав по ступенькам, крепко обняла Бри за талию. Бри замотала головой, положила руку на голову Рози, и по щекам ее снова потекли слезы. – Монти умер, – прошептала она. Глава 22 На следующее утро Фрэнсин и Констейбл стояли в вестибюле заброшенной лечебницы, глядя в коридор. Сюда не проникал солнечный свет, и ничто не рассеивало смрад сумасшествия, переполняющий здешний воздух. – Это будет почти неподъемная задача, Фрэнсин, – сказал Констейбл. – Ведь нам известно только одно – дата его прибытия сюда. – Знаю. – Фрэнсин вздохнула, затем улыбнулась ему, все еще смущенная тем, что он взял несколько выходных, чтобы помочь ей просматривать медицинские карты, которые они обнаружили здесь вчера вечером. Она попросила о помощи также и Мэдлин, но на лице сестры отобразился ужас, и та промямлила какую-то отговорку. С тех пор Мэдлин не попадалась Фрэнсин на глаза.