Несмотря на непрекращающийся дождь, я иду куда глаза глядят и наконец вижу дорогу. От счастья ускоряю шаг и бегу быстрее к цивилизации. Только у самой дороги поскальзываюсь, больно ударяясь затылком о мокрую землю. *** Нехотя разлепляю веки. К счастью, в глаза не бьет яркий свет. Я совершенно точно лежу на кровати, укрытая приятным на ощупь пледом. Медленно обвожу взглядом комнату. Большая. Совсем не похожа на квартиру, которую мне снял Федор. Такие комнаты ранее я видела только в кино. Высокие потолки, современная мебель в белых тонах. Не вычурно, но по-богатому. Поворачиваю голову налево и замираю. В нескольких шагах от кровати, развалившись в кресле с книгой в руках, сидит незнакомый мне темноволосый мужчина. Кстати говоря, с моей книжкой-малышкой. Комнату освещает только торшер, находящийся рядом с ним. И светит он аккурат на мужчину. Наверное, я сильно ударилась головой, ибо ощущение такое, что мужик какой-то нереальный, с нимбом над головой. И непозволительно красивый. Как с картинки. Что вообще происходит и где я? Только хочу озвучить свои вопросы, как мужчина закрывает книгу и кладет ее на столик. Переводит на меня озадаченный взгляд, потирая щетинистый подбородок. – Как на твой взгляд, в реальности женщина способна любить и хранить верность мужчине на протяжении пяти лет, зная, что он шароебится со всем, что движется. – Шаро… что? – совершенно не своим голосом произношу я. – Шароебится. – Это что? В шары с кем-то играет? – Скорее загоняет. Трахает все, что движется. Ты что слова такого не знаешь? – Нет. – Так что? Как думаешь, способна на такую преданность и верность, как эта дурашка? – указывает взглядом на книгу. – Думаю, способна. Но я бы его не любила, герой… какашка. – И не говори. Я расстроился из-за того, что они остались вместе и она даже ни с кем не трахнулась. Еще и детей ему родила. – Ну зачем вы мне рассказали? Я до конца не дочитала! – Я сэкономил тебе время, не благодари. Усаживаюсь на кровати и, только притянув на себя одеяло, понимаю, что я без одежды. – А почему я голая? – Ты была мокрая, грязная, штаны, кстати, порваны между ног. Тебя раздела моя помощница, привела в относительную норму и чистоту. Не переживай, Лиза, я тебя не трахал, – невозмутимо произносит мужчина, усаживаясь ко мне на кровать. Мамочки, во что я опять вляпалась и откуда он знает мое имя? Хотя… еще раз обвожу взглядом комнату в поисках своего рюкзака. Его нигде не видно, но, если каким-то образом я оказалась в этой квартире или в доме с ним, мужчине, сидящем напротив меня, не составило бы никакого труда залезть внутрь и заглянуть в липовый паспорт. – А вы кто? – Человек. – Ну понятно, что не собака. – Ну, это как сказать, некоторые женщины упорно кличут меня кобелем. – Ладно, спрошу по-другому. Что я здесь делаю? – Ну, это же очевидно. Ты сидишь на кровати и думаешь, что за долбоеб, читающий женские романы, сидит напротив тебя. – Я ничего такого не думала, – а ведь правда странно, что мужчина может такое читать. – Но сейчас точно подумала. – Это ваша квартира? Как я здесь оказалась? – Да, моя. Я сидел на заднем сиденье машины, ковырял в носу и смотрел в окно на мелькающие деревья, как вдруг из леса выбежала ты и смачно навернулась башкой о землю. – А дальше что? – А дальше я подумал почистить карму и вставь в очередь в рай, то есть помочь тебе. – И привезти к себе, а не в больницу? У меня же наверняка что-то с головой. – Нет, все в порядке. Твою головушку просветили. Там все путем. Сколько времени я была без сознания, что не почувствовала ни то, что мне что-то проделывали с головой, ни того, что меня кто-то раздел. Несмотря на то, что мужчина, сидящий в нескольких сантиметрах от меня, непозволительно красив, взгляд мне его, мягко говоря, не нравится. Маньячный какой-то. Даже Федор с бандитским прищуром не вызывал во мне такого чувства страха. А когда мужик тянет к моим волосам руку и берет прядь моих волос, нижние девяносто напрягаются по самое не могу. – Натуральные. Редкость сейчас, – нахмурив лоб, произносит мужчина. Чувство такое, что он мне волосы сейчас оторвет. – Зачем вы их так рассматриваете? – Кончики сеченые, надо подстричь. – Вы… парикмахер? – Ага. Парикмахер-стилист, – поди разбери, серьезно он или нет. – А который сейчас час? – Половина второго ночи. – Я столько времени была в отключке?! – Нет. Тебе вкололи снотворное. – Зачем?! – Ну это же очевидно, для того чтобы ты поспала, – во что я опять вляпалась, Господи?! – Почему у вас, а не у себя дома? – осторожно интересуюсь я, а сама уже, кажется, готова надундить от страха в кровать. – А ты мне понравилась, решил сделать тебя моей гостьей, – супер. Теперь я еще и на ненормального маньяка нарвалась. Да что ж такое?! И что теперь делать? Ну и где ты, Неповторимый, когда нужен? – Вот теперь ты точно думаешь, что я долбоеб, – не скрывая смеха, выдает этот странный мужик. – Извините, мне домой надо. У меня… дела. – Какие? – какие, блин, какие. Голова, думай уже! – Не можешь придумать? – В общем, меня ждут. – Кто? Таракан в ванной? – еще один ясно зрячий. Утром и вправду моим гостем был рыжий Стасик. – Муж и дочка. – А муж и дочка в курсе, что у них есть ты? – Дяденька, отпустите меня, пожалуйста, – на мою мольбу мужик лишь еще громче начинает ржать. – Да расслабься, я не маньяк, – встает с кровати и направляется к двери. – Твои вещи постираны и сохнут, так что до утра погости у меня. Я потом тебя отвезу, куда скажешь. Можешь воспользоваться ванной, там тебя никто не укусит. Спокойной ночи, Лиза. *** Как и предполагалось, я всю ночь промаялась. И даже овец не считала. Хуже всего, что дверь в спальню заперта. Это уж никак не напоминает гостеприимство. Однако, в девять утра дверь в спальню открыл странный мужик и принес мои постиранные вещи и рюкзак. Штаны реально порваны между ног. Шикарно. – Вряд ли ты будешь щеголять в таком виде. Поэтому надень это платье, у меня другой одежды, к сожалению, нет. Поднимаю предложенное им платье, а это… ну как бы что-то едва прикрывающее пятую точку. Вульгарное и жуть какое откровенное. – Платье какое-то… какое-то… – Какое? – Для жриц любви. – Никогда не понимал, как можно жрать любовь. – Я имела в виду, что это платье путаны. – Я так и понял. Это и есть проституточное платье. – В каком смысле? – В прямом. Проститутка оставила. – Просто оставила? – Ну не просто. Сначала наблевала на него, а я, как честный человек, имеющий стиральную машину, дал ей возможность ею воспользоваться. А потом за ней приехала ее подружка с одеждой. А это платье она забыла. Надевай, оно чистое.