– Охренеть. Почему я об этом только сейчас узнаю? – Может, потому что ты влюбилась по уши, и мы виделись три недели назад? – немного грубым голосом произношу я. Да, я ей немножко завидую. Я была у Василия в гостях всего однажды, когда навещала приболевшую Люсю. И у него квартира, в отличие от моего Неповторимого, не напоминает фильм ужасов. Люсе в чужой квартире явно хорошо, что, собственно, она и не скрывает. И в туалет она, наверное, ходит, не молясь, как я. – У вас что-то случилось? Вы поссорились? – Нет. С чего ты взяла? – А что не так? – Все так. Ну за исключением одной проблемы. – Ясно. Писюн маленький? – Нет! Больше, чем у Васи, – возмущенно бросаю я и тут же прикусываю язык. Хотя Люся и без того знает при каких обстоятельствах я узрела хозяйство Василия, но сейчас это выглядит с моей стороны некрасиво. – Тогда в чем дело? Не стоит? – Да что тебя все на генитальную тему несет? Хорошо у нас все с этим делом. – Тогда что не так? И тут из меня прорывается все, что накопилось. Я описываю каждый уголок этой квартиры. – Я не прошу хоромы, но это коричневое нечто приводит меня в ужас. Но это полбеды. Меня всегда пугал туалет в его квартире, он очень узкий. У меня в нем развивается приступ клаустрофобии и… – Ты там застряла? – Нет. Просто, когда дергаешь за веревочку… – Какую веревочку? – Ну, которая смывает все. – А-а-а, все настолько плохо. Ну вот свяжись с честным ментом и бушь какахи смывать веревкой. Ну ладно, что там произошло с веревкой? Ты ее оторвала? – Нет. Дело в другом. Всякий раз, когда за нее дергаешь, происходит… как бы сказать, ну словно сигнал об экстренной эвакуации. Что-то вроде сирены. И получается никакого таинства. Понимаешь о чем я? – Понимаю. Федя теперь в курсе, что ты какаешь. Не бабочками. И это все что тебя тревожит? – не скрывая иронии в голосе выдает Люся. – Нет, не все. Недавно я захотела в туалет, но желания его посещать и оповещать ночью весь подъезд, ну и, собственно, Федора, мне не хотелось. Ночь все-таки. – И? Ты надундила в кровать? – Нет! Просто Федор проснулся и пошел в ванную. – А с ванной что не так? – С ней все так, ну более-менее. Только, когда он открыл дверь, в ней оказалась я. – И что? – Я была в самой ванне, а не в ванной комнате. На корточках, – Люся непонимающе смотрит на меня и лишь сильнее хмурит брови. – Я справляла там маленькую нужду, вместо унитаза. – Ну и чо? Пусть скажет спасибо, что берегла его сон. Он после этого тебя не хочет? Издевается? – Что? Нет, конечно. – Тогда, что, блин, не так? – Ну мне теперь стыдно. Ты что, не понимаешь? – Вообще нет, не врубаюсь в чем трагедь. А когда вы виделись с ним в последний раз? – Три дня назад. А что? – А когда ты совершила сей ужасный поступок? – Три дня назад. – Ясно. Ты отрубила мне палец, дважды сбегала от предполагаемого бандюка, внедрилась к возможно криминальной шишке, достала-таки пусть и странным путем флешку, а теперь ссышь перед своим мужиком от того, что при нем пописала? Блин, Лиз, ты реально Е. Банько. Ну он хоть придет сегодня? – С ума сошла? Нет, конечно. Чтобы к нему всем табором пристали? Слава Богу, он вообще не знает про мой день рождения. – Ты ку-ку, Лиза. – Да. Но это к делу не относится. Все, давай сменим тему разговора. – Например? – Например, что говорит Вася о смерти Вити? – Ничего не говорит. Точнее говорит. – Что? – Что это висяк. А твой что говорит? – Что повесят дело на бывшую Вити, как только ее найдут. А мне кажется, что это не она. – Слушай, а тебе не все ли равно? – Конечно, нет. Я к гадалке недавно ходила, чтобы узнать, кто его убил. – И что она тебе сказала? – Что скоро сама узнаю, кто его убил. И у того же человека и находится флешка. – Ну, конечно, что тебе еще могла сказать шарлатанка, – чуть ли не фыркая произносит Люся. – Ой, все, давай делать салаты. – Давай. Кстати, у меня задница чешется. Ты помнишь к чему это? – В прошлый раз никто не умер. Так что все, это было совпадение. Режь. Трудимся мы как пчелки до самого обеда. Благо, морепродукты бабушка готовит сама. Первой в гости приходит работница ЖЭКа. Затем подключается мама Леши и, собственно, он сам. Я полыхаю, как пламя, стараясь не смотреть на моего гостя. Лишь однажды я не смогла отвернуться. И все, на что меня хватило, это прижать язык к верхнему небу. Леша странно на меня смотрит, но ничего не говорит. Правда, нижние девяносто чуют, что он прямо-таки хочет остаться со мной наедине. Никогда не думала, что буду рада наличию незнакомых гостей. И, кажется, я срываюсь с места со скоростью света, дабы открыть дверь очередной гостье – работнице поликлиники. В глазок, конечно, не смотрю. От того и испытываю первый шок от количества белых роз, когда открываю дверь. Их не много, их очень-очень много! А вторую порцию шока, я получаю, когда понимаю, что передо мной стоит Неповторимый... Глава 29 Глава 29 Стою как дура, улыбаясь в тридцать два зуба. Но стоило только представить, что будет дальше, пригласи я Федора в квартиру, как моя улыбка быстро исчезает. Бабушка – это еще полбеды, а вот Леша. Это может закончиться очень плохо. И что делать? – Это мне? – А у кого-то еще сегодня день рождения? – Я думала, ты не знаешь. Спасибо. Они очень красивые, – беру в руки охапку роз, прижимая к себе. – Я так и буду стоять на пороге или ты все же пригласишь меня войти? – Тут такое дело… в общем, неловко говорить, но у нас в квартире не очень хорошо пахнет. Так получилось, что к нам приехала погостить бабушкина подруга и случайно завезла клопов. И квартиру только вчера обработали. Давай я поставлю розы и спущусь к тебе? Куда-нибудь сходим. – Например, пойдем в гости к Кеннеди? Или к Билл Билловичу? Ты же с ними в хороших отношениях, – ясно, врать надо лучше. Он оттесняет меня в сторону и заходит в квартиру, захлопнув за собой дверь. Смотрит при этом на обувь. Не на мою. И тут же кривится. Сказала бы я, что это от вида мужской обуви, но нет, скорее от запаха, который с каждой секундой все больше и больше заполняет пространство коридора.