Еще один прием – фонарь. Если он мощный – то зомби слепнет на несколько секунд. – Все, кто не в досмотровых группах, – на машины, наблюдение вести, о движении докладывать, по секторам огня не шарахаться. Это тоже правильно. Когда идет досмотр, от скорости и точности выстрела зависит многое, и потому стрелки должны быть уверены, что те, кто в зачистке не участвует, находятся за ними, а не перед ними. Упаси бог, если начнется стрельба и в зоне огня будут находиться праздно шатающиеся. – Пошли! Наша машина проходит максимально вперед и занимает защитную позицию – теперь наша задача вести наблюдение и заградительный огонь. – Я проволоку повешу. – Давай. Это надо делать либо в самом начале, либо совсем не делать. Я примерно прикидываю – монстр и под полтинник зомби, основной завал все же в городе был. Негусто. Скорее всего, как было: когда началось, мало кто пришел на работу. Но кто пришел – кто-то уже был покусан и обратился здесь, а потом покусал остальных. И монстр сюда забрался… непонятно только, как. Я представил себе такое у нас – стало страшно. Все-таки нам сильно, очень сильно повезло. И аэропорт открыть не успели, и объезд через Сарапул, и дорога железная – магистрали не через нас идут. И понятное дело – оружие. Без него бы не выжили. Сейчас правило простое: есть ствол – жив, нет – не жив. Внезапно – мат и несколько выстрелов из пистолета. Покусали! Мать твою… Тревожная группа срывается и бежит… зомби, так и есть – на полу с разбитой головой. И мужик рядом – в спецовке, ногу прикрывает, рядом – «стечкин». Опасались, что в машинах могут быть, – а он, гад, под машину забрался. И цапнул, как подошли. – Прокусил? Мужик – белый как мел, понимает, что сейчас решается вопрос о его жизни и смерти. – Не. – Точно – нет? – Говорю тебе – нет. – Покажи. – Дим, успокойся и покажи. Мужик отнимает руку, туда сразу же плескают ацетона (спирт жалко на такое дело), потом смотрят. – Не, – с облегчением, – не прокусил. – Пожарные. Хрен прокусишь. Оно так. Прежде чем голову пеплом посыпать да орать – все пропало, – ты в рабочий магазин зайди и посмотри, что там есть. Человечество веками работает с опасными материалами – со стеклом, с расплавленным металлом, с огнем. И кое-какой опыт накопило. Перчатки и нарукавники из кевларового вязания – это для работ со стеклом. Полный костюм – поддевка из такого же материала – это для сталеваров и электриков. Он кратковременно тысячу градусов выдерживает, ну и хрен прокусишь, конечно. Перчатки с кольчужным плетением – это тоже для грузчиков, работающих на погрузке стекла. Банальный ватник – его и то хрен прокусишь. Костюмы для спецназа, для танкистов, для пожарных – все, что выдерживает высокую температуру, выдерживает и укус. Пожарные сапоги. Наконец, самое примитивное: берешь сетку-рабицу с самым мелким плетением, какую только нашел, и делаешь из нее онучи, защиту на руки, на ноги – самое уязвимое, за задницу тебя вряд ли укусят. Если сомневаешься – проверь. Собака прокусит – нет. Если не прокусит собака – не прокусит и зомби. Не стоит сдаваться раньше времени. Что бы ни происходило. – Руку давай… Повесили проволоку, теперь легче будет. Я перекидываю неполную банку на обычную РПК – «сороковку». Банку сую в подсумок. Потом пополню, не помню, сколько выстрелил. Больше покусанных не было – это, кстати, высший пилотаж, но мы не первый день, как говорится, замужем, и за крайний месяц у нас потерь вообще в отряде не было, даже среди небоевых – бывших работяг и шоферов, которые только автомат в руки взяли. Контроль снова перешел от военных к гражданским, то есть ко мне, и я уже назначал экипажи на машины и организовывал заправки, как на связь вышли снайперы с крыши: – Глаза – Птахе, Глаза – Птахе. – Плюс. – Движение, справа по дороге. Три единицы. – Военные? – Минус. Один мент. К нам. – Принял, сейчас подойду. И уже своим: – Мужики, ну е-мое, сколько можно с заправкой сношаться? Цепляйте через двойник. И одну машину, что заправили, – на выезд. Ту, что с пулеметом. – А чо пулемет? – Вон ту, со спаркой! Кто на бэтре служил – на пулемет, живо! Не тормозить, мужики, у нас гости! Мужики оказались местными. Два джипа, один из них ментовский «Патриот», и «КамАЗ», разнообразное, но не лучшее вооружение. Карабины гражданские. Два АКС-74У, один мент в форме. Интересно – он меня что, этой формой напугать типа хочет или как? Придурки… – Глаза – Птахе, Глаза – Птахе. – Плюс. Один на прикрытии, остальные секут. – Плюс. Я вышел ближе к ограждению, но дальше не пошел. Эти помахали – но вынуждены были подойти. Теперь между нами забор, что немаловажно. Обосновывается просто – я тебя первый раз вижу, мужик, а ну как ты покусанный. – Салам алейкум. – Ва алейкум салам, – неуверенно отвечает один. Это хорошо, потому что в Набчелнах до Катастрофы было ваххабитское медресе, его даже разгоняли, помнится. И хрен знает, куда сейчас делись эти упоротые. Стволы у них наверняка в нычках были. – Чего надо, мужики? – А ты кто? – спрашивает мент. – Депутат Дьячков. Когда вопрос вставал, как представляться, я решил, что буду представляться депутатом. Все-таки старые нормы и понятия все еще сильны, особенно у бывших представителей власти. А депутат даже районного совета – это на языке правоохранительных органов спецсубъект, против него просто так уголовное дело не возбудишь, и много чего другого нельзя. Левой рукой показываю удостоверение, чтобы вопросов не оставалось. Конечно, сейчас это не тогда, и депутатов и тогда мало кто уважал. Но если кто не уважает – для того у меня есть АКМ и броник. Это не может не внушать. – А вы чего здесь? – Ты для начала представься, сотрудник. Мент думает. Слово «сотрудник» в ходу у тех, с кем лучше не связываться. – Капитан Алыпов. – От и хорошо. Главное – не задавать вопросы и вообще никак не помогать, а заставлять противника самого вести стремный базар. – Так вы чего здесь? – Завод зачистили. Продукцию вывозим. Вступает в разговор другой мужик – у него АКМС. Похоже, этот и есть главный, а мент – родственник его, вероятно. – Это наше. Так-то. Я сделал приглашающий жест рукой. – Ну, раз уж ты приехал, забери, что тебе надо и сколько надо. Площадку мы зачистили, сколько «КамАЗов» тебе надо? Семь? Восемь? Забирай. Мужик подумал, потом выдал: – Нам все надо.