– В Луганске, – решил не тянуть кота за одно место я, – есть Луганский патронный завод. Причем он производит не только патроны самых ходовых калибров, он производит и оборудование для производства патронов. Причем массового, а не как у нас. Роторные патронные линии полного цикла производства. Под самые ходовые калибры. Вот это вот все мы и должны получить, если хотим выжить. Купить, забрать, отбить – как угодно. Второе – это армия. Там же. Ростов и прилегающие к ним Донецкая и Луганская области. Надо узнать, что там. И говорить не только за патроны – но и за армию. Хотя бы часть. Переселить сюда, на любых условиях, уцелевших людей – с боевым опытом, с семьями, с техникой. Если удастся и первое и второе, тогда клали мы и на Нижний, и на Москву, и на всех в радиусе две тысячи километров в любую сторону от нас. Все молчали. Потом Синцов спросил: – Почему на две тысячи? – Да к слову пришлось. От Ижевска до Луганска – тысяча семьсот. Но это по карте, а по факту – километров триста, если большую часть пути идти по воде. И так же, по воде, мы сюда все и поднимем. И оборудование, и людей, и технику. Все, что есть. По третьему вопросу проголосовали нейтрально – поручить дополнительную проработку, составление ТЭО[1]. Все лучше, чем ничего. На выходе – зазвонил телефон, это был Димыч, мой знакомый опер из УФСБ. Теперь он уже начальник управления. – Задержись в здании. С тобой поговорить хотят. О как. Ведь даже тут знают… Ладно… Потусовался минут пятнадцать, потом ко мне подошел один из прикрепленных. – Дьячков? – Он самый. Прикрепленный кивнул и пошел по коридору, я пошел за ним. Синцов ждал в одном из кабинетов управления госзакупок, пустом. Он пил кофе, самый простой, три в одном из пакетиков. На столе кипел чайник. – Присаживайтесь… Глава Республики. Де-юре первый среди равных, но де-факто… Знаете, пословица о том, что лучше стадо баранов под водительством льва, чем стадо львов под предводительством барана, – она верна. Свалившаяся на нас подобно тонне кирпичей с самосвала «Катастрофа» заставляла нас переосмысливать и переустраивать свою жизнь совсем по-другому. Раньше как – тупо делали то, что должно делать, то, что все делали, то, что делали всегда. Собирали налоги, большую часть отправляли в центр. Приходил госзаказ – работали. А сейчас никто просто не знал, что и как делать. Как хочешь, так и живи. И мы жили. И еще одно. Я ведь покатался по разным местам, посмотрел, что делается. Там, где во главе всего стал бизнер или бизнеры, там по факту образовались в лучшем случае королевства, в худшем – рабовладельческий строй. Человек ведь слаб. И падок. Бизнесмен – он в своей фирме как маленький царь, хочет – милует, хочет – карает, демократии в ней нет. И когда он выходит на уровень управления территорией, анклавом – думаете, он будет про закон вспоминать? Да на фига ему это. Вопрос бывает лишь в том, кто и как далеко готов пойти. Многие, как оказалось, готовы были пойти на очень многое. Так что выбрали Синцова правильно. Очень правильно. – Александр Дмитриевич… – Расскажи, как ты оборудование повезешь. – До Волги – либо на колесах, либо по рельсам. Там перегрузим на баржи. – А договариваться в Луганске как будешь? – Как получится. – И, думаешь, согласятся? Их же патронный кормит. Думаешь, они конкурента себе создадут? – Все имеет свою цену. Я не понимал, что Синцову не нравится. – То, что ты собрался патронные станки сюда везти – это без вопросов, тут тебе и доля выйдет и звание Героя Соцтруда. Как раз и «Буммаш» загрузится – там ленту будем делать[2]. Вопрос в другом – где ты ее ставить будешь. Я сделал удивленное лицо. – Как где? Четырехсотая площадка, там как мотоциклетное накрылось, там дерьмо одно, ничего нормального нет – какие-то арендаторы, мать их. А там и ветка подходит, и охраняемая территория, режим запросто можно восстановить, и кран-балка подходящая, и фундаменты под станки. И оружейка рядом. – В том-то и дело, что рядом. О как! Я и не подумал. Политика. – Александр Дмитриевич… – недоуменно сказал я. – Я не политик, я производственник. И в мыслях ничего не было. – Да как сказать. – Ты у Новосельцева был? А вот это я пропустил. – Был. – И о чем был разговор? Вот это я точно пропустил. Отношения между ФСБ и МВД всегда были напряженными. И сейчас они лучше не стали. – О политике. – Я решил говорить честно, но не до конца. – О какой? – Новосельцев говорил за Новгород. Вы мою служебку вкруговую пустили, вот он и заинтересовался. Вот теперь я понял, в чем суть. Если брать расклад тех, кто сплачивает возле группировок МВД и ФСБ, – то я однозначно отношусь к ФСБ. Просто так исторически сложилось. И мой визит к Новосельцеву теперь вызывает вопросы. На которые должны быть ответы. – Генерал Новосельцев превратно понимает… скажем так, потребности исторического момента, – решил говорить правду я. – Он решил, похоже, положить под себя весь Новгородский торг, а по сути, и весь Новгород. Я смотрел на Синцова – поверит или нет. В правду, кстати, поверить труднее всего, потому что лжец – он заранее все рассчитывает, подгоняет одно к одному. А правда – она часто бывает безумной. Синцов покачал головой. – Придурки… – Что конкретно он говорил? – Да то же самое, что и я. Или мы их – или они нас. Только он предлагает не ждать и наносить удар первыми. – Вот придурок. Что за люди. Жрать готовы и глоткой, и… Синцов резко замолчал. – Ты ему что-то обещал? – Нет. Синцов какое-то время молчал, потом резко махнул рукой. – Ладно, давай. Патронный завод нужен все равно, а где его поставить – дело второе, разберемся. Давай, делай. – Есть, – по-военному ответил я. Признаки того, что дело было швах, были уже в тот день, но я, окрыленный тем, что у меня, может быть, будет свой завод, что я буду уже в доле с республикой, внимания на них тогда не обратил. А напрасно. Ижевск, бывшая Россия. Улица Удмуртская