– Урик, ты заливаешь меня! Мужчину затрясло, он смертельно побледнел и стал медленно оседать на пол. – Да что с тобой?! – она успела подхватить его и прислонить к стенке – Катя! Уре плохо! Катя! – Что?? – она наклонилась к нему – Что ты лопочешь? – Она в ванне – выдавил он из себя, посиневшими губами Элеонора выпрямилась и, улыбаясь во весь свой, жадный до минетов, рот, направилась к ванне соседа, рисуя в своём воображении, плавающее в кровавой воде, тело супруги богатенького буратино с перерезанными венами на руках, ногах и шее. Каково же было разочарование девицы, она даже смачно выругалась от досады, когда, дёрнув дверь ванной, она там никого не нашла. Но тут же и воспряла: её то затапливали и, если не из ванной, значит … она резко дёрнула дверь в туалетную комнату и отшатнулась. Из трубы, к которой подключался бачок унитаза, хлестала вода, но, ни унитаза, ни той, которая на нём должна была сидеть, в туалетной комнате не было! Элеонора, не обращая внимания на воду, замочившую её тапочки, осмотрела туалетную комнату и даже глянула на потолок – Нету – удручённо пробормотала она и вернулась в прихожую, к хозяину квартиры, так и стоящему, в той же позе пьяного, у стены. – У тебя унитаз украли, что ли, вместе с Катькой?! Он у тебя золотой был, наверное, а ты и не знал даже? А Катьку видать так присосало, что воры решили прихватить её с собою: легче было утащить её вместе с унитазом, чем оторвать от него. – Чтооо?? – она снова наклонилась к его лицу. – Лоджия – прошепелявил он чуть слышно – Ааа! – оживилась Элеонора – Щас, подожди … Она вернулась к туалету и, не обращая внимания на лужу растекающейся воды, повернула кран, перекрыв холодную воду. Зашла в ванную комнату и, взяв тазик и тряпку, собрала воду с пола коридора и туалета, отжимая тряпку в тазик. Вылив воду в раковину, вернулась к хозяину. – Эээээ! – она встряхнула мужчину, стоявшего у стены на полусогнутых ногах с посиневшими губами – Ты смотри у меня! Щас придёт твоя Катька – Элеонора потрепала его, ухватив пальцами за щёки. – Сердце то у тебя слабенькое, буратино – бормотала она под нос, направляясь к лоджии. Замирая от предвкушения того, что она сейчас увидит, Элеонора вышла на балкон и, прислонившись к парапету, посмотрела вниз. Увы, ни непосредственно под балконом, ни в обозримой близости от него, распластавшейся в обнимку с унитазом Катьки, не было! Элеонора скривилась, как от лимона, и вернулась к мужчине. – Где твой сотовый, Урик? Урия смотрел на Элеонору и до него, наконец, дошло, что жена не выпрыгнула с двадцать третьего этажа и что, она, скорее всего, жива. Кровь прихлынула к лицу, он глубоко вздохнул и потянул сотовый из кармана спортивной курточки. – Уууу! – протянула Элеонора, увидев сотовый – Ты его в прошлом тысячелетии покупал? Телефон, Урии, подарила мама на сорок пять лет, а Урия очень любил и уважал маму, и телефон хранил, как самый дорогой подарок. Дубровину Урии Беньяминовичу, недавно перевалило за шестьдесят. Он поздно женился, познакомившись с Катериной в Останкино, уже будучи в должности сопродюсера центрального канала «Russia yesterday, today, and tomorrow». Целый год он ухаживал за нею, дарил цветы на восьмое марта и несколько раз предлагал руку и сердце, и Катя, которой тогда уже подкатывало к сороковнику, согласилась на замужество. Сопродюсером он стал благодаря знакомству с известным олигархом, полным тёзкой по аббревиатуре ФИО, одно время обитавшим в верхних эшелонах. Друзья и знакомые стали в шутку называть его ДУБ2, а чтобы избежать двусмысленности, добавляли в конце «л». Но в эшелонах произошли подвижки, и олигарх попал в опалу. Первое время, Урия пугался каждого звонка на сотовый, но время шло, его никто не трогал, на допросы в СКР не вызывали и, мало-помалу, он успокоился. Беда нагрянула страшной новостью, пришедшей с берегов Туманного Альбиона: опальный олигарх свёл счёты с жизнью в собственном замке. Причём, какая-то несуразная вырисовывалась картинка, складывающаяся из пазлов от различных источников: выходило, что олигарх, удавившись шарфиком в замке, дошёл, уже будучи мертвецом, до ворот и распахнул их … Когда Урия сложил пазлы, ему всё стало ясно. Тогда-то и приключилось с ним несчастье: его пятидюймовый член (называть свой penis – хуем, он не мог, почему-то полагая, что хуй, это что-то огромное, длинное и толстое) опал и больше не захотел вставать. – Набирай свою Катьку! – приказала Элеонора – Не ответит, хоть телефон найдём. Да включи на громкую Урия нашёл в контактах жену и нажал вызов: несколько длинных гудков и завораживающий женский голос – Мобильный не отвечает или находится вне зоны доступа …the mobile does not answer or is out of range – оборвал ниточку надежды. – Ну, всё! – не давая впасть ему в транс – Звони в полицию! – сказала Элеонора … – Дежурный, лейтенант Полицаев, что у вас? … – Кто пропал? Когда это произошло? При каких обстоятельствах? – прижимая трубку к уху, он записывал в журнал информацию – Сколько прошло времени? …Примерно скажите … Не более часа? Мало, может она вышла, вы на сотовый пробовали звонить? … – Чтооо? С каким унитазом? Наконец, окончательно запутавшись, он бросил – Сейчас пошлём дознавателя. Вы не возражаете против осмотра квартиры или оформлять через суд? … – Давайте адрес – лейтенант записал – Ждите! Старший дознаватель, капитан полиции, Марина Христофорова, курила у приоткрытого окна кабинета. Заверещал на столе телефон и она, положив сигарету в горшок с хризантемой, подошла к столу – Алло! Записав адрес, хотела положить трубку. – Марин – спросил дежурный – машину заказывать? – Да тут недалеко, Вован, дойду – Хозяин-барин! Глава третья. Тайна таинственной поляны – Кать, ну ты чего? – я стоял чуть выше её, и она мешала мне опуститься и встать между стволами. – Я ещё хочу! – она сунула руку в штанину шорт и щупала меня – Слазь! Она спрыгнула на землю и пошла к коврику. Мне не терпелось выяснить, что за круг из травы прямо в центре поляны, но её походка выбила из головы все остальные мысли. Она ступила на коврик и повернулась ко мне – После анала? – спросил я, на ходу снимая шорты Она опустилась на колени и, поддерживая пальчиками член, осматривала его и морщила носик – несколько подсохших, коричневатых мазков источали характерный запах. – Можешь облизать и обсосать, если не брезгливая Катя смотрела, а рот наполнялся слюной – это было ново, это было необычно, это было пикантно, и она лизнула раз, другой, а потом припала к встающему члену, и облизывала и сосала его, пуская слюну. Я гладил её голову, а грудь женщины тёрлась об мои ноги – Ну хватит! Чистый уже! Давай! Она становилась раком, пытаясь одновременно стянуть плавки – Я сам! – и, задрав ночнушку, стащил с её жопы плавки и тянул их, а она, по очереди, приподнимала ноги. Он целовал ягодицы и гладил бёдра, и тянул руки, доставая груди и мял их, а она ловила рукой член и направляла его и, когда он вошёл и погружался, она замерла, а потом ответила встречным движением, сдерживая стоны, закусывая губу и, чувствуя, что он тоже сдерживается, чтобы не причинять боль, сама насаживалась, делая себе больно и, получая от этого, мазохистское наслаждение и постепенно, пропотевшее и удлинившееся влагалище, вмещало всё больше и больше его члена и, когда его ятра, стали биться о срамные губы, в кончиках пальцев появилось покалывание, а от низа живота, удушливой волной сладострастия, плеснулся оргазм … – А ты? Кончил? – Нет!