Март Трудоголик и работа Если по порядку, то первой случилась работа. Чайная лавка, где я весело и непринуждённо проводила время, отмеряя матэ, пуэр или какой-нибудь – возможно, и вправду молочный – улун, приказала долго жить. Последняя зарплата исчезла вместе с хозяйкой и моим палантином, который спасал от сквозняков торговых центров. Радость в том оказалась ровно одна – официально я там не работала, так что мороки с документами не предвиделось. Два с половиной дня, потраченных на попытки выяснить, что же всё-таки случилось, результата не принесли. Я смирилась и села за подсчёт резервов. Заработки фотосъёмками – это плюс, но они нестабильны. Увы и ах, но не удалось пока наработать такое имя, чтобы жить только на них. Студия под самой крышей, почти мансарда, это неплохо, но сокровище грозило превратиться в ярмо с ежемесячной оплатой. Ну, и была в запасе некоторая часть сбережений, которые я упорно мечтала потратить на путешествие в Австралию, а жизнь считала своим долгом использовать на что-нибудь другое. Попытки свести дебет с кредитом и подсчитать, сколько же месяцев я протяну без работы, прервал телефонный звонок. Люди, у которых есть мой номер, делятся на два типа – первых я хорошо знаю, а вторых когда-то фотографировала. В последнем случае я стираю имя контакта сразу после выполнения заказа, чтобы ненароком не вообразить, что этот человек мне знаком. Говоря математически, отношения заказчика и исполнителя – это две функции, которые взаимодействуют и пересекаются на одном отрезке, а после отправляются каждый своей дорогой. Кто в первую четверть оси координат, кто во вторую, но каждый стремится в бесконечность. Иной раз, правда, они могут часто пересекаться по каким-то периодам, войти в резонанс и породить нечто похожее на привязанность или дружбу. Но с первого раза такого не происходит. Увидеть человека по ту сторону объектива сложнее, чем кажется. Номер в телефоне оказался незнаком, но звонивший сразу представился, в очередной раз подтверждая мою теорию: – Здравствуйте. Это Иван Александрович. Вы у нас корпоратив снимали когда-то. И тут же пауза. Давай вспоминай, мол. Не так-то и сложно ведь. Даже подсказку дали – «когда-то»! – Ещё один хотите? – спросила, удержав сарказм на привязи. – Нет. То есть как бы да, но как бы нет. Хотим, чтобы вы у нас постоянно работали. – У вас часто корпоративы? – У нас часто съёмки, – он чуть вздохнул. – Текучка большая. Нужен фотограф на пропуска. Ну, и так ещё. Для разного. Сказать, что я удивилась, погрешить против истины. Просто оторопела. Хорошо хоть, привычка уже сформировалась – уточнить тип съёмки, даты, время, сумму и так далее. – Это фулл-тайм? То есть в офис приходить и с девяти до шести сидеть? – С десяти до семи. Да. В офис. – Послушайте! – До меня начал доходить абсурд ситуации, и я предприняла попытку донести эту мысль до собеседника. – Я ведь свадьбы снимаю. Корпоративы. Ещё студийная съёмка, ну или истории в живых декорациях. Почему фотограф на пропуска? Да с этим ведь любой справится. – Я тоже так думал, – ответил Иван Александрович. – Вот только не у каждого получается. У вас люди на фотографиях настоящие. А нам как раз такие и нужны. Вам бы на паспорт фотографировать, а то там постоянно кто-то другой выходит. А со съёмками не волнуйтесь. Если у вас будут заказы какие-нибудь, то договоримся. Я вас отпущу пораньше или придёте попозже. Ну или даже давайте так – один день в неделю можете не приходить, только заранее предупреждайте. Как бы отработаете потом. У нас выездные съёмки бывают. Вот здесь я потерялась. Люди у меня, видите ли, настоящие на фотографиях. На паспорт бы мне фотографировать. И что тут ответить? – Знаете что, – я вздохнула, – вы сейчас продиктуете адрес и время. Я туда приеду, и мы поговорим. И если вы мне вживую нормально всё разъясните, то я, может быть, даже соглашусь. Он продиктовал, а я записала. А потом ещё долго сидела у окна с кружкой чая и качала головой. Улыбка блуждала где-то внутри, периодически показываясь на лице. Каждый творец любит похвалу, даже если втайне знает, что ему льстят. * * * Тем же вечером я пришла по нужному адресу. Оказалось, он всего в двух остановках от меня. Можно проверить, за сколько буду проходить это расстояние пешком. Понять, как одеваться. Оценить, какие места лучше обходить стороной. В пустом трёхэтажном здании меня встретил усталый мужчина лет тридцати пяти. Через линзы очков смотрел он на мир чуть грустным взглядом. – Проходите, – сказал Иван Александрович. – Все уже ушли, а я остался, чтобы с вами пообщаться. – Мне кажется, вы меня обманываете, – ответила я. – Нормальный человек назначит собеседование на рабочее время. Или хотя бы уточнит, когда удобно. А вы сразу назначили на вечер, даже без моей просьбы. Значит, думаете, что все другие люди тоже вечно заняты. Подозреваю, вы каждый день тут остаётесь допоздна. – А если у меня как бы дела? – У всех дела. Но кто-то их умеет двигать, а кто-то двигается под них. – Раскусили, – Иван Александрович чуть улыбнулся. – Вы и людей видите как они есть. Наверное, поэтому у вас фотографии такие правильные получаются. – Я просто детективов в детстве перечитала. У нас дома других книг не было. – Читать любите? Это хорошо, – он чуть оживился. – Чего же хорошего? – Всё, – слегка пожал плечами. Я постоянно говорю «чуть» и «слегка», поскольку Иван Александрович – «генеральный директор, но у нас фирма маленькая, так что все тут генеральные» – вёл себя именно так. Скорее обозначал, чем делал. Видимо, все силы уходили на работу, а потому остальное проходило в энергосберегающем режиме. Мы ещё какое-то время поболтали. Милый разговор с приятным собеседником, который никак не похож на директора. А тем более генерального. Скорее – добрый волшебник, который твёрдо решил вручить мне в подарок мешок эскимо. Суть работы – строительная компания, которая почти всё отдаёт на подряд. Рабочие, прорабы, да и инженеры с проектировщиками бегают по кругу – людей полно, и все чужие. Нужен человек, который будет фотографировать их на пропуска. Немного оформлять выставочные стенды в помощь маркетингу. Ну, и для продаж иногда что-то снимать. В общем, штатный фотограф с некоторой свободой в графике. «Но скучать не придётся, вы не думайте!» – сообщил Иван Александрович, слегка кивнув. Зарплата хорошая – в два раза лучше, чем в чайной, – платят стабильно и «в белую», соцпакета нет, но порой случаются премии. – Вы очень красиво рассказываете. Должен быть какой-то подвох, но я пока его не вижу. Ну, кроме фулл-тайма и этих обязательных бюрократических процедур. Мне ведь, если вдруг соглашусь, паспорт нести и трудовую откапывать? – Ещё анкету заполнить, – он протянул мне несколько листов, сцепленных скрепкой из синей проволоки. – Ну и как бы диплом, пенсионное, инэнэ и ещё что-то. Там написано. – Ладно, – я взяла анкету. – По-прежнему считаю, что вы меня принимаете за кого-то не того, но если завтра я не передумаю, то попробую заполнить. Он опять чуть улыбнулся. Встал, проводил до дверей и сказал: – Я, может, и трудоголик, но в людях неплохо разбираюсь. Вы – именно тот человек, который нам нужен. Теперь я ещё больше убедился. Вели себя именно так, как и следовало, – на этих словах дверь за мной закрылась, оставив гадать в одиночестве, что Иван Александрович хотел сказать последней фразой. Однако долго забивать голову я не стала. Вместо этого побродила ещё немного возле здания. Минут двадцать, наверное. В окне Ивана Александровича по-прежнему горел свет, а во всех остальных – темнота. Неуютная такая. Словно из неё кто-то на меня смотрел. Поёжившись, я отправилась домой сквозь серую вечернюю хмарь. Книги и анкеты И всё-таки, невзирая на всю неуверенность и странные предчувствия – не беды, но чего-то нового, – утром решение пришло быстро и легко. Я проснулась с пониманием, что выхожу на работу. Хотя бы на испытательный срок. В конце концов, если судьба в нужный момент подкидывает тебе шанс, то не воспользоваться им – сущая глупость. Второго может и не быть. Отдадут тому, кто ценит внезапные подарки. С появившимся решением действовать оказалось просто и легко. Я быстро заполнила анкету, позвонила Ивану Александровичу и пошла «сдаваться в рабство фулл-тайма». Едва стоило появиться в кабинете будущего начальника, как я убедилась, что предположение о его трудоголизме было лишь вполовину верным. Всё оказалось намного хуже. Первые пять минут он отвечал на звонки, попутно делая какие-то пометки в блокноте. И вновь чуть усталый взгляд, и опять лёгкая полуулыбка. Дескать, видите, как всё бывает. Я видела и надеялась, что со мной-то всё будет иначе. Конечно, судьба любит вместо подарков подкидывать испытания, из которых следует извлечь урок, но я быстро схватываю и не боюсь делать неприятные выводы. Когда Иван Александрович наконец-то освободился, то сосредоточился на моей анкете. Он изучал её минут семь, и лицо его оставалось совершенно бесстрастным. Все мои былые страхи со школьных и институтских времён, когда сдаёшь работу и сидишь в ожидании результата, нахлынули разом. Хотя, казалось бы, это всего лишь анкета. В ней минимум творчества – одни только голые факты. Розовой ручкой я не заполняла, фантазию не включала, а пункты, где не знала что писать, оставила пустыми. Пояснят – заполню. Но вот Иван Александрович поднял на меня взгляд, и я поняла, что ошибка допущена. Сейчас поставят двойку и отправят на пересдачу. Или просто вышвырнут вон. А он ещё вздохнул, снял очки и принялся их протирать, продлевая клокочущую драматизмом паузу. – Нужно указать периоды, когда вы официально не были трудоустроены, и написать, на какие средства существовали. Адрес следует писать текущий, а не по прописке. – Иван Александрович снова чуть вздохнул и тут же выставил руку вперёд. – Я как бы сам виноват. Нужно было дать вам образец. Не переживайте, ничего страшного не случилось. Просто нужно заполнить ещё раз. Прямо здесь. Никуда уходить не надо. Я тоже вздохнула несколько раз, чтобы успокоиться. Взяла новый бланк, записала его замечания и принялась заполнять снова. Иван Александрович на время вернулся к телефону. До меня долетали обрывки разговоров, но я даже в смысл их не вдумывалась. И вот второй раз я подала Ивану Александровичу анкету. Притих Иван Александрович, сосредоточился, и заскользил взгляд его по строчкам… – Всё правильно, – сказал он наконец и почти тут же слегка пожал плечами, так что я поняла – правильно не всё. – Только исправления не допускаются. А у вас вот здесь зачёркнуто и вот здесь. Вы только как бы не переживайте и не злитесь. Наш кадровик откуда-то эти требования вытащила, а я подписал, что так надо. Теперь не нарушать же как бы собственные указания. Не волнуйтесь, у меня ещё один бланк есть. Как это обычно бывает после подобной фразы, я запереживала и разозлилась. Но всё-таки села заполнять анкету в третий раз. Будь моё имя Кэрри, листок тут же сгорел бы дотла. Но я собралась и вновь устремилась на штурм непокорённой вершины. Но очень медленно и вдумчиво. Шаг за шагом. Тщательно отмеряя слова и взвешивая. Результатом мог бы гордиться мой учитель по русскому языку. Он всегда говорил, что поразительный талант к грамотности сочетается в моём случае с крайне неразборчивым почерком, отчего различить эту самую грамотность практически невозможно. А сейчас очень болели кисть и пальцы – давно я столько не писала, – но анкете не хватало до шедевра каллиграфии одной только рамки. Когда я подавала листки Ивану Александровичу, руки дрожали, а взгляд тяжелел от злости. Думаю, будь там даже пара ошибок, он бы всё равно их у меня принял. Иначе развернулась бы и ушла. Не прощаясь. Взяв анкету и документы, он оставил меня одну в кабинете. Рассматривать там особо было нечего, так что я просто перебегала взглядом с окна на потолок и мысленно пыталась понять, почему же в наш суперсовременный век технологий требуется заполнить анкету вручную? Почему бы не прислать бланк на почту? Или дать ноутбук. Если нужна подпись, то её можно поставить и на распечатанном листке.