«… Капитул не интересует прошлое колонистов. Каждый ступивший на Терра Нову имеет право на новую жизнь. Капитул снабжает колонистов первоначальным информационным и медицинским обеспечением, в случае необходимости – пособием в размере тысячи экю на человека и оказывает некоторое содействие в доставке к выбранному месту проживания на Терра Нове. В дальнейшем поселенцы могут обращаться по любым вопросам в отделения Банка Капитула, являющимися полномочными представителями Капитула на тех территориях, где они открыты. Однако в ряде случаев обращение не гарантирует решение вопроса. Оно останется без рассмотрения, либо будет переадресовано в местные территориальные инстанции…» Памятка колониста. Глава 2. Общие вопросы Терра Нова, Бразилия, Сан-Амиче. 20 год, 16 число 5 месяца, пятница, 17:00 – Жоржи, мне нужна одна из твоих тачек. – «Бандейранте» перед гаражом. Ключи в замке. Вернешь завтра к вечеру, заправленным… – глухой голос доносился откуда-то из-под американского потрепанного армейского джипа М-151. Оттуда же торчали кривые волосатые ноги в стоптанных кроссовках. Проведя нехитрый анализ, можно было догадаться, что голос и ноги, как раз и принадлежат этому Жоржи. А еще более глубокий анализ позволил бы выяснить, что эта автомастерская под названием «Reparacao de maquinas de Jorge»[19] принадлежит тоже ему. – Ты не понял, мне она нужна насовсем. – Сдурел? – Жоржи выкарабкался из-под машины и уставился на Сергей покруглевшими глазами. Учитывая, что и лицо у него было круглое как мяч, смотрелось это все довольно забавно. – Сержио, я тебя уважаю как честного пацана, но это уже беспредел. Ты что собираешься отобрать мою машину? Ты прекрасно знаешь, Барону это не понравится. А я буду вынужден пожаловаться ему. Чувак, с того момента, как я ступил через ворота на эту благодатную землю, я… – Я хочу ее купить, – медленно, делая паузу после каждого слова, повторил Сергей. – Прямо сейчас. Говори цену. – А-а-а… а я подумал… Г-м… – Жоржи почесал пальцем небритую щеку, оставляя на ней следы масла. – Вот именно этот «Бандейранте»? Задешево не продам. Если бы ты знал, сколько труда я в нее вложил. – Знаю, – Сергей уже начинал злиться. – Цена Жоржи, цена. После случившегося с Ченом идея завалить Элен бесследно улетучилась. Добрые дела, говоришь? Вот, пожалуйста, – будет первое. Сергей вообще собрался отвалить из Сан-Амиче, и доставка за столь прелестную цену девки в Рио оказалась прекрасным поводом для этого. Тем более, похоже, по поводу нее никто кипеша не поднимал. С конвоями Серега решил не заморачиваться: каждый лишний час в городе казался ему пыткой. Все просто, берем машину, конечно за ее счет, и своим ходом в Сао, благо недалеко, каких-то пятьсот-шестьсот-семьсот километров. А дальше видно будет. Тачки Жоржи для этой цели подходили как нельзя лучше. Золотые руки этого парня превращали насквозь убитые машинки в настоящее произведение искусства, а учитывая, что они к нему попадали в виде металлолома, то вообще в шедевры. Вот и эта «Тойота» совершенно преобразилась. Кузов пикап с полноразмерной кабиной, восемнадцатидюймовые колеса, поднятый просвет, лебедка, салон-конструктор, легко преображающийся в спальню, мощный комплекс фар, силовой обвес, вместительный багажник и даже люк под пулеметное гнездо на крыше. Никто бы никогда и не подумал, что Жоржи в свое время купил эту красавицу всего за штуку экю. Да и все изменения, что он в нее вложил, конечно, кроме колес и труда, обошлись ему в две с половиной тысячи – это максимум. Жоржи еще называли «Помойной Крысой» за привычку тащить всякую рухлядь со свалок. – Десять… – выдохнул автомеханик. – Шутишь? Тебе она обошлась максимум в трешку. Шесть – и с меня крутой подарок. – Да на ней одни колеса… – начал было возмущаться Жоржи и вдруг осекся. – А что за подарок? – А потом махнул рукой и сказал: – Ладно, братик. Я никогда не забуду, как ты за меня вступился в клубе. А ведь тебе тогда едва ли пятнадцать годков исполнилось. Забирай за семь, и не надо никакого подарка. Привезешь с охоты носача, мяска поедим. Как там твой отец? – Он умер… – тихо сказал Сергей и отсчитал семь с половиной тысяч экю. – Держи, чувак. Добавь четыре канистры с солярой и пусть твой младший братик отгонит его на старый лодочный склад на том берегу. Через час. Я еще кое-что закину в кузов. Дашь ему за это сотню. Но назад он не успеет, понтоны уже разведут, так что переночует там. Идет? – Идет, – Жоржи хлопнул Серегу по ладони. – Я тебе соболезную, твой отец был достойным человеком. А ты, как я понял, собрался… – Не знаю еще, – покачал головой Сергей и вышел из мастерской. – Не знаю, чувак… Следующим пунктом назначения был магазин, в котором продавалось все. Все – это в буквальном смысле: от женской помады и до мужских носков. Он так и назывался: «Todos do Papa Miguel»[20]. Но Сереге не нужен был хозяин магазина Мигель по прозвищу «Papa». Здесь работала продавщицей Лусия, веселая, страстная и развратная, красивая и глупенькая как пробка девчонка, считающая сама себя девушкой Сергея. Хотя, в данном случае, не такой уж глупой она себя показала, потому что статус девушки El Ruso давал некоторые преимущества. Во-первых, ей перманентно завидовали ровесницы, во-вторых, она стала неприкосновенной для других парней, ну и, в конце концов, Серега был не особо жадным парнем и время от времени одаривал девчонку подарками. Сам же ее своей девушкой не считал, но разговоры не пресекал и беззастенчиво пользовал охочую до любви Люську. Так он ее называл. Ну а как еще? Магазин уже закрывался, Лусия опускала жалюзи на витринах, но увидев Серегу, радостно завизжала и затащила его внутрь. Тут же, недолго мудрствуя, плюхнулась на колени и расстегнула у него пряжку на ремне. – Роза моя… – Серега осторожно отстранился и ткнул пальцем в жалюзи. – Да ладно, пусть завидуют… – Лусия рассмеялась, но жалюзи закрыла, а потом без промедления вернулась к начатой процедуре. Поглядывая на ритмично работающую кудрявую головку Люськи, Серега никак не мог сообразить, с чего начать. Он вообще не был настроен серьезно заниматься любовью – слишком велико было потрясение от потери Чена. Нет, легкий секс в планах присутствовал, но только после того, как разберется с одеждой и всем остальным для Элен. С одеждой куда ни шло, но вот «все остальное», просто вводило в ступор. Что входит в понятие «все остальное»? А вот хрен его знает. Ну, да ладно, если уже решил, быть положительным, то придется выкручиваться. В самом деле, не поедет же Элен в драном комбинезоне, в ботинках на три размера больше на босу ногу и единственных трусах с Микки-Маусом на заднице… Стоп! Трусы! Точно! И эти… как их… ну вы поняли… – Малыш, ты просто великолепна… – после того как Лусия успешно завершила начатое, Сережа похлопал ее по щечке. – У меня есть подарочек для тебя… – после чего извлек пару купюр по пятьдесят экю и жестом фокусника засунул их в лифчик Люсии. – Хей-я!!! Честно заработала!.. – Лусия засмеялась, выхватила купюры, торжествующе помахала ими в воздухе и запихала обратно, только глубже. – Люси, тут такое дело… – Да, мой сладкий, – личико девушки стало преувеличенно внимательным. – Ты же Рауля знаешь? Анну тоже? Нет? Неважно. Так вот… Запинаясь, Серега рассказал душераздирающую историю, как Рауль влюбился в девчонку с дальней фермы, которая ответила ему горячей взаимностью. Но вот беда, страстной любви помешал ревнивый муж Анны, застукал их на горячем и слегка подстрелил Рауля, а Анну в чем было, то есть ни в чем, выгнал из дома. И теперь Сергей, по праву друга Рауля, взялся закупить для Анны все необходимое, но так как толком не знает, что необходимо, обращается за этим к своей девушке. – Размер! – категорично потребовала Лусия, после того как поохала и обозвала проклятого ревнивца «трахнутой в зад обезьяной». – Твой, – Серега прихлопнул по ягодице девушку. – Но ты гораздо красивей. На все про все триста экю. – Есть! – откозыряла Лусия и в мгновение ока собрала немаленькую сумочку. – Все, мой сладкий. Можешь отправляться. Стой, когда увидимся? – Как смогу, моя роза… – Серега махнул ей рукой и отнес сумку в автомастерскую. Хулио, брат Жоржи, уже сидел за рулем, и как только сумка угнездилась в салоне, рванул с места. «Бандейранте» отправился на лодочный склад к Паулито, его компании и Элен. Ну а сам Сергей – к себе в хижину, собираться, потому что завтра с раннего утра запланировал покинуть этот город, ставший его домом, на долгие семь лет. Дома Серега долго не знал, за что взяться, а потом принялся наводить порядок в комнате Чена. Протер ветошкой статуэтку богини Си-ван-му и только собрался поставить ее обратно на алтарь, как заметил, что в ее основании появилась небольшая щелка. После некоторых манипуляций, дно статуэтки отделилось, и на руку Сергей выпал старинный серебряный медальон на цепочке. В медальон была вставлена черно-белая фотография. Неизвестный фотограф запечатлел семью: глава семейства в парадной форме НОАК, со знаками различия половника и какими-то наградами на груди, стоял, положив руку на спинку кресла, а в кресле сидела очень красивая женщина в китайской национальной одежде с маленькой девочкой в руках. Женщина была европейкой, а полковник… а полковник оказался Ченом. Всматриваясь в фотографию, Серега только сейчас понял, что ничего не знал о своем наставнике и приемном отце. Полковник народной китайской освободительной армии? Ну ни хрена себе… Чен никогда не рассказывал о своем прошлом, а за назойливые вопросы мог огреть тростью. А пользоваться ею он умел: порой легкий безобидный щелчок по плечу заставлял все тело скручиваться в болезненных судорогах. Впрочем, эта фотография немного проясняла определенные специфические навыки, которыми владел старый китаец… – Мог бы и рассказать, старый хрыч. Серега немного поколебался и повесил медальон себе на шею. – Парень, а теперь медленно подними руки вверх… – донеслось от входной двери. Серега немедленно повиновался, потому что голос принадлежал лейтенанту Луишу Кабралу, заместителю начальника местной полиции, с которым у него были отличные отношения. Да и вообще, с местной полицией шутить не стоило. Обилие стволов на руках у населения накладывало определенный отпечаток на стиль действия блюстителей закона. – Дон Кабрал? – На пол лицом вниз, парень, и не волнуйся, это просто формальность, – спокойно заметил лейтенант. – Как скажете… Лейтенант аккуратно освободил Серегу от пистолета, ловко защелкнул наручники на запястьях, а потом надел ему на голову плотный полотняный мешок. – Все, ребята, он ваш, – приглушенно прозвучал его голос, адресованный кому-то неизвестному. – Удачи. Предайте дону Рикарду, что я свяжусь с ним завтра. В хижине раздался топот ног и тяжелое сопение. Чьи-то сильные руки подняли Серегу на ноги и вытащили во двор, а потом как мешок картошки закинули в кузов машины. Сергей не пытался возмущаться, прекрасно понимая, что последует в ответ. И еще он прекрасно понимал, что совершил ужасную глупость, связавшись с Элен. Путь был недолгим, уже через пару десятков минут машина остановилась, и Серегу пинком сбросили из кузова на землю, затащили в дом, а затем по винтовой лестнице на второй этаж. Когда мешок с головы слетел, Серега увидел сидящего за роскошным письменным столом дона Рикарду Мария душ Сантуша. Грузного, бритого наголо пожилого крепыша, с лицом немного напоминавшим морду английского бульдога. Он сосредоточенно раскуривал сигару размером с палку салями и на Серегу не обращал никакого внимания. По бокам неподвижно застыли мексиканцы, братья-близнецы Хименесы, его личные бодигарды. Раскачанные как бодибилдеры верзилы, с головы до ног обвешанные оружием. Серега невольно поежился, потому что прекрасно понимал, что они сделают с ним по отмашке своего хозяина. Близнецы отличались крайне садистскими наклонностями и по некоторым вполне справедливым причинам дико ненавидели Серегу. До сих пор, как ни странно, его спасал от расправы сам дон Рикарду. Но вот сейчас, похоже, все должно немного измениться. – Сержио, Сержио… Барон раскурил сигару и, выпустив облако дыма, наконец обратил внимание на Сергея. Говорил он скрипучим хриплым голосом, и можно было подумать, что дон Рикарду страдает застарелой ангиной, но дело было совсем не в этом, а в застарелой пуле, что-то там повредившей в его горле. Серега благоразумно промолчал. – Сержио… – скорбно повторил дон Рикарду. – Я всегда любил тебя, паренек. Знаешь, почему? Да потому, что ты был очень похож на меня в молодости. Такой же дерзкий, смелый и готовый выгрызать зубами свое место в этой жизни. Но я не совершал таких ошибок, как ты сейчас, и поэтому дожил до своих лет. А все дело в чем? Да в том, что у меня были мудрые наставники, к словам которых я всегда прислушивался. А ты? Хочешь сказать, что косоглазый дурень мог научить тебя чему-нибудь хорошему? Впрочем, туда ему и дорога. А ты, по большому счету, не виноват… У Сереги свело челюсти от злости. Ему даже показалось, что еще мгновение, и зубы превратятся в мелкую костяную крошку. – Виновата твоя молодость… – продолжил душ Сантуш. – Эх, молодость, молодость… Эй, кто там… снимите с него браслеты… А ты закуривай, Сержио. В самом деле, ничего страшного не случилось. Попробуем решить это недоразумение… С Сергея мгновенно сняли наручники и усадили на табуретку, правда, предварительно тщательно обыскали и даже выдернули ремень из джинсов. Еще через секунду ему в губы ткнулась подкуренная сигарета. Серега ни на секунду не обольщался таким добрым приемом – дон Рикарду просто обожал строить из себя вот такого добренького папашку. – Дон Рикарду, я пока не понимаю, что я сделал дурного… – Серега сделал дикое усилие, чтобы его голос звучал покорно. – Сержио, Сержио… – покачал головой Рикарду душ Сантуш. – Расскажи, куда ты уезжал из города. – На охоту, дон Рикарду. Как вы знаете, мой отец заболел и мне были нужны деньги. Я их добыл… Из-за спины Сереги выступил Диего, жилистый кривоногий аргентинец, начальник охраны Барона, и положил на стол своему хозяину пачку фотографий. – Молодец парень! – воскликнул дон Рикарду, взяв руки одно из фото. – Это же надо, такую зверюгу завалил. Покажите ему… Один из близнецов сунул фотку под нос Сереге. Но фотографии был запечатлены останки ящера и полуобъеденные человеческие трупы рядом. – Их тоже ты? – ухмыльнулся дон Рикарду. – Я же говорю, молодец!