Обычно продолжительность визита составляла полчаса, которые для всех пролетали в одно мгновение. Очень редко заключенный уходил через пять минут. – Ну и что? Мне сидеть и ждать, пока не истечет время? – Нет, у тебя еще один посетитель. Охранник вышел из комнаты, заложив руки за спину. Через мгновение в дверях появился мужчина средних лет, вежливо кивнул охраннику и сел напротив Ду. – Здравствуй, капитан Ло Фэй. – Ду искренне обрадовался встрече, хотя и не рассчитывал на нее. – Я не ради тебя сюда приехал, – не стал лукавить Ло Фэй. – Значит, следишь за Хуа? – догадался Ду. Ло Фэй скрестил руки на груди и кивнул. – Я сижу у него на хвосте уже несколько дней. – Что он на этот раз натворил? – спросил Ду, подняв бровь. – Развязал войну между бандами. – Кто-то пытается развалить «Лунъюй»? Ло Фэй промолчал, но Ду понял, что попал в точку. Он вздохнул. – Некоторые люди ни в чем не знают меры. Как бы не подавились таким большим куском… – За последние дни в городе произошла не одна стычка, – сказал Ло Фэй. – Ситуация серьезная. Если упустим момент, может стать еще хуже. Ду Минцян задумался. Хотя он сидел в тюрьме, новости Ло Фэя разожгли его любопытство. – Хуа наверняка в курсе, что ты за ним следишь. Он будет действовать так, чтобы не оставлять улик. – Ты прав. От слежки вряд ли будет толк, да и людей у меня не так много. Вот почему я хочу прощупать его контакты. – Вероятно, ничего другого не остается… – Ду рассеянно кивнул. – А ко мне зачем пришел? Ло Фэй не стал ходить вокруг да около. – Из-за той записи. Ду закрыл глаза, предпочитая воздержаться от обсуждения скользкой темы. – Я знаю, что именно ты украл кассету, – продолжил Ло Фэй. Ду открыл глаза и притворился возмущенным: – Я этого не признавал! – Верно, не признавал. Поэтому я тут бессилен. – Ло Фэй мрачно ухмыльнулся. – Я все удивлялся, зачем ты помогаешь Хуа. Ты ведь должен желать ему смерти. И вот недавно я нашел ответ на эту загадку… Ду молчал. – Он заботится о Чжэн Цзя, пока ты в тюрьме, верно? А ты взамен не отдаешь запись полиции. Ду произнес, тщательно подбирая слова: – Просто скажи, что ты задумал. – Я хочу заключить с тобой сделку. На тех же условиях. – Ло Фэй подался вперед. – Я возьму на себя заботу о девушке. Ду продолжал молчать, но капитан не унимался: – Хуа – человек серьезный, в его силах сделать для нее больше, чем я. Но тебе не приходило в голову, что в любой момент его могут убить или арестовать? Что тогда будет с девушкой? Тебе нужен кто-то более надежный. Ду наконец открыл рот. – Более надежным для нее буду я. Ло Фэй откинулся на спинку стула. Он хотел переубедить Ду, однако потерпел неудачу. Теперь понятно, почему им не найти общий язык. Ду не смирился с поражением. Он все еще верил, что выйдет из тюрьмы свободным человеком и будет рядом с девушкой-скрипачкой. Такое в планы Ло Фэя не входило. Он предпринял последнюю попытку. – Вообще-то, передать запись полиции в твоих интересах. Ты же знаешь, что Хуа не позволит тебе отсюда выйти. А из тюрьмы ты до него не доберешься. – Это наше с ним дело. Помощь полиции мне не требуется, – отрезал Ду. – Что касается записи… Даже если б она действительно попала мне в руки, я не стал бы ее копировать, прежде чем передать оригинал Хуа. Как тебе известно, это не в моем стиле. Капитан вздохнул, поднялся на ноги и пошел к двери. – Если передумаешь, попроси охранников со мной связаться. Ду промолчал, и Ло Фэй покинул комнату для свиданий. Когда истекли положенные полчаса, охранник надел на Ду наручники и повел его обратно в тюремный блок. На улице они встретили другого охранника, который сопровождал Хана. Остальные все еще гуляли во дворе. Двором называлась площадка около восьмисот квадратных метров, примыкающая к восточной стене тюрьмы и огороженная с трех сторон кирпичным забором. В центре установили баскетбольное кольцо, и несколько заключенных шумно гонялись за потрепанным мячом. Охранник вывел Ду во двор и снял наручники. Того не интересовали игры в мяч, поэтому он сел в углу, чтобы насладиться теплом весеннего солнца. Еще через полчаса охранник увел Шуня, а во двор вышел Хан. Он тоже не стал играть в баскетбол и присоединился к Ду. Тот подвинулся, освобождая место. – Отдохни. Солнышко греет, да еще бесплатный спортивный канал… Хан сел и, запрокинув голову, мрачно посмотрел на небо. – Кто к тебе приходил? – спросил Ду. Хан опустил глаза. – Мой коллега. Хороший друг. – Коллега? Почему не родственник? Хан замялся. – У моей мамы инсульт, – глухо ответил он наконец. Ду сочувственно посмотрел на него, не зная, что сказать. Выдержав паузу, Хан заговорил снова: – Сейчас мне тридцать два. Старая поговорка гласит, что к тридцати нужно состояться в жизни, а чего я добился? Еще и причинил столько боли родителям… Моя мама никогда не отличалась крепким здоровьем, но инсульт случился, видимо, из-за переживаний. Что я за человек такой? Как мне жить дальше? – Хан волновался все больше и больше, и последние слова произнес уже со всхлипом. – Не кори себя. – Ду похлопал его по плечу. – Чем хуже обстоят дела, тем больше причин жить. Так должен рассуждать настоящий мужчина. Хана эти слова будто приободрили, он взял себя в руки. – Сколько бы нас ни ждало страданий, каким бы безрадостным ни выглядело будущее, мы должны продолжать жить, – добавил Ду. – Мы продолжаем жить благодаря тем, кто за нас волнуется, и особенно благодаря тем, кто причиняет нам боль. Хан растерянно взглянул на него. – Что? – Каждый день, пока мы живы, этим уродам приходится дрожать от страха, – объяснил Ду. – Только наша смерть принесет им освобождение. Понял? Хан глубоко вздохнул. – Ты прав. Я должен остаться в живых ради тех, кто причинил мне боль. Выражение жалости к себе на его лице сменилось яростью. – Что принес тебе друг? – сменил тему Ду. – Кое-какую еду и туалетные принадлежности. – Я-то надеялся на пару очков… – поддел его Ду. – Глядишь, тогда и работать бы стали шустрее. Хан хлопнул себя по лбу. – Я расстроился и забыл про них спросить! Теперь придется ждать до следующей недели… Они болтали, на время забыв о невеселой действительности. Солнце уже поднялось высоко над их головами.