«И как у такой хорошей женщины мог родиться такой вредный и упрямый сын?» - размышляла Брук, фотографируя Мэри то в ее любимом кресле, то с кистью в руке, задумавшейся над очередным сюжетом ее картины. – «Надеюсь, хоть Лас не такой! С ним, вроде, можно нормально разговаривать. И жену он свою любит, сразу видно! А Кел и не женат до сих пор, наверное потому, что слишком вредный!» Потом они вместе с Мэри спустились на кухню к Грэму, и теперь уже Мэри наблюдала за работой Брук. Снимки с Грэмом получились даже лучше, чем Брук рассчитывала, потому что мужчина спокойно занимался своим делом, беседуя с Мэри, как обычно. Благодаря этому, он вышел на снимках очень естественно и колоритно. Брук была очень довольна фотосессией, но Мэри решила показать ей еще несколько отличных видов из своей любимой беседки. Они накинули верхнюю одежду и вышли во двор. Солнце уже снова спряталось за тучи, но дождя пока не было, что очень порадовало Брук. Ей хотелось погулять, сидеть в четырех стенах было уже невыносимо. Да и с Келом встречаться сейчас не было никакого желания. - Виды отсюда просто великолепные! – наконец произнесла она. – Вы живете в прекрасном месте! Не удивительно, что Вам хочется постоянно рисовать! Это так вдохновляет! - Ты права, - задумчиво кивнула Мэри. – Природа Шотландии никогда не надоедает, она всегда разная, такая изменчивая, но всегда прекрасная! Я влюбилась в эту страну сразу же, как увидела впервые! - Я вас понимаю, - улыбнулась Брук. - Ты уже бывала здесь раньше? - Пару раз в Эдинбурге, - ответила Брук. – Но мы приезжали ненадолго и, конечно, мало что смогли увидеть. - Да, так Шотландию не увидеть, - согласилась Мэри, - впрочем, как и любую другую страну. Поэтому я не очень люблю экскурсионные туры, когда людей водят группой по каким-то значимым местам. В этом нет смысла. Когда приезжаешь в чужой город или страну, нужно остановиться в каком-нибудь небольшом отеле или даже хостеле. Это неважно. Важно гулять по этому городу самой, в одиночку или в сопровождении кого-то из местных. Тогда увидишь много удивительного и сможешь почувствовать город, а не просто окинуть его взглядом. - Вы абсолютно правы, - поддержала ее Брук, - особенно насчет того, что город можно почувствовать. В каждом городе своя атмосфера, у каждого свой характер. Я давно это замечаю. Я много путешествовала, и у меня был богатый материал для сравнения и анализа. - А я не очень люблю уезжать из Шотландии, - призналась Мэри. – В такие моменты у меня создается ощущение, что невидимая ниточка, связывающая меня с этой страной, натягивается до предела и того и гляди порвется. Это страшно, я не хочу терять эту связь. Поэтому, за всю свою жизнь я лишь несколько раз выезжала на материк. А самое дальнее, где я была – это Россия. - Вы были в России? – удивилась Брук. - В гостях у Миры, жены Ласа, - кивнула Мэри. – Это было незабываемое путешествие! Россия – удивительная страна! - Да, мне тоже довелось там побывать, - улыбнулась Брук. – В гостях у друзей, с которыми мы вместе учились. И «удивительная» - это очень правильное слово для этой страны. - А вот Мира считает, что в Шотландии гораздо больше удивительного, - хмыкнула Мэри. – В свой первый визит она постоянно всему удивлялась. Было забавно за ней наблюдать. - Наверное, каждая страна может считаться по-своему удивительной, - рассудила Брук. – Просто, каждый человек видит удивительное в чем-то своем. Ой! – вдруг воскликнула она, замирая и глядя расширившимися от удивления глазами на дерево, растущее практически вплотную к беседке. – Это же белка! - Да, их тут много! – улыбнулась Мэри, наблюдая за Брук. – Кел их специально прикармливал, и они быстро расплодились. К нам тут и олени приходят иногда, их мы тоже подкармливаем. - Ну, надо же! – Брук осторожно навела на белку камеру и начала снимать. – Они совсем не боятся людей! У вас тут и правда эльфийский уголок! - Хочешь ее покормить? – Мэри подошла к небольшой коробочке, стоящей на столе и, открыв ее, достала оттуда большой грецкий орех. - А как? – Брук взяла у нее из рук орех и растерянно крутила его, не зная, что с ним делать. – И надо, наверное, его расколоть? Она же не сможет разгрызть такую твердую скорлупу. - Ты удивишься, на что способны эти проказницы, - рассмеялась Мэри, - смотри, она уже тут! Не бойся! Предупреждение прозвучало очень вовремя, потому что шустрая белочка уже перепрыгнула с дерева на перила беседки, а оттуда прямо на согнутую руку Брук, находящуюся рядом. Девушка слегка вздрогнула, но тут же взяла себя в руки. - Просто предложи ей орех, - посоветовала Мэри, забирая у Брук ее камеру. Девушка поднесла к белке, сидящей на ее руке, раскрытую ладонь с большим орехом на ней. Белка тут же схватила орех, который был размером с ее голову и начала его грызть, периодически поворачивая и вгрызаясь в новое место. Брук показалось, что разгрызть его для белки будет нереально, настолько он был велик, но спустя несколько оборотов ореха вокруг своей оси, он вдруг начал расходиться по центральному шву. - У нее получилось, - прошептала Брук, не сводя глаз с рыжей гостьи. – Но как это возможно? Тем временем щель в орехе становилась все больше и, наконец, он распался на две половинки. Белка шустро ухватила ту, в которой остался орех, а вторая просто упала на пол беседки. Зверек резво перепрыгнул опять на перила беседки и нырнул в траву за ее пределами, унося с собой угощение. - Она совсем ручная! И такая шустрая! Разгрызла этот огромный орех за пару минут! – Брук обернулась к Мэри и только сейчас заметила, что та снимает ее на камеру. – Вам удалось это заснять? – с надеждой спросила она. - Кажется, да, - улыбнулась ей Мэри. – Я не очень хорошо разбираюсь в фотоаппаратах, но он же у тебя был настроен, верно? А вы с этой белочкой так хорошо смотрелись, что я просто не могла не включить камеру. - Спасибо! – искренне обрадовалась Брук, беря камеру и пролистывая снимки. – Отлично получилось! - Это не сложнее, чем нарисовать, - рассмеялась Мэри. – Думаю, нам стоит возвращаться, скоро обед. За обеденным столом на этот раз они сидели вчетвером. Лас с Келом продолжали обсуждение каких-то деталей прошедшего похода, когда вошли в гостиную. Брук слегка напряглась, помня о том, как Кел превратно воспринял ее интерес к его брату, но совсем с ним не общаться было тоже глупо. Поэтому, она решила, что подозрения Кела – это его проблемы и просто решила быть собой, как и раньше. - Скажи, Брук, а почему у тебя такой необычный цвет волос? – Лас и не пытался скрыть свое любопытство, не заморачиваясь по поводу того, что его вопрос может показаться бестактным. – Я много повидал в актерской среде, но и там мне не встречались желающие покраситься в зеленый. - Вообще-то это бирюзовый цвет, - с улыбкой поправила его Брук. – Цвет моря и моих глаз. - И давно ты в таком цвете? – не сдавался Лас. - Со школы, - рассмеялась Брук. – В старших классах нам с сестрой захотелось чем-то выделиться среди массы одинаковых подростков. В этом возрасте каждый старается, как может. Кого-то заносит совсем уж в дальние дали, а мы решили добавить цвета в свой образ. Мы же еще и уличными танцами увлекались, и яркий цвет волос для сцены был просто замечательным вариантом. Вот только долго не могли определиться, какой именно цвет нам нужен. - И ты решила покрасить волосы под цвет глаз? – весело улыбался Лас, и Брук невольно разулыбалась в ответ, настолько его улыбка была обаятельной и заразительной. - Да, мне показалось, что это будет очень необычно, - кивнула Брук. – Попробовала и мне понравилось. С тех пор так и продолжаю красить их в бирюзовый. - А твоя сестра? – неожиданно спросил Кел. - Что? – не сразу поняла его вопрос Брук. - Она покрасилась в такой же цвет? – пояснил он. - Нет, - покачала головой Брук. – Это было бы не интересно! Ники решила покраситься в ярко-розовый. - Под цвет глаз? – ехидно уточнил Кел. - Под цвет губ, - не растерялась Брук. – А вместе у нас получился интересный дуэт. Очень заметный. Вскоре в танцевальной тусовке нас уже узнавали по цвету волос, а некоторые даже попытались нас копировать, тоже перекрашивая волосы в яркие цвета. - А в университете вам позволили ходить с такими яркими прическами? – спросила Мэри. - В Америке с этим проще, - пожала плечами Брук. – Это Британия слишком чопорная и консервативная, а там никому не важно, что ты делаешь со своим телом, главное то, что у тебя в голове. В этом смысле в Америке гораздо больше свободы, чем здесь. - И тебе никогда не хотелось вернуть свой натуральный цвет? – снова спросила Мэри. - Я как-то попыталась, - хмыкнула Брук, - но посмотрела на себя в зеркало и поняла, что не узнаю сама себя. И снова выкрасила волосы в бирюзовый. Ники тоже до сих пор красит свои волосы в розовый. Это стало нашей фишкой. И нас обеих все устраивает. - Это самое главное, - мягко улыбнулась Мэри. - Значит, ты танцор и фотограф, - произнес Лас, задумчиво ее разглядывая. – Покажешь свои работы? Кел сказал, ты уже провела с ним фотосессию. - Да, и получилось отлично! – кивнула Брук. – А сегодня я еще поснимала Мэри и Грэма. Но эти снимки надо еще обработать. Если хочешь, могу и тебя поснимать. - Я бы хотел сделать подарок жене и устроить фотосессию, - Лас словно размышлял о чем-то, глядя на Брук. – Мира ждет ребенка, и это время особенное для каждой женщины. Хотелось бы запечатлеть его для истории. Что скажешь? Есть у тебя опыт такой работы? - А какой срок? – тон Брук стал деловым. – Я уже снимала беременных. Правда, запросы у всех разные, но я уверена, мы придумаем что-нибудь интересное для фотосессии. Что любит твоя жена? - Срок шесть месяцев, - опешил Лас от посыпавшихся вопросов. – А что любит… В каком смысле? - Ну, может она море обожает или, наоборот, горы, - принялась пояснять Брук. – Или цветы какие-нибудь особенные. Я не знаю, тебе виднее. Для фотосессии может пригодиться любая идея. - Так сразу и не скажешь, - задумался Лас. – Море любит, да. И горы вроде тоже. И вообще Шотландию. Но как это поможет для фотосессии? - Пока не знаю, но подумаю, - улыбнулась Брук. – А ты, если вспомнишь что-то еще, сразу говори. А чем она занимается? - Она переводчик, - ответил Лас. – Языки она любит разные, кстати! Пятью владеет свободно, а в целом может понять любого жителя Европы, я подозреваю. У нее талант к этому! - А кого вы ждете мальчика или девочку? – поинтересовалась Брук. - Мальчика, - расплылся в улыбке Лас. – Назовем его Эваном, как отца. - Красивое имя и, мне кажется, что это правильное решение, - вдруг произнесла Брук, сама не понимая, почему так сказала. - Правильное решение? – переспросил Лас. – Что ты хочешь этим сказать? - Я не знаю, - растерянно пожала плечами девушка, - я не уверена, просто мне захотелось так сказать почему-то. Это пришло, как озарение. Ощущение радости и света, но эта радость была не моя. - А чья? – нахмурился Лас, пытаясь ее понять. - Не знаю, - снова ответила Брук. – Очень странное ощущение. Со мной такое впервые. - Оставь девочку в покое, Лас, - заступилась за нее Мэри. – У творческих людей так бывает. Тебе ли не знать? Мы иногда попадаем в поток и черпаем оттуда мысли и вдохновение. - Возможно, - не стал спорить Лас, но продолжал наблюдать за смущенной Брук. - Лас пошел в меня, - Мэри продолжила разговор, как ни в чем не бывало. – Творчество для него – это сама жизнь. И пусть сейчас он ушел из кинематографа, но все равно натуру не изменить. А вот Кел больше похож на отца. Он ближе к природе, твердо стоит на земле, а не витает в облаках, как мы. Но это не значит, что в нем нет утонченности и романтизма. Просто, если условно разделить наш мир на небо и землю, то во мне будет две трети неба, у Ласа наверное пятьдеся на пятьдесят, а вот у Кела две трети земли. - А у Ари? – Лас заинтересовался теорией мамы, а Кел все больше отмалчивался, слушая, но не участвуя в разговоре, словно уступил брату право развлекать женщин разговором. - У Ари тоже преобладает земля, - уверенно произнесла Мэри, - а вот Мира, как и ты пятьдесят на пятьдесят. Поэтому у вас идеальная совместимость, баланс. - Но по этой твоей теории у вас с отцом баланса не было, - хмыкнул Лас.