– Да. Мол, когда эти деятели явились разбираться, Толубеев или люди, с которыми он был связан, показали… свои книжечки. И «инвесторам» не оставалось ничего другого, как повернуться и уйти. – Хорошая история! А что было дальше? – А дальше тоже было интересно, – сказала Марина, примериваясь к третьему эклеру. – Игорь еще некоторое время поболтался на своем этом телеканале, а потом вдруг исчез… – Исчез? – Ну да, исчез из Москвы, а спустя некоторое время вдруг всплыл… ты не поверишь!.. в братском Казахстане. – Что за чертовщина? Что он там делал? – Был помощником дочери президента. – Ты что, серьезно? – Слушай, какие тут могут быть шутки? – И кто же был его солнечной дамой-патронессой? Старшая Адия или младшая Айгерим? – Старшая – Адия Абаевна. – И чем же ей он помогал? – А черт его знает! Вроде по… медийным делам. Но ты дальше слушай! Несколько лет у Игоря все было очень хорошо… – Я представляю! – А потом… – Неужели с ним снова приключилась какая-то неприятная история? – Представь себе! Но на этот раз все было гораздо серьезнее… – Он распилил национальный бюджет Казахстана? – Нет. – А что тогда? – Это была мутная история… Не помнишь? Адия долгое время считалась фавориткой и наследницей папаши Абая, а потом в один прекрасный день ее вдруг сняли со всех постов и посадили под домашний арест… – Если честно, не очень помню. А в чем там было дело? – Я тоже не очень в курсе, поэтому передаю со Славиных слов… Ходили слухи, что был заговор, что в Москве кое-кто хотел Абая задвинуть, а на его место посадить Адию… Но папашка оказался не так прост и все это дело вовремя расчухал. Похватали многих людей из дочкиного окружения, и кого-то, кажется, даже расстреляли… – А что Толубеев? – Срочно покинул место действия. – И где объявился? – В Вене. – О боже! А там он что делал? – Сколачивал газовую ОПЕК. – Чума! Я развел руки и откинулся на спинку стула. – Вот и Слава так говорил, – засмеялась Марина. – И он всерьез полагал, что Толубеев – шпион. – Ну, тут, знаешь, есть над чем подумать… А после Вены что? – Последние годы, по-моему, он жил в Москве… К этому времени относится наша встреча в посольстве. Он, кстати, недурно говорит по-немецки, хотя в университете учил английский. – Просто какой-то международный авантюрист. Очень это все странно… И разговор наш с ним получился каким-то странным. – В каком смысле? – Мы с ним как будто разыгрывали сцену встречи старых боевых товарищей. Ведь, по сути дела, мы были едва знакомы, а тут вдруг оба так захотели встретиться… Ну, мой интерес понятен. А у него какой? – Леша, прошу тебя, будь осторожен! Москва, наши дни Наутро меня разбудил телефонный звонок. Это был худший способ пробуждения. Резкий сигнал вырвал меня из сна, разметав в клочья последнее видение. Несколько секунд я лежал, стараясь вспомнить, что же мне снилось, но телефон продолжал звонить, требуя моего присутствия в реальном мире. И я оставил попытки. «Господи, который час? Семь? У вас нет сердца, – подумал я о звонившем, – кто бы вы ни были». Я стал шарить вокруг себя, но нащупать зловредную трубку не удавалось. «Где же она?» Телефон продолжал звонить, неведомый абонент не оставлял надежды поговорить со мной. Наконец аппарат был найден, он лежал на полу рядом с кроватью. Почему там? – Алле! Я вас слушаю! Сначала в трубке царила тишина, потом раздался щелчок, и незнакомый голос произнес: – Доброе утро! Вы просили вам позвонить. «Я просил позвонить? – спросонья мне не удавалось сразу включиться. – Кого? Зачем?» Голос в трубке явно принадлежал немолодому человеку, слышалась в нем какая-то надтреснутость. Но несмотря на это, он звучал твердо и как будто нетерпеливо, так, словно это я оторвал его обладателя от важного дела и он, недовольный, ждал теперь объяснений. И горе мне, если бы причина оказалась недостаточно уважительной, разноса было не избежать. Я собрался с духом. – Кто говорит? – Меня зовут Борис Ростиславович, – произнес голос. – Мне передали, что вы хотели со мной поговорить. – Вы – Кончак? – выпалил я. – Да, – ответил голос, как мне показалось, с легкой заминкой. – Некоторые люди знали меня под этой фамилией… С чем можно было сравнить то, что я чувствовал? Это как если бы летательный аппарат НАСА «Новый горизонт» позвонил мне с Плутона… – Меня зовут Алексей Кораблев, – решил я представиться. – Я правнук академика Павла Алексеевича Заблудовского. – Павел Алексеевич не очень любил, когда его величали академиком, это звание казалось ему слишком… торжественным. – голос Кончака едва заметно изменился, как будто смягчился. – Он предпочитал, чтобы его называли профессором. Так чем я мог быть вам полезен, Алексей? Я почувствовал, что если сейчас начну объяснять все с самого начала, человек на другом конце провода просто не станет меня слушать и повесит трубку. А я должен был о стольком его спросить… – Сколько вам лет? – неожиданно для себя спросил я. Человек на другом конце хмыкнул. – Много, очень много. – в голосе Кончака послышалась усталость. – Сто семнадцать? Сто восемнадцать? – Хм, вы правильно посчитали. – Как вам это удалось? – Лизатотерапия. Потенцирование организма с помощью тканевых препаратов. Изобретение Павла Алексеевича Заблудовского. – Значит, работы по лизатотерапии все-таки продолжались? – Нет… Не совсем, – неохотно сказал Кончак. – Это сложная и очень тяжелая история… – Расскажите ее мне. Кончак молчал. Я вдруг испугался, что он сейчас повесит трубку. – Зачем вам это? – спросил он наконец. Я даже немного растерялся от такого вопроса. – Я хочу знать. Знать обо всем. О прадеде. О лизатах. О том, что произошло 19 сентября 1935 года. – Н-да… Что произошло… – как эхо, повторил Кончак. – Вы ученый? – Нет, я – журналист. Я пишу статью о Павле Алексеевиче.