— Без меня, Лева! — поднял руки Крячко. — У меня и так, помимо нашего убийства Масловой, есть дела — надо документацию в порядок привести. — Да ты мне и не нужен, — пожал плечами Гуров. — В смысле сегодня, — усмехнувшись, добавил он. Первым делом Гуров нанес визит семье Крайновых. Встретила его с недовольным видом Наталья Николаевна, одетая в пафосное платье, в котором обычно женщины ее уровня надевают в рестораны. Она уже готова была произнести что-то типа «вы немного не вовремя» — по крайней мере, полковник явно прочитал эти слова на ее лице, — однако за ее спиной возник оптимистично выглядящий Эдуард Васильевич. Увидев Гурова, он расплылся в улыбке и пригласил его зайти. По тому, что его глаза немного блестели, а сам он что-то дожевывал, полковник сделал вывод, что в семье Крайновых происходит какой-то званый обед. И не ошибся, поскольку, зайдя в гостиную, увидел обильно накрытый стол, за которым сидели Вероника и Вова Ольшанский. — У нас сегодня, так сказать, день открытых дверей, — ответил на удивленный взгляд Гурова глава семьи. — Поэтому вы как нельзя вовремя, поскольку именно благодаря вам наша дочь вернулась домой, а я счастливо избежал обвинения в убийстве, которое не совершал. При этих словах Наталья Николаевна как-то обиженно поджала губы. Эдуард Васильевич пригласил полковника к столу и, разумеется, тут же предложил выпить. Гуров, следуя своему железному правилу, от выпивки во время исполнения должностных обязанностей отказался. Крайнов ни капельки по этому поводу не расстроился и с удовольствием чокнулся рюмками с Вовой. — Мы тут думаем, как жить дальше, — продолжил он вещать с набитым ртом. — Вот серьезный разговор состоялся с молодым человеком. Ну и с Никой, само собой. Решили, что она все-таки сдаст последний экзамен, а там посмотрим. Наталья Николаевна снова хотела что-то сказать, но под взглядом супруга решила промолчать. — Ну а вам мы все благодарны, — развел руками Крайнов. — Ваши грамотные действия позволили вернуть ситуацию в нормальное русло. Хотя ваш помощник или… напарник, не знаю… ну Станислав, что ли… Он порой перегибает, я бы сказал. Кстати, так и непонятно, почему мой пистолет оказался в моем багажнике. — Мы работаем в этом направлении, — тут же ответил Гуров. — И я здесь, в общем-то, не для того, чтобы принимать от вас благодарности, хотя, не скрою, мне это приятно. У нас ведь сейчас гораздо более важная задача — найти убийцу подруги Натальи Николаевны. — Да, да, — тут же закивал Крайнов, но было видно, что для него эта задача отнюдь не главная и даже не второстепенная, а скорее, третьестепенная. Он был рад, что счастливо избежал обвинения в убийстве, и сейчас его занимала только дальнейшая судьба дочери. Но у Гурова была своя, профессиональная иерархия ценностей, и в ней раскрытие убийства Масловой стояло на первом месте. — И чтобы кое-что прояснить, нам надо побеседовать с вами обоими, но желательно без молодежи. — Лев кивнул в сторону Вероники и Вовы, которые сидели молча и чувствовали себя, как и полагается в таких ситуациях, несколько неловко. — Молодежь, марш на второй этаж! — скомандовал Крайнов. Вероника и Вова поднялись со своих мест и с чувством явного облегчения покинули место званого обеда. — Эдуард Васильевич, Наталья Николаевна! — обратился к супругам Гуров. — Скорее, конечно, вопрос этот будет к вам, Наталья… Но не исключено, что вы тоже можете что-то знать, — кивнул он в сторону Крайнова. — Итак, главный вопрос дня — знаете ли вы что-нибудь о человеке по фамилии Петухов? Крайновы после некоторых раздумий отрицательно покачали головами. — Тем не менее есть основания полагать, что он каким-то образом связан с погибшей Диной Масловой. Но не только… Когда-то этот человек жил здесь, в вашем коттеджном поселке. Насколько я понимаю, — заглянул Лев в свои документы, — буквально через два дома от вас. — Но мы не знаем никакого Петухова, — решительно произнес Крайнов. — Ну в связи с поселком — неудивительно, потому что вы стали жить здесь гораздо позднее. А вот вы, Наталья, слышали когда-нибудь эту фамилию в разговорах с Диной? Вспомните, пожалуйста! Вообще припоминайте все, что она говорила, особенно в последнее время. — Да она много чего говорила! — махнула рукой Наталья. — Она же… Ну, вы знаете, это самое… — Крайнова щелкнула пальцем по горлу, а Эдуард Васильевич озвучил то, чего не решалась сказать жена: — Дина по пьянке болтала порой черт знает что! — Вот это самое «черт знает что» меня сейчас и интересует, — сказал Гуров. — Ну а что? — растерянно развела руками Наталья. — Никакого Петухова она не упоминала… — А ее таинственный покровитель? — неожиданно встрял Крайнов. — Может, это и есть Петухов? — Да нет… Хотя кто ее знает? Но я никогда его не видела. Да и говорила она о нем всегда как-то очень неопределенно. Я даже не особо ей верила. — Слушай, а ты вот… где-то две недели назад говорила, что она напилась, достала тебя и несла всякий бред. — Любой бред может быть сейчас полезен, — подхватил Гуров. — Ну я не знаю… — совсем растерялась Наталья. — Хотя… — Ты вспоминай, вспоминай, — подбодрил ее муж, наливая себе еще рюмку коньяка. — Твоя же подруга! Так, глядишь, Лев Иванович с твоей помощью убийство и раскроет. Должны же мы быть чем-то полезными, а не только проблемы создавать полиции… Он и дальше бы продолжил говорить, стыдя свою жену, но Гуров сделал ему знак, и Эдуард Васильевич замолчал, сосредоточившись на коньяке. А Наталья наморщила лоб и начала вспоминать. — Да, да. Она говорила — правда, совсем пьяная уже была. Она пришла ко мне с бутылкой коньяка, но по ее виду я сразу поняла, что бутылка эта не первая. Тут же открыла ее и начала пить одну рюмку за другой. Я закуску ей поставила — ну, нарезку колбаски там, сыр, салатик… Но она практически не закусывала, только рюмки в себя опрокидывала. Я ее спросила: «Ты чего такая убитая-то сегодня и пьешь как безумная». А она на меня так посмотрела: «Наташка, ты ведь права… Я плохая, совсем, совсем плохая. Ты кое-чего обо мне не знаешь. И получается, что я заслуживаю смерти. Поэтому и пью вот — думаю, может, как-нибудь до смерти напьюсь». А у самой глаза на пол-лица, как будто перепугана насмерть. — Так, так, а почему заслуживает смерти? — тихо спросил Гуров, чувствуя, что находится на правильном пути. — Ну она сказала, мол, из-за нее погиб человек. Какой-то… Стасик, что ли? Еще причитала, когда улеглась на диване: «Ой, Стасик, Стасик! Как же плохо умирать молодым!» Долго плакала, пока не уснула. И вот еще, это совсем недавно было, может быть, даже в субботу! — оживилась Наталья. — Она сказала, что ее могут убить! — Почему вы не сообщили мне об этом раньше? — взволнованно проговорил Лев. — Так я и не вспомнила, — развела руками Крайнова. — Да и вообще, у нас мысли тогда совсем о другом были. Вы же помните — Вероника пропала! Дина-то при чем была? А потом ее убили там же, где она пряталась. Ой, господи, господи, да за что же ее, в конце концов, убили-то?! Кому она чего плохого сделать могла?! Дуреха просто непутевая… — Она всхлипнула и стала искать носовой платок. На помощь пришел муж, протянув ей бумажную салфетку. — А что-нибудь еще про этого Стасика она говорила? — дождавшись, когда у Натальи пройдет очередной приступ жалости к погибшей подруге, спросил Гуров. — Нет, не говорила, только все повторяла — боюсь, боюсь… — Стасика? — подал голос Крайнов. — Да нет, другого какого-то… — отмахнулась от него жена. — Не помню уже. Понимаете, ведь это все выглядело как пьяная чушь! Дина много чего говорила — и что было, и чего не было! Я и слушала-то ее вполуха, потому что не раз бывало, что она скажет что-нибудь, а потом выясняется, что не было этого и в помине! — Да, Дина славилась своей любовью к спиртному. А это весьма развивало ее способность приврать и преувеличить, — продолжил свои комментарии Крайнов, на которого это же спиртное уже повлияло — развязало язык и расслабило. Он расстегнул верхние пуговицы на рубашке и развалился в кресле с довольно непринужденным видом. — Сейчас любые преувеличения Дины могут оказаться правдой, — серьезно возразил Гуров. — Значит, она боялась… Да, и по поводу пистолета… — продолжил полковник и, не окончив фразу, застыл, пораженный догадкой. — Что? Что по поводу пистолета? — нетерпеливо спросила Наталья. — А то, что взяла его у вас, вернее, украла… именно она, Дина! В ту самую субботу, когда я приехал сюда по поводу вашей дочери, был момент, когда она оставалась в этой комнате одна, потому что я осматривал помещения, а вы ходили в комнату Вероники на второй этаж и довольно долгое время отсутствовали. В этот момент все и произошло. А вот почему? — Да, почему? — заинтересованно спросил Эдуард Васильевич. — А потому, что она боялась и хотела иметь какое-то средство защиты, — с чувством убежденности в правоте своих слов ответил Гуров, мысленно прокручивая в голове все возможные доводы. Дина взяла пистолет, по-видимому, чтобы защититься от преследовавшего ее Петухова. И вроде как одна их встреча, на дороге у поселка, закончилась для Дины благополучно, но… Получается, что буквально спустя несколько часов Петухов выследил ее и убил в сельском доме. Может, Петухов и отъехал тогда только потому, что увидел приближающуюся машину Гурова. Этого тоже нельзя было исключать. Лев сделал еще одну попытку побудить Наталью вспомнить что-то из пьяных разговоров Дины, что могло бы навести на Петухова или на что-нибудь, имеющее отношение к ее гибели, но Крайнова только руками развела: — Вот что вспомнила, то вспомнила… Ну, еще она говорила там о всяких тряпках, о том, что у нее постоянно не хватает денег, что мужики все… Ну, типа, козлы… Только вряд ли это имеет отношение к делу. В этом Гуров был вынужден с ней согласиться и поспешил тут же распрощаться. Крайнов вызвался проводить полковника. Он еще раз поблагодарил его и на всякий случай поинтересовался, насколько конфиденциальными будут показания его офисной подружки и не станут ли они каким-либо образом известны другим фигурантам дела — он имел в виду, конечно, свою жену. Лев заверил его, что все останется в тайне, если, конечно, сам Крайнов не расскажет об этом. Следующей целью Гурова был другой коттедж, стоявший в какой-то сотне метров от крайновского. Молодой «мажор» по имени Борис Аронов оказался дома, и не один, а в компании очередной подружки. Гурова он встретил с какой-то странной усмешкой. Впрочем, парень тут же объяснил ее: — Надо отсюда съезжать, а то в последнее время ко мне менты ходят по очереди, причем по возрастающей. Сначала капитан-участковый, потом какой-то недотепа-подполковник, теперь вот до полковника дорос. На очереди — генерал, не ровен час, сам министр пожалует… Гуров внутренне усмехнулся, услышав, что Станислав Крячко волевым решением этого молодого повесы понижен до звания подполковника, да еще признан им «недотепой». Вслух же он сказал: — А ты съезжай или нет — все равно ведь не прекратишь безобразничать на дорогах и в клубах. Поэтому менты к тебе будут приходить где угодно. Но на генералов и министра можешь не рассчитывать — все-таки для этого нужно набезобразничать на другом, более высоком уровне, а ты птица низкого полета — так, мелкота. Чтобы до генеральского внимания дорасти, самому подняться нужно. Только я бы не советовал идти по этому пути — если министр вдруг к тебе пожалует, это будет означать реальный срок. Борис решил никак не комментировать его слова, лишь сухо спросил: — Какие-то вопросы у вас? Опять по Веронике, что ли? Так она вроде как нашлась, я слышал… И вроде как там безо всяких маньяков обошлось. — Нет, на сей раз нас интересует вот этот коттедж. — И Гуров сделал круговое движение рукой, показывая на интерьер дома. — Приобрести хотите? — Нет, меня устраивает имеющаяся у меня недвижимость, — ответил полковник. — Но вот историю приобретения этого коттеджа хотелось бы выяснить. — А, понятно, отжать хотите, — бросил Аронов, вытащил сигареты и закурил. — Нет, это вряд ли у вас получится. Но по-любому нужно обращаться к моим родителям — вернее, к моему отцу, который приобрел этот домик в конце девяностых. И тут, видите ли, какое дело — даже если у вас есть вопросы к нему, то он на них не ответит, поскольку в прошлом году скончался, оставив мне нехилое наследство. А я ни в чем перед вами не виноват, если не считать, как вы выразились, безобразий в клубах и на дорогах. — Ты Петухова Андрея знаешь? — спросил в лоб Гуров. — Петухова? — поднял брови Борис. — Нет. А кто это? — Бывший владелец этого домика, как ты говоришь. — А отец говорил, что купил коттедж довольно выгодно — тому челу деньги были нужны, кинул его кто-то или что-то типа того… Так его фамилия Петухов, что ли? — Ты никогда этого Петухова не видел? — Нет, — покачал головой Борис. — И не имею никакого желания. А что? — А ничего. Этот самый Петухов объявился в Москве, ездит тут, высматривает всех, кто был причастен к тому, что его кинули, — внимательно глядя на Бориса, пояснил Гуров. — Ну а мне-то что? — пожал плечами Аронов. — Пускай высматривает. Если вы меня предупреждаете — то напрасно, я же его не кидал, я вообще тогда в люльке отдыхал и слюни пускал. С меня какой спрос?.. — А с отца твоего? — А отец в могиле лежит. Если претензии какие у Петухова, пускай могилу раскопает и предъявит их, — цинично проговорил Борис. — Мне до этого как-то дела нет. Мое дело молодое. — И он кивнул на дверь комнаты, за которой скрылась в самом начале разговора его подружка. В этот момент зазвонил телефон Гурова. Это был Станислав. Голос напарника звучал как-то сдавленно и весьма раздосадовано, можно сказать, даже раздраженно, будто он превозмогает какую-то физическую боль.