– Я готов исполнить это, но у меня нет писаря, которому я мог бы доверить составление такого послания от вашего имени. – Отец, в этом нет необходимости, – заверила его Елизавета. – Я сама могу исполнить эту роль. – Превосходно! – Стэнли с восхищением посмотрел на нее. – Тогда за дело. Не напишете ли вы сперва моему брату, сэру Уильяму, в замок Холт в Уэльсе? – Обязательно. – Попросите его встретиться со мной здесь и привести с собой семерых йоменов. Пусть по пути в Лондон и в самом городе он останавливается не в тех гостиницах, где ночует обычно, и садится спиной к другим постояльцам. Когда это письмо было закончено, Елизавета написала другие – троим сыновьям Стэнли, сэру Джону Сэвиджу и Гилберту Талботу, все с теми же инструкциями. Они, как и сэр Уильям, должны были оказаться у Стэнли к третьему мая. Лорд приложил к письмам свою печать и замер: – Кому же доверить доставку этих посланий? Елизавета немного подумала. – Хамфри Бреретон ведь сейчас у вас? Он верно служил моему отцу и, я уверена, будет так же верен мне. Пускай он отвезет письма. Стэнли глядел на нее с сомнением: – Мой эсквайр? Он, кажется, хороший человек, но мне не доводилось испытывать его преданность. – А почему, вы думаете, он пришел к вам, а не остался служить Узурпатору? Идите спать, отец, а я поработаю за нас обоих. Завтра на заре Хамфри Бреретон должен быть здесь. И лорд Стэнли ушел. Елизавета не ложилась всю ночь, она загорелась лихорадочной жаждой действий и не могла уснуть, а вместо этого сидела за столом и писала письма всем тем, на кого, по ее мнению, могла рассчитывать, кто встанет на их с Генрихом сторону. Елизавета сознавала, что эти письма могут использовать против нее как улики, но ей не хотелось думать об этом. Возможность наконец взяться за дело придавала ей храбрости. Рано поутру, еще до зари, она вышла из своей комнаты, умылась, надела новое платье и спросила слугу, где живет Хамфри Бреретон. Дверь в его комнату находилась на лестнице, которая вела к туррету[21], и Елизавета окликнула эсквайра по имени. – Леди, кто вы? – раздался изнутри мужской голос. – Дочь короля Эдуарда, – отозвалась Елизавета. – Вы должны как можно скорее пойти к лорду Стэнли, чтобы поговорить с ним. – Конечно, миледи! – донесся до нее торопливый ответ. Она подождала несколько мгновений, и появился Хамфри, в ночном халате и тапочках, точно такой, каким Елизавета помнила его, – веснушчатый юноша, который так хорошо служил ее отцу. При дворе она слышала, что он был сильно опечален смертью короля и кознями Ричарда, поэтому покинул службу у него и пришел к лорду Стэнли просить себе места. Да, ему можно доверять, Елизавета не сомневалась. Хамфри поклонился с испуганно-благоговейным видом и пошел следом за нею в комнату, где лорд Стэнли спал и принимал посетителей. Елизавета понимала, что тот простит ей это нарушение его покоя. Стэнли мигом проснулся и сел. – Бреретон, вы служили королю Эдуарду, – сказал он, – и леди Бесси заверила меня, что вы верны законным наследникам Йорков. Молодой человек припал на одно колено перед Елизаветой: – Милорд, я верен истинной королеве и тем, кто любит ее. Елизавета улыбнулась, глядя сверху вниз на его серьезное честное лицо, а Стэнли пристально вгляделся в своего эсквайра: – На что вы готовы пойти ради нее? Бреретон ни на миг не заколебался: – Я отдам жизнь за леди Елизавету. – Значит, вы поможете ей получить корону, на которую она имеет законное право? – Почту за честь, милорд. Он, несомненно, говорил искренне. – В этом году Ричмонд совершит вторжение, – продолжил лорд Стэнли. – Мы с леди Бесси собираем людей ему в поддержку. Нам нужен вестник, достойный доверия. – Я ваш человек, сэр, – заявил Бреретон. – Знайте, Хамфри, – строго произнес Стэнли, – мое доверие, моя жизнь, мои земли – всё в ваших руках. Вы можете сделать все, как надо, но можете и все испортить. Если не будете соблюдать осторожность, погубите и леди Бесси, и меня. – Вы можете не сомневаться во мне! – с жаром воскликнул Бреретон. Стэнли, довольный им, кивнул: – Молодец. Я поручаю вам доставить эти письма людям, имена которых на них поставлены. – Он передал эсквайру те, что были написаны Елизаветой прошлым вечером, а она добавила к ним составленные ею самой за ночь. – Они адресованы нашим друзьям, – добавила Елизавета, – людям, которым я доверяю, так как они служили моему отцу. Бреретон собрался уходить, но она остановила его: – Погодите, Хамфри. Моя награда для вас невелика. – Елизавета вложила в его ладонь три золотые монеты. – Если я стану королевой, то отплачу вам сполна. – Миледи, я не ищу другой награды, кроме нашего успеха, – ответил он. – Возьмите с собой только самых верных людей, – наставительно сказала Елизавета. – Не задерживайтесь надолго в гостиницах за питьем вина, чтобы не расслабиться и не потерять бдительность. Здесь девять ноблей[22] на ваши расходы. Да поможет вам Бог! Через две недели, полные напряженного ожидания, посланец вернулся, совершив поездку длиной в пятьсот миль и посетив Уэльс, Манчестер и Шеффилд. Елизавета подскочила, когда Бреретон и Стэнли появились на пороге ее будуара. Она так обрадовалась, увидев молодого эсквайра, что трижды поцеловала его в щеки, чем изрядно смутила, а его господин смотрел на это и улыбался. – Добро пожаловать домой! – воскликнула Елизавета. – Как прошла поездка? – Очень хорошо! – ответил Стэнли. – Только здесь ему сказали, что я при дворе, и он застал меня там с Ричардом – мы гуляли в саду. Это был скользкий момент. – Милорд тепло принял меня, и я преклонил колени перед королем, – стал рассказывать Бреретон. – Сказал ему, что посетил места, где родился и вырос, чтобы он не заподозрил меня в двуличии, и добавил, что там его сильно поддерживают и люди выступят на его стороне, если явится самозванец. Это его явно обрадовало, так как он милостиво поблагодарил меня, а потом сказал лорду Стэнли, что тот ему очень дорог и в благодарность за содействие он получит половину Англии. – Ему очень хочется иметь меня в числе своих сторонников, – сказал Стэнли. Елизавета легко могла представить, как Ричард раздает такие нелепые обещания. Он не мог позволить себе утрату поддержки такого могущественного вельможи. – Мне нужно идти переодеться к ужину, – сменил тему Стэнли. – Я оставлю здесь Хамфри, пусть он расскажет вам, как прошла поездка. – Мне не терпится это услышать. – Елизавета улыбнулась. – Все лорды уже в пути, – начал отчитываться Бреретон. – Братья Стэнли хвалили вашу милость за разумные советы и сказали, что полагаются на Всемогущего Господа, чтобы Он помог им перевезти вашего господина через море. Сэр Джон Сэвидж заметил, что такой ум в женщине – чудо. – (Елизавета при этих словах расплылась в улыбке.) – А лорд Гилберт Талбот тоже одобрил ваши намерения и велел мне сказать вам, что он надеется с Божьей помощью привезти вашего суженого из-за моря. Лучших ответов нельзя было и желать, однако, от души радуясь им, Елизавета не забывала, что их планы таят в себе большую опасность и чреваты всевозможными препонами. – Не бойтесь, миледи, – утешил ее Бреретон, видя смятение на ее лице. – Родственники и союзники лорда Стэнли готовы свергнуть короля Ричарда. К третьему мая они будут в Лондоне. Лорды поклялись, что вы станете королевой Англии, в противном случае они умрут за вас. Принимать гостей в лондонском доме Стэнли было слишком опасно, поэтому встреча с ними была организована на одном из старых постоялых дворов за стенами Сити. Когда Стэнли, Бреретон и Елизавета прибыли туда, одетые под торговцев, лорд приколол над дверью рисунок с изображением орла. – Это с моего герба – орел и дитя, – объяснил он, – людям, которые идут сюда, было наказано искать его. Они вошли в дом, и Стэнли приказал подать бутыли вина. Елизавета то и дело украдкой осматривалась, однако никто ими не интересовался; только когда они вошли в таверну, несколько завсегдатаев окинули их быстрыми взглядами. Деньги были отданы, и хозяин постоялого двора проводил гостей в отдельную комнату – темную, отделанную дубовыми панелями. – Вы возьмете обед на шиллинг, сэр? – спросил он. – Нет, благодарю вас, – ответил Стэнли. – Если кто будет спрашивать Тома, отправляйте этих людей сюда. – Хорошо, сэр, – ответил хозяин и оставил их. Бреретон заговорил о своем намерении отправиться во Францию, чтобы сообщить об их планах Генриху. Елизавета показала Стэнли написанное ею письмо, которое нужно было доставить ее предполагаемому супругу. Сочинить его было нелегко, ведь обычно в таких случаях инициатором общения выступал мужчина, но она была законной королевой, то есть превосходила его по рангу, а потому могла сама сделать первый шаг. Милорд, я знаю, что Вы поклялись забрать трон Англии и жениться на мне. Я с радостью даю Вам свое согласие и желаю с Божьей помощью добиться успеха в этом предприятии, к чему сама приложила все свои невеликие силы. Ваша до конца дней Елизавета Плантагенет – Хорошее письмо, Бесси, – похвалил ее Стэнли. Однако оно было таким официальным, таким высокопарным. В жизни не повстречавшись с Генрихом, Елизавета не могла написать ему слова, которые вертелись у нее на языке. Ей хотелось заверить его в своей любви и верности, так как она не сомневалась, что любовь расцветет между ними, а как же иначе, когда их объединяла такая великая цель? Но ее останавливало ощущение, что все-таки о любви первым должен заговорить мужчина. Наконец прибыл лорд Стрэндж – исполненный достоинства молодой человек лет двадцати пяти с военной выправкой. Он тепло приветствовал своего отца и сдержанно, но почтительно кивнул Елизавете. Она улыбнулась ему, так как часто встречала его при дворе. Вскоре появились и двое других сыновей Стэнли, а с ними Сэвидж и Талбот. Все они явно были рады видеть Елизавету и здоровались с нею весьма учтиво. Никто не кланялся, считая это слишком рискованным, но она чувствовала себя так, словно уже была для них королевой. – Милорды, вы поможете мне? – спросила Елизавета. – Вызволите нашего принца, который находится в изгнании за морем? Все энергично закивали. – Я снаряжу двадцать тысяч человек, чтобы сделать вас королевой, – заявил Стэнли. – Я собрал тысячу, они за час будут готовы выступить, – сообщил ей сэр Уильям. – Запомните, леди Бесси, кто больше всех старается для вас.