Сесилия разрыдалась и воскликнула: – Бедный Эдмунд умер! Меньше часа назад из Хатфилда прискакал гонец. О, мне так жаль! Елизавета остолбенела, лицо Генриха исказила гримаса горя. Их младший сын, совсем еще малыш, ушел от них навсегда. Она не могла в это поверить и прошептала: – Ему было всего пятнадцать месяцев. – Почему? – хрипло спросил Генрих. – Как он умер? – От летней лихорадки, – сказала леди Маргарет, прижимая короля к груди. – Не печальтесь слишком сильно, сын мой. Эдмунд теперь с Господом, и мы должны радоваться за него. Вокруг них столпилась вся свита. Елизавета подняла голову и сказала: – Пойдемте в дом. – Ей не терпелось укрыться в своих покоях. Генрих взял ее за руку и отвел туда, оба они онемели от шока. В спальне Елизавета легла на кровать, и Генрих держал ее руку, пока она изливала в слезах свое горе. Облаченные в темно-синие траурные одежды, Елизавета и Генрих, собравшись с силами, присутствовали на торжественных похоронах. Стоя на ступенях Вестминстер-Холла, они ждали прибытия траурного кортежа, после того как он прошел по улицам Лондона. Елизавета увидела приближающиеся факелы и собралась с духом: сейчас появится гроб ее сына. Увидев вырезанную из дерева фигуру будто живого Эдмунда, лежавшую поверх крошечного гроба, накрытого белым дамастом и перевязанного крест-накрест красным бархатом, Елизавета пошатнулась. Трудно было поверить, что внутри лежит тело ее нежного мальчика, похищенное смертью, и она больше никогда его не обнимет. Опираясь на руку Генриха, Елизавета пошла за покрытыми черной тканью погребальными носилками, которые несли в Вестминстерское аббатство; позади двигалась процессия из пэров Англии, одетых в черные накидки с капюшонами. Все склонили голову, когда над гробом началась панихида, после которой Генрих и Елизавета оставили лордов на ночное бдение; сами они будут молиться о душе сына отдельно, в церкви Святого Стефана. На следующий день Эдмунда похоронили в часовне Исповедника, рядом с сестрой, которую он не знал, и Елизавета столкнулась с необходимостью возвратиться к существованию в мире, который внезапно опустел. Вскоре после этого, чтобы как-то ободрить супругу, Генрих вызвал ко двору Артура. Принц вырос, но Елизавета с тревогой отметила, что он еще больше исхудал, а терять вес ему было просто непозволительно. – Весной я плохо себя чувствовал, – поделился с матерью Артур, когда они прогуливались по окружавшей сад галерее. – Я покрывался испариной и кашлял, но доктор Линакр сказал, что это лихорадка. Вы не должны беспокоиться, матушка. – Но теперь вам лучше? – в тревоге спросила Елизавета. – Да, – ответил принц. Это не убедило ни ее, ни присоединившегося к ним Генриха. – Вы раскраснелись, сын мой, – сказал он и пощупал лоб Артура; мальчик не успел отстраниться. – Вы горите. – Это ничего, – сказал принц. – Доктор Линакр говорит, что беспокоиться не о чем. Генрих нахмурился, обнял одной рукой сына и отвел его в сторонку. Елизавета села на скамью и ждала, но ей был слышен их разговор. – Артур, – обратился к сыну Генрих, – инфанта будет здесь через несколько недель, и скоро настанет момент, когда вам нужно будет исполнить свой супружеский долг. Вы понимаете, о чем я говорю? Голос Артура звучал тихо: – Да, сир. – Ввиду вашей продолжительной лихорадки, думаю, лучше вам заключить брак, но после этого по крайней мере пару лет жить отдельно от инфанты. – Да, сир, – повторил Артур. Последовала пауза. – Я ожидал услышать возражения, – заметил Генрих. – У меня их нет, сир. – Мы не должны перенапрягать ваши силы. Молодым людям опасно слишком усердствовать на брачном ложе. Брат инфанты, наследник испанского престола, умер от этого. – Я слышал, сир. И уверен, что инфанта лучше других поймет это. – Вы отличный парень, Артур, – сказал Генрих и, когда они вернулись к Елизавете, снова обнял сына за плечи. Кашель у Артура не прекращался, и Елизавета все время беспокоилась о принце. Когда его отправили обратно в Ладлоу, она не находила себе места, но старалась не подавать виду при Генрихе. Он знал о тревогах жены, никакие его слова не утешали ее, поэтому король написал доктору Линакру, который ответил, что Артур здоров и ждет приезда невесты. Однако прошел четырнадцатый день рождения Артура, а инфанта так и не появилась. Казалось, конца не будет проблемам, которые нужно уладить. Елизавета начала сомневаться, приедет ли вообще Каталина в Англию. О своих тайных страхах, что Фердинанд и Изабелла передумали, она помалкивала. Чтобы поднять ей настроение, Генрих пригласил ко двору Екатерину и лорда Уильяма Куртене. Той осенью супруги обосновались в своем лондонском доме вместе с детьми – Генри, Эдвардом и Маргарет – и очень много времени проводили в Вестминстере. Сесилия тоже навещала Елизавету, и Анна, когда останавливалась в особняке Говардов в Ламбете. Она только что потеряла еще одного ребенка, отчего выглядела печальной и нездоровой. Однако Елизавете нравилось общество сестер, расстраивало ее только то, что Бриджит не может присоединиться к ним. Елизавета никогда не теряла вес, который увеличивался с каждой новой беременностью. В апреле 1501 года, когда они с Генрихом праздновали Пасху с детьми в Элтеме, она начала подозревать, что, возможно, имеется и другая причина ее полноты. Уже целую неделю горничные говорили, что не могут зашнуровать на ней платье так плотно, как раньше, и однажды вечером, увидев свое отражение в оконном стекле, Елизавета испугалась, заметив, что грудь ее выглядит тяжелой. Возможно ли, что она снова ждет ребенка? Елизавета искренне надеялась, что нет, так как последняя беременность вымотала ее до крайности. Однако месячные приходили регулярно, а потому она решила, что ей нужно худеть. От двойного подбородка надо избавиться! Но это было трудно, учитывая, как сытно и вкусно ее постоянно кормили. Елизавета послала за своим поваром и приказала ему подавать ей меньшие порции еды. Время от времени она получала вести об инфанте, которая наконец покинула Гранаду, это был первый этап ее пути в Англию. В июле королеву обрадовало известие, что Каталина делает успехи во французском. Артур хорошо изъяснялся на этом языке, а значит, легкость в общении молодым обеспечена, что будет полезно, когда настанет время ближе узнавать друг друга. Да и сама она сможет без проблем разговаривать с невесткой, а потому Елизавета с еще большим нетерпением стала ждать встречи. В начале октября Генрих, громко топая сапогами, вошел в ее комнату во дворце Тауэра и сообщил радостную новость: инфанта сошла на берег в Плимуте, где ее ждал роскошный прием. Теперь она едет в Лондон! Елизавета приказала своему главному конюшему прислать пять колесниц и двадцать верховых лошадей для принцесс и ее дам. Она уже проинструктировала камергера о правилах этикета, которые следует соблюдать по прибытии Каталины, или Кэтрин, как ее станут называть в Англии. Они с леди Маргарет часами составляли списки дам, которые будут прислуживать им и инфанте во время свадебных торжеств. Донесения о том, с каким неистовым восторгом встречают инфанту люди, стекавшиеся отовсюду посмотреть, как она едет на восток, согревали сердце Елизаветы. Казалось, ее не могли бы приветствовать с большей радостью, будь она самим спасителем мира! Елизавета и Генрих оба были очень заняты, бесчисленные мелкие дела требовали их внимания. В Тауэре шли кипучие приготовления к свадьбе. Каждый день на площадке перед Белой башней устраивали тренировочные турниры – бойцы проверяли свои навыки, чтобы не оплошать, когда после свадебных торжеств начнутся настоящие состязания. В Королевском холле проводили пиры для уже начавших стекаться ко двору гостей. Но ум Генриха находился в другом месте. – Бесси… – сказал он, поймав жену за руку в момент, когда главный повар предлагал ей на пробу очередное блюдо. – Я решил поехать навстречу инфанте. Мне не терпится увидеть ее и удостовериться, что она – подходящая невеста для Артура, в чем я себя уверил. Я отправил гонцов к Артуру, который, должно быть, недалеко от Ладлоу, и велел ему встречать меня у дороги. Елизавета задумалась: – Я хотела бы поехать с вами, мне тоже не терпится увидеть ее. Генрих погладил жену по руке: – Вы нужны здесь. И мне кажется, этот джентльмен ждет, когда вы выскажете свое мнение о его куропатке. – Он улыбнулся нависшему над Елизаветой повару. – Увидимся в Гринвиче. Для поездки все готово. – Генрих поцеловал ее руку и ушел. Через несколько дней он вернулся с Артуром. Елизавета ужаснулась, увидев нездоровый румянец на щеках сына и его невероятную худобу. Кашель так и не прошел. Однако Генрих казался беззаботным. Он сел у огня, как был – в накидке и сапогах, – и велел Артуру придвинуть табурет. – Ну, Бесси, донесения не лгали! Инфанта совсем такая, как мы надеялись. Да, Артур? – Да, сир. Елизавета попыталась отыскать в сыне какие-нибудь признаки воодушевления. – Мы догнали инфанту в Догмерсфилде, однако люди из ее свиты имели наглость заявить, что я не могу увидеть их госпожу. Свирепая дуэнья охраняет инфанту, как дракон, и глупый посол решительно заявил, мол, испанский протокол требует, чтобы инфанта оставалась в уединении до самой свадьбы. Можете себе представить, как я на это отреагировал! Вообще, я сразу исполнился подозрений: вдруг у девицы какое-нибудь уродство или она отвратительна с виду. Поэтому я заявил, что они могут сказать испанским лордам: я увижу инфанту, даже если она уже в постели. – При воспоминании об этом Генрих усмехнулся. – И они согласились? – спросила Елизавета, не сводя глаз с Артура, но тот жадно слушал отца. – Согласились. У них не было выбора, ведь король здесь – я. Они привели ее, накрытую вуалью, но я не удовлетворился этим, приподнял покров и увидел перед собой очень милую девушку с чудесными волосами и красивыми чертами лица. Подбородок у нее немного выдается вперед, но внимание привлекает ее мягкость и умение держаться с достоинством. Мне понравился ее характер и поведение, вы тоже ее полюбите, Бесси. Артур очень рад, что мы нашли ему такую невесту, не правда ли, сын мой? – Да, это правда, – подал голос Артур и немного оживился. – Матушка, ни разу в жизни я не испытывал такого удовольствия, как в момент, когда увидел милое лицо моей невесты. Клянусь, я всегда буду ей верным и любящим мужем. Именно это хотелось услышать Елизавете. Может быть, Артур не так тяжело болен, как она боялась, и брак с этой девушкой благотворно подействует на него. – Лучшего исхода нельзя и желать, – сказала она, глубоко тронутая. – Да осыплет вас Господь своими благословениями. Часть четвертая. Матриарх Глава 21 1501 год Женился, может, и Артур, но именно десятилетний Гарри, великолепно смотревшийся в седле, удостоился чести поехать в Кингстон-на-Темзе встречать инфанту и сопровождать ее во дворец архиепископа Кентерберийского в Ламбете, где она будет находиться до свадьбы. Елизавета видела письмо, оставленное Генрихом в покоях будущей невестки, в котором он выражал их огромное удовольствие и радость по поводу ее приезда и заверял, что они будут относиться к ней как к дочери. После отъезда Гарри, который раздувался от гордости в связи с порученной ему выдающейся ролью, Генрих и Елизавета на барке поехали в Лондон и остановились в замке Байнардс, где Елизавета готовилась принять Кэтрин. Недалеко от них находилась и леди Маргарет – следила за ремонтными работами в своем особняке Колдхарбор на Темзе, так как после свадьбы молодожены поселятся там. Лондон звонил во все колокола, когда королевская семья заняла свои места у верхних окон дома галантерейщика в Корнхилле, откуда им будет хорошо видна инфанта, когда она с триумфальной процессией проедет по улицам столицы. Елизавета открыла створку окна с ромбовидными стеклами и высунулась наружу. Было холодно, но дети возбужденно толкались, чтобы пролезть поближе, и вытягивали шею, желая увидеть, что там творится. Артур стоял рядом с королем и мрачно принимал приветственные крики собравшейся внизу толпы. Все окна украсили флагами, с улиц доносились песни менестрелей, в разных местах на протяжении маршрута для встречи инфанты были устроены живые картины, это Елизавета знала. И вот появилась инфанта – миловидная юная девушка на лошади в роскошной попоне, она ехала между доктором де Пуэблой и папским легатом, грациозно кланяясь направо и налево. Она была в испанском платье с широкой жесткой юбкой, в чепце и маленькой красной шапочке, вроде кардинальской, подвязанной золотым шнурком. Ее длинные рыжие волосы ниспадали на спину. Она вскинула глаза, встретилась взглядом с Елизаветой и очень мило улыбнулась ей, а потом почтительно склонила голову. И скрылась с глаз в толпе, оставив впечатление очень сдержанной и достойной молодой леди, которая знает, как себя вести, и станет ценным добавлением к королевской фамилии. На следующий день, накануне свадьбы, инфанта прибыла в замок Байнардс на встречу с королевой. Елизавета отправила одну из своих дам, чтобы та привела ее в главный покой, а когда девушка появилась, протянула к ней руки.