После косяка усатый пожал мне руку и дал визитную карточку. — Приятно было познакомиться, — произнес он. Он также пожал руку Сальваторе, а потом приложил свою руку к груди и стукнул себя два раза в сердце. Сальваторе сделал то же самое. Я спросила у Сальваторе был ли он знаком с усатым. — Нет, — ответил Сальваторе. — А что это за приветствие? Какой-то ритуал рейв-вечеринок? — поинтересовалась я. — Да, что-то в этом роде. В четыре часа утра я чувствовала себя бодро как никогда в жизни. Мой танец впечатлил Сальваторе. Он удивился, что я протанцевала всю ночь напролет. А я подумала, что наконец-то нашла подобных себе людей, с которыми не чувствую себя чужаком. Ведь в большом городе изгоем быть непростительно. Вернувшись домой, я чувствовала бесконечную энергию. Так что включила музыку и танцевала до тех пор, пока не шлепнулась без сил на кровать. [1] She’s in parties (анг.) — «Она — на вечеринках» — название песни английской группы Bauhaus. Вечеринка с топ-моделью Дорогая Анара, Знаю, что ты наверное относишься с подозрением к моим новым увлечениям. Тем не менее, хочу поведать еще одну историю. Давно тебе не писала. Сейчас самое время излить душу. Я рассказала Лане о вечеринке с Сальваторе. Она предупредила меня, что надо быть осторожной с наркотиками, а особенно, когда употребляю их вместе со странными людьми. Лана отчасти права, но я считаю, что в данный момент мне просто необходим этот опыт. Через несколько дней после нашей совместной вечеринки, Сальваторе послал мне ссылку на документальный фильм о нелегальных рейвах Лондона, который сняла компания Vice. Тогда я вспомнила об усатом парне с камерой и стала искать его визитку. Наконец-то нашла ее в кармане джинсов. Под лого компании нашла имя того парня, Дейва, и номер мобильного. Прежде чем посмотреть фильм, я написала Дейву сообщение. Он сразу же меня вспомнил. И стал объяснять, что руководство решило убрать из фильма эпизод с моим танцем. Они боялись, что я могу подать на них в суд, поскольку подрабатывала моделью. Еще Дейв сообщил, что люди со связями в музыкальной индустрии, видели мой танец. Дейв спросил, может ли передать им мой номер телефона. Мол они могут подписать со мной контракт на съемку видеоролика. Я дала Дейву свое согласие. Через несколько дней получила два сообщения. Одно от Дон Жуана: «Есть работа. Будь готова». Второе сообщение пришло с неизвестного номера телефона. Мне послали детали о съемках. Причем, предлагали очень хорошие деньги, так что я даже подумала, что это какой-то обман. Тем не менее, согласилась поехать на съемки. Надо было продублировать эротический танец очень известной модели. После съемок модель несколько раз просмотрела запись моего танца. Оставшись довольной результатом, она пригласила меня в гардеробную. Я удивилась тому, какой она в действительности была хрупкой. При этом в ней такая сила и энергия, будто она — тигрица. Модель взяла меня за руку своей миниатюрной ручкой с ярким маникюром и сказала: — Детка, ты мне нравишься. Пообещай одну вещь. Если будешь встречаться с музыкантом, не верь ему. Иначе он оставит тебя с разбитым сердцем. И еще. Всё, что связано с индустрией мод — дерьмо, кроме денег. Попытайся заработать как можно больше, а потом найди богатого парня, который на тебе женится. Прежде, чем со мной попрощаться, модель попросила свою ассистентку взять мои координаты. А через два дня ассистентка позвонила и спросила, хотела бы я прийти на частную вечеринку. Она сказала, что за мной приедет машина и я могу взять с собой друга. Я сначала подумала о Сальваторе, но потом решила, что он будет настолько впечатлен, что не сможет держать язык за зубами. Так что умолила Лану пойти со мной. В тот же день, когда должна была пойти на вечеринку к топ-модели, получила сообщение от Дон Жуана: «Надеюсь, ты не скучаешь». «Да уж не скучаю», подумала я, и уже хотела было похвастаться, что иду на вечеринку с топ-моделью, но вовремя остановилась. За нами с Ланой заехала машина типа Бентли с затемненными окнами и с баром, полным шампанского. Какая роскошь! Машина подвезла нас к великолепному особняку, и мы, немного замешкавшись, наконец решились позвонить в дверь. Мы вдруг почувствовали себя выброшенными на берег рыбами. Но поскольку были наряжены и накрашены, то настроились на веселье. Сама модель, одетая в леопардовый кафтан, открыла нам дверь. Она поцеловала нас обоих в щечку — и мы немного расслабились. «Чувствуйте себя как дома», — сказала модель и тут же куда-то пропала. Гостиная выглядела, как японский зимний сад. Посередине — дерево, а вокруг постелены сине-зеленые ковры, создававшие впечатление пруда, а в пруду плавали золотые рыбки. Мне даже показалось, что я слышала тихое журчание воды. К тому времени мы с Ланой наткнулись на дворецкого-робота с кнопочками на ливрее. Мы нажали на одну, и он сказал: — Приветствую Вас, миледи. Чем могу служить? Мы с Ланой покатились со смеху. А Лана взяла, да и нажала на все три кнопки на ливрее дворецкого. И тут из его тела выехало три ящичка. В одном — карта дома. В другом — шоколадки. А в третьем — два косяка и три маленькие квадратные бумажки со смеющимся лицом Будды. Лана сунула два косяка себе в карман. А я забрала бумажки с Буддой. Лана меня предупредила: — Уверена, это ЛСД. Не вздумай пробовать. А потом обратилась к дворецкому: — Привет, старик, а можно нам покурить прямо в доме? И к нашему удивлению он ответил: — Чувствуйте себя как дома. Пока Лана искала в сумке зажигалку, я взяла одну из бумажек с Буддой и заглотила ее. Лана посмотрела на меня и сказала, что надо было ее лизать, как леденец, иначе от нее не будет должного эффекта. Я немного разозлилась за то, что она не предупредила об этом раньше. Но у меня оставались еще две бумажки, и я уговорила Лану взять одну, а сама начала лизать вторую. Лана сделала то же самое с бумажкой, которую я ей дала. Потом мы выкурили с ней косяк и пошли гулять по дому. Еще никогда в жизни не видела таких странных домов! На стенах нарисованы деревья, на которых прямо на моих глазах вырастали цветы, и еще я видела смешных женщин в роскошных шляпах и спешащих куда-то мужчин со старинными чемоданами, смотрящие на дорогие часы. И все они со мной говорили. Когда я рассказала об этом Лане, она ответила: — Подружка, да ты трипуешь[1] до безумия! И вдруг ее лицо стало двигаться в разные стороны. Думала, что она стала инопланетянкой или каким-то странным существом. Я была, как зачарованная, и не в силах найти хоть какой-то смысл. А вместо Ланиной руки держала за руку инопланетянина. В какой-то момент всё стало светом, много огоньков одновременно слились в один, и я почувствовала, как сама растворяюсь во Вселенной. Я могла разглядеть только тени людей, которые затем стали спектром огней, когда проходили мимо меня. Один из таких огоньков появился рядом и обнял меня. В этот момент я ощутила присутствие Бога. Не знаю, как долго всё это продолжалось. Когда стала немного приходить в себя, первое, что увидела — Лану. Она сидела рядом со мной. Мы находились в спальне, или мне так казалось. В это время Лана достала из кармана немного согнутый косяк. Он вернул меня на землю из космоса. Я осмотрелась. Вокруг нас — зеркала. А на каждом зеркале — картинка со стихотворением. Я отчетливо понимала смысл каждого слова в этих стихах, и слова переходили из одного стихотворения в другое, расплываясь капающими чернилами. Одно из стихотворений было написано красными чернилами. Я подумала, что это кровь… Сердце… Сама любовь. Мы курили с Ланой в тишине. Потом я спросила, трипует ли она. Она посмотрела на меня со странным огоньком в глазах: — Уж по сравнению с тобой я трезва. Ну да, вообще-то трипую. Захотелось в туалет. Я встала с постели, на которой мы сидели. Кажется, это была постель. Хотя она немного походила на стог сена, но какой-то уж очень мягкий и шелковистый. Я ступила на траву, нет, на самом деле, это был ковер, похожий на траву. И у меня возникло ощущение чего-то вязкого, как в моих снах о Дон Жуане. Мне удалось найти маленькую дверь за деревом лимона. Чертово дерево лимона прямо посреди дома! Но это было самое красивое, самое поэтичное дерево, какое я когда-либо видела! А видела ли я вообще до этого дерево лимона? Я вошла в туалет, чтобы пописать. Это было очень сложно. Очень хотелось писать, но я не могла из-за любви и уважения к Богу. Разве кто-то упомянул его имя? Я услышала чей-то голос в моей голове. Бог тоже вместе со мной. А туалет такой маленький, я меньше и не видела, так что Богу и мне было в нем тесно. И еще там стояла элегантная ванна с ножками льва. Золотая ванна, а стены темно-синие с редкими прожилками светло-голубого. И всё это надвигалось на меня, как океан, как глубокая голубая даль, или ночное небо, лишенное лунного света. А внутри ванны находился красивый чемодан. Казалось, его кто-то там оставил. Почему-то еще чувствовалось, что хозяин чемодана просто его бросил и лишил любви. Ко всем этим ощущениям примешивались еще темные готические нотки. Умывальник украшал черный подсвечник, а темно-синие брызги наплывали на меня. Я помыла руки и посмотрела в зеркало. Мое лицо было таким же, каким я до этого увидела лицо Ланы. Оно двигалось и искривлялось, превращалось в крокодила, в дракона, в инопланетянина… Не знаю, оно просто не было статичным, каким обычно бывает. Я потянулась к двери, и, к своему ужасу, не смогла ее открыть. Я толкала дверь со всей силой, потом стала искать ключ, но никакого ключа и даже замочной скважины не было. Ничего, кроме дверной ручки. Посмотрела по сторонам, и вдруг вся ванная комната показалась клаустрофобной. Такой маленькой. И безысходной. Я была в отчаянии, и всё, что видела — несчастный брошенный чемодан. И вдруг всё начало принимать смысл. Я, чемодан, Бог, закрытые в маленькой ванной комнате навечно. «Какая ошибка! Я могла бы сделать всё гораздо лучше», сказала я Богу в ванной комнате. «Не думала, что всё так закончится». Он улыбнулся. 'Никто не получает то, чего ожидает, почти всегда нас застают врасплох, — услышала я его мысли. — Но это несправедливо, — тоненький детский голосок произнес в моей голове. — И неужели это всё? Неужели я приехала? С чемоданом? Это моя судьба? Так много вопросов за такой короткий промежуток времени. — Нет, ты располагаешь всем временем мира, — снова ощутила я его ответ. Серьезно, мне казалось, это последнее, что буду делать в жизни. Собственно говоря, думала, что буду вечно вот так стоять закрытой в туалете, где меня никто никогда не найдет. Я, Бог и чемодан. Навсегда. Тут я услышала шум. Подошла к двери, и вдруг голова Ланы просунулась в ванную комнату. Она раздвинула двери. Оказывается, двери были раздвижными! Ох, уж эти дурацкие раздвижные двери! Тебя же об этой чертовщине никто не предупреждает! — Я думала, ты обкакалась, — засмеялась Лана. — Даже хуже, чем ты можешь себе представить. Мы сели, стараясь собраться с мыслями, а потом попытались изучить карту дома. Мы никак не могли понять, как вообще очутились в этой комнате со стогом сена и как из нее выйти. Да и карта не особо помогала, потому что всё на ней двигалось. Тем не менее, мы пошли, переходя из одной комнаты в другую, пока не набрели на винтовую лестницу. И эта чертова лестница тоже двигалась, будто мы плыли по воде! Нет, внутри Титаника прямо перед тем, как он затонул. Держась за перила, как за нашу собственную жизнь, мы наконец-то медленно спустились вниз. Дом был полон народа, что я до этого при моем обостренном состоянии мозга не заметила. Прежде чем слиться с танцующей толпой, мы с Ланой попытались придать нашим лицам нормальное выражение. Я, честно говоря, думала, что на этой вечеринке будут хард-рок типы, выпившие и сексуально озабоченные, но вся атмосфера в доме была пропитана умиротворением. Я заметила едва видимую линию, соединяющую каждого человека с другим, а также со мной и с Ланой, и еще с деревьями на стенах и с прекрасным орнаментом на обоях. Эта линия тянулась к высоким окнам, а после к небу, птицам и облакам. Темноволосая смуглая женщина подошла и подмигнула мне: — Сильная вещь, этот Будда. Часами не отпускает. — Она улыбнулась. «Ничего себе! Другие люди читают мои мысли», решила я и тоже ей улыбнулась, попытавшись думать о ней всё самое хорошее, как и обо всех на этой вечеринке. Смуглая женщина спросила, хочу ли я кофе из листьев с высокогорий Тибета. Я чувствовала себя так, будто находилась на очень важной деловой встрече, так что собралась с мыслями и вежливо спросила женщину: — А кофе меня разбудит? Я решила, что это самый умный вопрос, который когда-либо задавала в своей жизни. Женщина внимательно на меня посмотрела, а потом от души рассмеялась: — От чего ты хочешь проснуться, милая? Я и не знала. Если честно, никогда еще в жизни не чувствовала себя настолько проснувшейся. Даже на той вечеринке, на которую мы ходили вместе с Сальваторе, было не так. — Я бы попила кофе, — сказала я. Кофе мне и не доставало! А кофе ли это? Что-то сладкое, горячее и вкусное. Мы поделили его вместе с Ланой, как две сиротки из «Оливера Твиста». И тут темноволосая женщина принесла вторую чашку, из которой шел еще более заманчивый аромат. В этом горячем напитке растворились все мои страхи и тревоги. Я почувствовала себя чистым светом. Я еще изредка видела проблески яркого света, но эти мгновения ощущались теперь волнами, и они были нежными, позволяющими ощутить их внутри себя. И принять красоту, мудрость и уникальность момента, который я разделяла со всеми остальными. Я почувствовала связь с моим внутренним Богом, с чем-то гораздо глубже и мудрее, чем я когда-либо могла быть. Всё закончилось тем, что я, Лана и смуглая женщина вели самую глубокую беседу за чашкой кофе. Вполне возможно, что мы разговаривали о чепухе, но было такое ощущение, что мы сказали друг другу всё самое важное, что надо было сказать.