– Вот, значит, что ты слышал? – Мэри покачала головой. – Фальшивка от начала до конца. Немцы… ну и, возможно, наши немного помогли… РЛК издевались с помощью электронных утечек информации, вот и получили. Кевин выглянул из окна. Фальшивка. Башни-близнецы, провокационные карикатуры в «Шарли Эбдо», кровавая бойня в школе «Сэнди-Хук»… Перл-Харбор. Он слышал про теории заговора, и всякий раз, когда кто-нибудь говорил про фальшивку, в животе у него все сжималось. Потому что он знал, что сейчас вступил на территорию, где мало-мальски рациональная мысль брошена под колеса. К счастью, Мэри решила больше не углубляться в эти дебри. – А в Остине было весело. Мы столько выпили… – Она откашлялась. – Это было в конце две тысячи девятого – начале две тысячи десятого года. Потом дела приняли серьезный оборот. Многие из нас были очарованы Обамой, но потом поняли, что, по большому счету, он такой же, как все. – Это Мартин открыл вам на все глаза? Девушка усмехнулась. – Мои глаза к тому времени были уже открыты. Как и у большинства. Просто люди обычно не знают, что делать потом. – А что потом? – В самом деле? – спросила Мэри. – Тебе в самом деле нужен ответ? – Мне, – ответил Мур спустя несколько мгновений, – нужно понять лишь направление. Так уж я устроен. Ты ведь сама сказала, что мы не создаем армию. Мы строим сообщество. Что ж, круто. Но каков итог? – Эх, мужчины… – вздохнув, сказала его спутница. – Что? – Вы ведь не можете просто так взять и поехать куда-нибудь, не так ли? Вам всегда нужно указать пункт назначения. Пасущиеся коровы остались позади, и теперь вокруг были поля сахарной свеклы. Мэри рассказала Кевину о статье, в которой она прочитала о резком всплеске глютеновой болезни[21] в Америке, о редкой аллергии, жертвы которой вынуждены без конца бегать в туалет. В статье, сказала она, показано, что увеличение числа заболевших непосредственно связано с активным применением токсичного гербицида непосредственно перед сбором урожая пшеницы. Этот процесс привел к росту урожайности на тридцать процентов, но при этом в пшенице остались значительные количества глифосфата. – Дело не в том, что американцы становятся жертвами глютеновой болезни – их намеренно отравляют, чтобы максимизировать прибыли, – заявила Мэри. Когда они достигли Дэйтона, она не снизила скорость и не остановилась, даже когда они проезжали мимо магазина «Корнер гросери». Как только они пересекли реку Литтл-Танг, то уже, по сути, выехали из городка. Мур промолчал и минут десять наблюдал за проплывавшими по сторонам полями. Вскоре возле разбитого почтового ящика Мэри свернула на другую дорогу. Проезжая через рытвины от недавних дождей, грузовик несколько раз подпрыгнул. Кевин немного волновался, потому что это был первый день, когда происходило что-то важное и отличное от привычной рутины. Для него сделали исключение? Среди всех тех, кто мог что-нибудь значить… Может, он не прошел отбор или они решили – каким-то своим, недальновидным способом, – что он не такой, как все. Или даже что он провокатор, шпион… Они подъехали к какому-то сельскому дому – одному из тысяч, которые за истекшее десятилетие были брошены во время массового разорения маленьких ферм. На вид дом был в очень плохом состоянии. Покосившиеся ставни, сломанные перила на крыльце, разбитые окна, растрескавшаяся на солнце краска… Их машина остановилась на пустом, заросшем травой дворе. Мур ничего не спросил, а Мэри не потрудилась ничего объяснить. Она лишь указала на лестницу, предупредив, что не все доски целы. Потом они вместе вошли в дом, в котором осталось кое-что из старой, покрытой плесенью мебели. – Ты ведь позавтракал сегодня? – спросила девушка. – Конечно. Мэри кивнула, осматриваясь вокруг. Кевину показалось, что она нервничает. Хотя наверняка он сказать не мог. – Мы кого-то ждем? – уточнил он. – Да, – ответила его спутница. – Ты останешься здесь. А мне нужно съездить в магазин за покупками. Потом она еще раз осмотрелась вокруг. – А кого нужно встретить? – спросил Мур. В ответ Мэри лишь пожала плечами. – Ты заедешь за мной после магазина? – Ну, мне скажут, что делать. Хочешь бутылку воды? – Зависит от того, как долго я здесь пробуду. – Все равно оставлю тебе одну. Подгоняемый теплым ветром, Кевин проводил соратницу до пикапа и взял оттуда бутылку «Поланд Спринг». – Слушай, – сказал он, – если я впал в немилость, то могла бы предупредить. Мэри усмехнулась и покачала головой. – Ничего подобного. Все хорошо. С тобой все отлично. Именно поэтому ты здесь. – Она уселась в грузовик и включила зажигание. – Я сама им об этом сказала. – Что ж, спасибо, – проговорил Мур. Некоторое время девушка колебалась, а потом тихо сказала: – Я про тот случай… на дороге. Ну о том, что сделал Джордж. Мартин тут ни при чем. Я точно знаю. А Джордж… возможно, долгая дорога вымотала его. Может, он просто параноик. Но в любом случае мы не такие, как он. Мы другие. Кевин проследил, как она уезжает, а затем возвратился в дом. На кухне молодой человек обнаружил прикрученный к стене телефонный аппарат, но он, как и следовало ожидать, не работал. Мур осторожно поднялся на чердак и посмотрел вдаль, ища хоть какие-то признаки жизни: города, здания, трейлеры на шоссе. Но ничего так и не увидел. То есть пойти отсюда было, по сути, некуда. В доме оказалось довольно душно. Кевин вышел и выпил сразу полбутылки, а потом прошелся вокруг. Так прошел день, а к тому времени, когда солнце едва коснулось горизонта, издалека послышался шум машины. Он доносился с севера. И оттуда приближался пыльный внедорожник. Сначала парень подумал, что лучше скрыться в доме, хотя особого смысла в этом не было. Тогда он остался стоять снаружи, опустив руки – как человек, который зашел в церковь, но еще не решил, помолиться ему или нет. Когда джип остановился, из него вышли двое мужчин. Один – худощавый латинос, совершенно незнакомый, а второй – очень крупный, со светлой бородой и голубыми глазами. Кевин сразу узнал Бенджамина Миттага. Ни один из них не улыбался. Не представившись, Миттаг прошел мимо Мура прямо в дом. А второй приблизился к нему и сказал: – Заходи внутрь. Кевину не понравился тон его голоса, но ничего другого не оставалось, и он вернулся в дом, обнаружив там Бенджамина, усевшегося на старый журнальный столик. Возле него лежал полуавтоматический пистолет «Спрингфилд-1911». Его напарник зашел вслед за Муром и закрыл дверь. – Говори, – сказал Миттаг. – Что? – не понял Кевин. – На кого работаешь. Молодой человек ответил не сразу. – Ни на кого, – выдохнул он спустя несколько секунд. Бенджамин положил «спрингфилд» на колено. – Послушай-ка, Кевин Мур. Нам известно, что ты на кого-то работаешь. На ФБР? На службу безопасности? На гребаное ЦРУ? Кевин попытался взять себя в руки и сохранить невозмутимый вид, хотя понятия не имел, как сейчас выглядит. – Откуда вы знаете? – Потому что мы из «Бригады», сынок! Потому что у нас целая армия хакеров. Больше нет никаких тайн. Только не для нас. Поэтому сперва расскажи, на кого работаешь. – Я ни на кого не работаю, – ответил Мур. Миттаг встал и поднял пистолет. Его дуло теперь находилось в полуметре от лба Кевина. Тот зажмурился, выдохнул, а затем снова взглянул на Бенджамина. – Стреляйте, что же вы! – Ты именно этого хочешь? Парень нахмурился, а потом покачал головой. – Вы же мне не верите! Тогда нажимайте на чертов курок. Не тратьте время на пустые обвинения. Миттаг не пошевелился. Он лишь пристально посмотрел в глаза Кевина. После чего опустил пистолет и улыбнулся. – Ладно. Он подошел к Муру, хлопнул его по плечу и сказал: – Будем сражаться вместе. Мы им покажем! Потом он и его напарник вышли. Примерно с минуту Кевин отчаянно боролся с приступом рвоты. Сделал несколько вдохов и выдохов и выскочил из дома. Глава 10 Она почти две недели избегала встреч с Сэмом Шумером, а потом ей внезапно позвонил заместитель директора Полсон. Шумер, похоже, уже совершенно обнаглел… – Рейчел, он вам может не нравиться, но поймите: отступать уже некуда. Если вы перестанете с ним общаться, то он выдумает истории намного хуже тех, что сейчас мы видим в прямом эфире, – сказал Марк. – Он этим как раз и занимается, сэр, – ответила Прю.