– Вот сволочи! – буркнул Билл. – Конечно, – ничуть не удивившись, сказала Джина. Дэвид промолчал. Он вспомнил тот взрыв в Берлине и то, как он, шатаясь, поплелся домой в пропитанных мочой джинсах, как поднялся по лестнице к двери своей квартиры. Как остановился, чтобы ответить на звонок. Ингрид, которая находилась в тот момент в Нью-Йорке, только что узнала о взрыве и позвонила ему на мобильный узнать, все ли с ним в порядке. – Конечно, со мной все в порядке, – солгал он ей тогда… Глава 15 Она могла бы, возможно, и позлорадствовать, но не стала. Рейчел была просто благодарна, что после покушения на четырех членов Конгресса федеральное правительство предпринимает строгие меры по усилению собственной безопасности и перестает экономить. Теперь ее команде предоставили три взаимосвязанных офиса на пятом этаже Здания Гувера. За каждым региональным аналитиком, таким как Даг или Эшли, закрепили отдельный стол, а Прю получила собственный кабинет. Третью комнату она постепенно заполнила агентами, которые могли взять на себя массу работы, требующей непрерывной беготни – той, которая уже основательно вымотала ее в последнее время. К пятому июля семь из этих двенадцати столов уже использовались агентами, которые активно обрабатывали информацию, поступающую на горячую линию ФБР. Они получали сообщения о неизвестных субъектах и о подозрительных фургонах, проезжающих через пригороды, напичканные дорогими авто. Соседи доносили друг на друга. Поступали звонки и от тех, кто непомерно увлечен политикой. Эти люди доносили на дикторов, которые, по их мнению, попали под пагубное влияние «Бригады». А студенты стучали на одноклассников, которые однажды выразили недовольство или отвращение к федеральному правительству. И еще было много сообщений от иностранцев. То, что они получили в итоге, представляло собой поперечный разрез американской паранойи, скрытых предрассудков, выплывших на поверхность. Попадало под подозрение все, что так или иначе шло вразрез с господствующей тенденцией. В тот первый полноценный день Оуэн Джейкс пригласил Прю на телеконференцию с Фей Левинсон, розовощекой атташе по юридическим вопросам в Берлине. Когда на экране появилась картинка, Левинсон радостно произнесла: – Привет, Оуэн! – Я помог ей устроиться на эту работу, – прошептал Джейкс на ухо Рейчел. Фей проинформировала их о сотрудничестве с немецкой разведкой. За последние сутки немцы активно отслеживали сеть европейских связей Мартина Бишопа. – Неужели у них есть для этого время? – спросила Прю. – Вчера, – сказала ей Левинсон, – Рейхстаг наблюдал, как три американских политика погибли, а четвертая была серьезно ранена. И они знают, что Бишоп был вдохновлен одной местной группой. Так что немцы боятся, что теперь следующие – они. BfW вышибает двери по всему Берлину. Не думайте, что Бюро занимается этим в одиночку. Как только они обнаружат что-нибудь существенное, то дадут знать мне, а я тут же сообщу вам и Оуэну. – Спасибо, – кивнула Рейчел. – А как насчет того, чтобы я получила доступ к отчету Оуэна за две тысячи девятый год? Фей ненадолго задумалась, вздернула голову, а затем кивнула. – Я посмотрю, что здесь можно сделать… Договорились? После того как они повесили трубку, Джейкс воскликнул: – Ну разве она не великолепна? Несмотря на то что пользы от разговора было немного – и к тому же Рейчел не слишком надеялась заполучить тот самый отчет, – мысль о том, что немцы тоже заволновались, несколько взбодрила ее. На фоне ситуации, когда четыреста человек умело скрывались от всех, такая новость была не хуже какой-нибудь важной зацепки в расследовании. Но все-таки в душе у нее сохранялась странная тревога. Ей не давали покоя наболевшие вопросы. – Не сходится, – сказала она Оуэну. – Ну вот зачем убивать этих людей? В своей писанине Бишоп никогда не призывал к прямым, нацеленным атакам. Он упоминал о них, но лишь как об угрозе сдержать зарвавшихся чиновников. Сам он фактически никогда не пропагандировал убийства. А теперь, получается, он призывает к прямому террору? Почему все так резко поменялось? – Как вы, наверное, знаете, – возразил Джейкс, – этот мир не держится на железобетонной логике. – Но он все-таки достаточно умен, чтобы понять, что вредит сам себе. Оуэн пожал плечами и встал, чтобы уйти. – Реальный вопрос таков: почему это имеет значение? Это никак не поможет нам посадить Мартина Бишопа за решетку. На следующий день Эшли положила Прю на стол целую охапку страниц, которые пахли жареным ягненком из близлежащего ресторанчика «Фого де Шао». – «Магеллан Холдингс», – сказала она. Рейчел только что закончила малоприятный разговор с офисом в Альбукерке. – Надеюсь, у тебя хорошие новости, Эшли. Бухгалтер торжественно уселась на стул и улыбнулась. – «Магеллан Холдингс» – это источник финансирования «Бригады». По состоянию на восемнадцатое июня. – И кто они? – Подставная компания. Одна из пяти подставных контор, разбросанных по всему миру. Зарегистрирована на Багамах. В компании числится единственный сотрудник – некая Лора Андерсон. Мы разыскали ее. Австралийка, ей семьдесят восемь лет. Проживает в доме престарелых в Брисбене! Рейчел откинулась назад, пытаясь сообразить. – Выводы? – Ну как же! – воодушевилась Эшли. – Это означает, что кто-то и в самом деле не хочет, чтобы его нашли. Между тем во внешнем мире пресса усиленно стучалась в двери ФБР. Сэм Шумер на своей передаче сослался на конфиденциальный источник, согласно которому восемнадцатого июня бесследно исчезли почти четыреста человек, якобы связанных с «Бригадой». Он тер свой огромный лоб, крутил усы и взывал к аудитории с притворным отчаянием: – Я задаю вопрос, сограждане: куда подевались наши дети? Рейчел пришлось ответить на сердитый звонок от заместителя директора Полсона, который спросил, не она ли передала Шумеру эту информацию. Она, естественно, отрицала свое участие, и тогда он велел еще раз – и как можно скорее – связаться с Сэмом. – Если мы уже не контролируем этот сценарий, найдется тот, кто с удовольствием сделает это за нас. Глава 16 Его не бросили в одиночестве. Сначала Джордж с прыщавым лицом доставил их с Холли, промокших до нитки, к Катлер-Чэннел. Там, в конце Пэрэдайз-Пойнт-драйв, их поджидала в «Рейнджровере» латиноамериканка Мэри. Во внедорожнике они нашли продукты, одеяла, полотенца и сменную одежду. Вместе с Расмуссен Кевин устроился на заднем сиденье, а Мэри погнала без остановок вдоль побережья, включив радио на полную мощность, чтобы следить за новостями. Во время остановки на заправочной станции Холли натянула одеяло им с Муром на головы и в темноте прошептала, что он теперь герой Революции и что однажды его имя войдет в книги по истории. Он не стал спрашивать, будет ли он там выставлен как злодей или как герой, потому что не был уверен, что сможет произнести хоть слово. Когда Мэри снова выехала на шоссе, Расмуссен поцеловала его лоб, и ее пальцы скользнули ниже, к его паху. Кевин закрыл глаза. Он не сопротивлялся. Да и зачем? Потом он крепко заснул. Когда он проснулся, было далеко за полночь. Проведя в дороге тринадцать часов, они подъехали к большому обветшалому дому где-то среди болот Луизианы, в царстве кудзу. Они с Холли, шатаясь, вышли из машины и попали в объятия восемнадцати других Джорджей и Мэри. Все были взволнованны и напуганы тем, что произошло, но при этом все буквально трепетали перед Кевином, который, по всеобщему мнению, стал одним из кровавых вершителей Революции. Их с Расмуссен накормили густым гамбо[25], наблюдая за каждой ложкой, которую он подносит ко рту. Мур чувствовал, будто глаза вездесущего бога внезапно обрели плоть. Но это были не единственные его ощущения. Он чувствовал, что сильно повзрослел. Нет, он не в первый раз стрелял в человека. В конце концов, за плечами Афганистан. Однако вот эта тесная связь его самого, снайперской винтовки и женщины на сцене ощущалась совсем по-другому. Как будто кто-то открыл дверцу в его голове, проигнорировав знак, гласящий «Не открывать до кризиса среднего возраста». Как будто он прошел через ту дверь и стал привыкать к новому виду смертности. Такое обожание со стороны товарищей лишь сделало его положение еще более неуютным. Оно вызвало у него желание выгнать всех из дома и не возвращаться до тех пор, пока они не принесут ему гребаный мобильник. Чтобы позвонить матери. Но подобные вещи не разрешались тем, кто не является первой скрипкой Революции. Да, здесь была почетная комната – на верхнем этаже. И Холли с подозрением поглядывала на любую Мэри, которая проявляла к Муру хоть малейший интерес. Но телефона ни у кого не было… Он не спал – как тут было заснуть? Собственно, Расмуссен делала все, чтобы Кевин не заснул, но он знал, что даже без нее будет просто не в состоянии это сделать. Он попробовал ее «Пэл-Мэл», сдерживая кашель, пока курил у окна и наблюдал, как постепенно проясняется утреннее небо. Он чувствовал себя потерянным… Прошел день. День недоеденного гамбо, недопитых банок «Миллер Лайт», нетерпеливых взглядов. В полдень Холли привела его обратно в их комнату. К тому времени все уже знали, что Диана Трамбл, скорее всего, выживет, несмотря на пулю в шее, но это никак не повлияло на их трепет и почтение к Муру. Можно жить и так, думал он, но только до тех пор, пока длился обман. До тех пор, пока они не поймут, что он вовсе не герой… Через два дня в девять утра к дому в потрепанном пикапе подъехал Бенджамин Миттаг. За рулем машины сидела молодая женщина. Кевин увидел их из окна. И Миттаг, и женщина были в какой-то фермерской одежде, а у Бенджамина к тому же были поддельные усы и зеркальные солнцезащитные очки-авиаторы. Через плечо у него была перекинута небольшая сумка. Все наблюдали, как, оказавшись в гостиной, Миттаг похлопал Кевина по плечу, а затем повернулся и поднял вверх кулак. – Это один из первых героев Революции, – сказал Бенджамин. – Будущие поколения запомнят его имя. Мур отчаянно пытался взять себя в руки, понимая, что на этом дело не кончится. – За мной, негодяй, – тихо буркнул ему Миттаг и указал наверх. Когда они вошли в спальню, лидер закрыл дверь и плюхнулся на мокрую одежду Кевина. Потом он пригладил рукой волосы. – Ты попал ей в шею, но разве ты целил не в грудь? Возникли какие-то проблемы? У Мура было предостаточно времени, чтобы подготовиться к ответу. – Я услышал – ну, точнее, мне показалось, – что в здании кто-то ходит. Неподалеку от меня. Чей-то кашель. – Ты кого-нибудь видел? В ответ Кевин покачал головой.