Сури прыснула, прикрыв рот ладошкой. – Извини. – Смейся на здоровье. Знаю, это глупо. Я добиралась до самого Алон-Риста на севере и Синего моря на юге. Я побывала во всех даллях и видела гору Мэдор, конечно, издалека. И хотя я смотрю на лес каждое утро из окна своей спальни, внутрь я не вхожу никогда. Не испытываю в том ни малейшей нужды. Я не охочусь, не рублю дрова, и для меня там нет ничего интересного. Татуировки над глазами Сури недоверчиво поднялись, но Персефоне было слишком страшно, чтобы думать о вежливости. – Это же просто деревья, верно? – спросила Персефона, чтобы себя подбодрить, однако страх никуда не делся. Старый ужас выпустил когти, сжимая живот и мешая дышать. – Даже ребенок… даже семилетняя девчонка это знает! – Да уж. – Сури прошла еще несколько шагов, но Персефона так и не двинулась с места. – Идешь? – Можно тебя кое о чем попросить? – Персефона потянулась к девочке. – Пожалуйста, возьми меня за руку… Сури прищурилась, скептично посмотрела на Минну и пожала плечами. – Э-э… ладно. Сури вернулась в заросли папоротника. Нежные листочки колыхались и подрагивали, когда она проходила мимо, и ни на один девочка не наступила. Персефона почувствовала крепкое пожатие руки мистика. – Веди, Ария, – сказала Персефона. – Кто такая Ария? – Одна знакомая девочка. Сури посмотрела на нее снизу вверх. – Ну ты и странная, госпожа! Глава 8 Спросить у дуба «Магда была древним дубом, который рос на поляне, раскинувшейся на вершине холма в глубине леса. Говорят, она могла предсказывать будущее и отвечать на любые вопросы, заданные под ее кроной. Для большинства людей “спросить у дуба” было обычным делом, занимавшим всего полдня. У Персефоны дорога заняла день и ночь и стоила нескольких людских жизней». «Книга Брин» В воображении Персефоны лес за пределами черного дерева всегда рисовался зияющей утробой, во тьме которой кишели злобные демоны, призраки и кровожадные рэйо, пожиравшие людей начиная с лица. В этом были виноваты рассказы, что велись зимними ночами у очага в чертоге вождя. Греясь у извечного огня, она слушала их, а ветра снаружи выли и ломились в двери, будто кто-то пытался войти. Большинство историй излагались от лица рассказчика или его близкого друга, если герой погибал, что случалось довольно часто. Веселых историй про лес почти не бывало. Никто не находил ни счастья, ни утраченной любви. Неудивительно, что увиденное под сенью леса привело Персефону в восхищение. Деревья со стволами в обхвате больше, чем хижины далля, достигали умопомрачительной высоты и поддерживали огромную зеленую крышу. Листву пронзали золотистые лучи солнца, отбрасывая на хвойный ковер замысловатые движущиеся узоры. Покрытые мхом камни и слой опавших листьев придавали лесу уют, напоминая Персефоне о набитом шерстью домике Сары. По пути им встретилась пара оленей. Прекрасные животные стояли с поднятыми головами, навострив уши. Персефона отвела взгляд, а когда посмотрела опять, оленей как не бывало, они исчезли, словно призраки. Сури оказалась права: это действительно был настоящий дом, и лучшее ожидало их впереди. Вступив под сень леса, путницы все время шли в гору, и Персефона задавалась вопросом, как они пойдут дальше, если уклон увеличится. Сури привела ее к расщелине, с которой вода струилась на груду камней. Брызги собирались в лужи и переливались через край, вымывая в скале нечто вроде высокой, мокрой лестницы. Снизу поднималась туманная дымка, орошая лишайники и придавая черному камню влажный блеск. – Как красиво! – воскликнула Персефона, взбираясь вслед за Сури по неровным скользким ступеням. Хотя карабкаться по камням оказалось проще, чем идти в гору по палой листве сквозь колючий кустарник, подъем был крутым и сложным. Персефоне пришлось несколько раз останавливаться, чтобы отдохнуть. Сури тем временем плюхалась на камень у нее над головой и сидела, нетерпеливо болтая тощими ногами. Почти у самой вершины Персефона оглянулась и посмотрела вниз. Они забрались довольно высоко, и теперь водопад казался не таким большим и величественным. И все же игра воды на камнях восхищала. Внезапно внимание Персефоны привлекло движение внизу. По скалам взбирались трое мужчин. Узнать Сэккета было несложно. Короткая борода, длинные темные волосы падают на плечи. Двух других она тоже признала быстро. У одного повязка закрывала отсутствующий глаз, у второго не хватало руки. Повязка Эдлера была достаточно узкой, чтобы виднелся шрам от когтей медведя. Он постоянно вращал головой, компенсируя потерю зрения. Хэгнеру пришлось хуже всех. Весил он немало, и с одной рукой на скалу ему было не взобраться. – Что вы здесь делаете? – приветливо окликнула их Персефона. Лес оказался не таким страшным, как она ожидала, и все же компания им совсем бы не помешала. Медведица ведь никуда не делась. – То же самое я собирался спросить у тебя, – ответил Сэккет. Сури проворно спустилась к Персефоне и спросила: – Ты их знаешь? – Да. Они из нашего далля. Храбрые мужчины, которые были с моим мужем, когда он пошел охотится на Бурую. – Минне они не нравятся. – Сури наклонилась погладить волчицу. – Она прекрасно разбирается в людях. Персефона посмотрела на волчицу. – Наверно, ей просто не нравятся копья. Сэккет – Щит нового вождя. С ним мы в надежных руках. – Нагнувшись над водопадом, она прокричала: – Вы пришли на охоту? – О да! – крикнул в ответ Сэккет. – Даже не знаю, удастся ли мне уговорить вас присоединиться к нам хотя бы ненадолго. Сопровождение было бы очень кстати. – Беспременно. Сейчас мы вас догоним, – ответил Сэккет. Персефона подождала, пока они вскарабкаются по мокрым камням, опираясь на древки копий для равновесия. Подъем сильно затрудняли большие деревянные щиты, висевшие на спинах мужчин. – Деревья говорят, – заметила Сури. Девочка подняла голову, глядя на листву над ними. – Неужели? И о чем же они… Сури предупреждающе подняла палец, потом прищурилась, слушая. Персефона тоже прислушалась, но не разобрала ничего, кроме шума ветра в листве. – Что вы тут делаете? – спросил Сэккет. Он уже не пытался обходить лужи и брел по колено в воде, намочив сандалии и похожие на мех волосы на ногах. «Пожалуй, бывают мужчины слишком волосатые», – подумала Персефона. Несмотря на роскошную черную гриву волос, назвать Сэккета красавцем язык не поворачивался. К волосам прилагались глубоко посаженные глазки под выпирающим лбом, придававшие ему вид опасный и мрачный. – Знаю, звучит смешно, но мы идем поговорить с деревом, – объяснила Персефона. Сэккет остановился отдохнуть на два уступа ниже, тяжело отдуваясь. – С деревом, значит? – Да. – Персефона указала на девочку. – Это Сури и ее волчица Минна. Она наш новый мистик, ученица Туры. Она и сейчас их слушает. Татуировки на лице Сури снова придали ей серьезный вид. Она уставилась на Сэккета. Как и Минна, девочка явно не была рада встрече. – Ну, думаю, будет лучше всего, если Сури с волчицей отправятся своей дорогой, – заявил Сэккет. – О, беспокоиться не стоит, – заверила его Персефона. – Минна совсем ручная, а Сури – наш проводник. – Она не из нашего далля. Пусть уходит! – Деревья сказали, что знают этих мужчин: они убийцы, доверять которым нельзя! – поведала Сури Персефоне. – Сури, охота на зверей – не убийство. Наши жизни зависят от мяса, которое они приносят. Если бы не они, мы бы голодали. – Сказал же, убирайся! – рявкнул Сэккет, напугав Персефону так, что она вздрогнула. Сури словно ничего не заметила. Зато Минна ощерилась, вздыбила шерсть и зарычала. Сэккет вздохнул. – Никто не скажет, что я не пытался. – Он снял со спины щит и посмотрел на почти взобравшихся к ним Эдлера и Хэгнера. – Эдлер, обойди слева. Обрубок, ты справа. Волчицу придется убить. – Не называй меня Обрубком! – возмутился Хэгнер. – Никого вы не убьете! – воскликнула Персефона. – Минна нервничает, потому что у вас оружие, вот и все! Сури, ты можешь ее успокоить? Мужчины надвигались все ближе. – Эдлер, иди ты. Хэгнер, стой где стоишь. Я ее загоню, тогда Эдлер сможет ее убить. С той стороны ему сподручнее, чем нам. – Я приказываю вам остановиться! – закричала Персефона. Сэккет и Эдлер засмеялись и понимающе посмотрели друг на друга. Персефона всегда считала смех выражением тепла и дружелюбия, но этот смешок был сухим и холодным, такой звук издал бы рэйо, устраиваясь поспать на ложе из человеческих костей.