– Я думал, вождя зовут Рэглан. – Рэглан был вождем прежде, и моим мужем, но он погиб. Теперь правит Коннигер. Здоровяк кивнул, потом опустился на одно колено и почесал Минну за ушами. И тут Персефона заметила у него на шее круглую бронзовую медаль с искусной чеканкой в виде переплетенных лоз или ветвей. Бронза – металл богов, и подобные вещицы большая редкость. До сих пор дьюриец не представился, и все же Персефона почти уверилась, что знает, кто он. – Спасибо вам! Я… – она оглянулась на мистика. – Мы обязаны вам жизнью! Я – Персефона. Это Сури, а вы кто?.. – Люди, не любящие много говорить, – быстро ответил дьюриец и бросил суровый взгляд на своего спутника. – Мы простые странники, идем на юг. Наверняка это он! – Путешествуете налегке? – спросила она. На двоих у них было лишь одеяло и небольшой мешок, в который вряд ли помещалось так уж много еды. Зато недостаток продовольствия они восполнили оружием. За плечами здоровяка висел еще один клинок – медный. Точно он! – Пользуемся дарами земли, – ответил он, отвернувшись. – Ну, мы идем? – спросила Сури. Девочка сидела на земле, скрестив ноги, и играла в детскую игру с веревочкой, сплетая узоры между пальцами. Персефона снова посмотрела на склон, ведущий к водопаду. Она не знала, что делать. Мысль о том, чтобы зайти еще глубже в лес… – Куда вы направляетесь? – перебил ее размышления Малькольм. – Ну, мы идем… Знаете, это довольно трудно объяснить. – Вам еще далеко? Персефона повернулась к мистику. – Нам далеко? Сури покачала головой, продолжая плести узоры между пальцами. – Что ж, если недалеко, то мы можем вас проводить, – предложил Малькольм. При этих словах друг его недовольно скривился. Малькольм сделал вид, что не заметил этого. – Если мы вас проводим, не могли бы вы отблагодарить нас за доброту едой? – с надеждой улыбнулся Малькольм. – Да, конечно! Когда вернемся в далль, я распоряжусь, чтобы вас обоих как следует накормили и дали ночлег. – Тогда мы с удовольствием вам поможем! – заверил Малькольм. Пока инициатива была на ее стороне, Персефона поскорее поднялась. Она продолжала сжимать ворот ли-моры. Холодно уже не было, но она понимала: вряд ли здоровяк кинется бежать, пока не получит свою одежду обратно. Вспомнились слова Мэйв: герои вроде него давно среди нас не ходят. Сури убрала веревочку, подняла посох Туры и умчалась в глубь леса, время от времени останавливаясь, чтобы посмотреть на цветы или на птичек. Волчица ей подражала, а может, и наоборот. С Сури ни в чем нельзя было быть уверенным. Если лес позволял, Малькольм с другом и Персефона шли рядом. Сейчас они двигались сквозь участок с густой листвой и редким кустарником. Подъем продолжался. Персефона не скоро поняла, что идут они по едва заметной тропинке. Хотя на открытых местах та пропадала, Сури ни разу не сбилась. Вскоре они достигли гребня, где настил из палой листвы спускался в обе стороны. – Так куда же мы идем? – спросил Малькольм у Персефоны. – Сури – мистик и прорицательница. Она ведет меня к одному старому дубу. – Мистик? – переспросил здоровяк со смесью удивления и почтения в голосе. – Да. Знаю, она совсем юная, но ее вырастила Тура, очень уважаемая прорицательница. Тура была древней старухой. Когда я видела ее в последний раз, все волосы до единого у нее были седыми. Она все знала или могла найти ответы на все. Недавно она умерла, и Сури говорит, что старый дуб может ответить на некоторые мои вопросы. – Могу ли я спросить, что у тебя за вопросы, если ради них стоит рисковать своей жизнью и здоровьем? – поинтересовался Малькольм. Персефоне нравилась его манера выражаться. Даже когда она была женой вождя, никто не обращался к ней со словами «могу ли я спросить». Однако самое удивительное заключалось в том, что он ничуть не считал странным ее желание поговорить с деревом. Персефона была ему благодарна за вопрос. Она и сама гадала, как поднять эту тему, а Малькольм предоставил ей прекрасную возможность. – Недавно мы узнали, что вероятно боги Алон-Риста собираются напасть на нас – на всех рхунов. – Она помолчала, пытаясь подобрать слова. – Я ищу ответа, точнее, совета, как спасти моих людей. Еще я надеюсь, что дерево приведет меня к человеку по имени Рэйт… Дьюриец посмотрел на нее пристально. – Чего ты от него хочешь? – Ходят слухи, что он убил фрэя. Люди называют его Убийцей Богов. – И что с того? Хочешь сдать его фрэям? Думаешь, это предотвратит бойню? – Нет-нет! Совсем нет! – воскликнула она чуть громче, чем намеревалась. Сури с Минной замерли и оглянулись. – Некоторые называют фрэев богами, но будь они боги, их было бы нельзя убить. Мне приходилось иметь с ними дело, и я знаю, что фрэи нас ничуть не уважают. Мы для них как муравьи, а если тебя укусит муравей, неужели ты станешь искать именно его? Или сожжешь всю их колонию, чтобы никто не укусил тебя снова? Я хочу выяснить, правда ли этот Рэйт убил бога, и если да, то как. Если один человек способен убить фрэя, то и другие могут этому научиться. Пожалуй, наша единственная надежда – дать им бой. Чужаки переглянулись. – Такого героя встретили бы в Далль-Рэне с распростертыми объятиями. – Слыхал я про этого Рэйта, – кивнул здоровяк. – Только вряд ли это правда. – Конечно, правда! – Малькольм нахмурился. – Мы сами были в таверне, когда Рэйт рассказывал свою историю. – Рэйт никаких историй не рассказывал! За него болтал его малоприятный спутник. Наверняка большая часть россказней – выдумки. – Да неужели? – откликнулся Малькольм. – Лично мне история показалась красивой. Она меня тронула. Еще один взгляд, на этот раз более сердитый. – Давай я скажу тебе то, что знаю наверняка, – обратился здоровяк к Персефоне. – Фрэи – смертельно опасны. Они владеют металлами, их оружие может легко перерубить наше. – Как ты перерубил копье Сэккета? Дьюриец промолчал, идя вдоль гребня и глядя на деревья. Разговор с ним походил на рыбалку. Рыбачить Персефону учил Рэглан. Главное – привести рыбу на крючке к сачку. Если дернешь слишком сильно, рыба начнет бороться, оборвет леску и уплывет. Приходилось то и дело уступать рыбе, прежде чем как следует потянуть. Персефона решила сменить тему и отпустить побольше лески. – В далеком прошлом, во время Великого наводнения, угрожавшего гибелью нашим предкам, человек по имени Гэф объединил кланы. Он поднял всех на общее дело. – Ты говоришь про кинига, – кивнул мужчина. – Того, кто носил корону. Вождя вождей. – Да, и я верю, что надвигается еще один подобный кризис, и если кланы объединятся под руководством кинига… Ну, нас куда больше, чем фрэев. – Откуда тебе известно? – спросил здоровяк. – Я же говорила, что была замужем за вождем Рэгланом. Вместе мы посетили все далли. Еще я бывала на ежегодных собраниях в Алон-Ристе. Алон-Рист… – Она помедлила, пытаясь подобрать слова. – Впечатляет неописуемо, – помог ей Малькольм. Она улыбнулась и кивнула. – Да, но я не видела там много фрэев. Думаю, их всего несколько сотен. – Она права, – подтвердил Малькольм. – Я оценил бы население Риста в три-четыре сотни. Малькольм нравился Персефоне все больше и больше. – В одном Далль-Рэне – почти тысяча человек, – сказала Персефона. – И два раза по столько в окрестных деревнях. – А сколько будет мужчин? – спросил дьюриец. – Без мальчишек и стариков. – Триста пятьдесят, может, четыреста. – А сколько из них умеют держать копье и щит? Я говорю вовсе не про охоту на зверей. Олени дают отпор редко, медведи не планируют сражений и укрепления не строят. Сколько из ваших мужчин имеют больше опыта в сражениях, чем в земледелии? Пятьдесят? Сто? Один? Чтобы победить фрэев, человеку нужно тренироваться годами! А где они возьмут оружие? – Он забрал у Малькольма копье. – Такие игрушки против них бесполезны. То, о чем ты говоришь, немыслимо! – Возможно, – кивнула Персефона с видом ветерана тысячи битв. Все, что она хотела сказать, в теории звучало неплохо, однако этот мужчина предпочитал практику. – И все же никто не говорит, что охотиться на крупных зверей вроде медведей или больших кошек немыслимо. Медведь гораздо быстрее и сильнее человека. Мы выигрываем потому, что охотимся группами. Что будет, если на фрэя пойдут десять человек? Да, возможно, в Далль-Рэне всего пара сотен хороших вояк, но в клан Рэн входит две сотни деревень. Кто знает, сколько найдется воинов в Мэнахане, Мэлене, Тирре и Уоррике? Речь идет о тысячах! Наши женщины тоже способны сражаться! Я знаю, что в случае необходимости смогу научиться держать копье. Нам придется сражаться за свои жизни, а это неплохой стимул, не находишь? Здоровяк нахмурился. – Женщины не способны сражаться. Персефона пожала плечами. – Ладно, но в Алон-Ристе есть и фрэи-женщины. Если наши сражаться неспособны, то и их женщины тоже не воины. Разве нельзя вообразить, что тысяча человек убьет сотню фрэев? Сколько людей у гулов? Если мы все сплотимся, то подавим их численностью. – Навряд ли… – Мужчина покачал заросшей головой. – Кланы никогда не объединятся. Они скорее пойдут войной друг на друга.