Сэбек кивнул. – Трудно было не заметить. – Отец участвовал в компаниях Высокого Копья, – пояснил Рэйт. – Его учил твой народ. – Его учил вовсе не мой народ, – сказал Нифрон. – Его учил мой отец. Это его техника. Рэйт не знал, что на это ответить. Он решил, что лучше всего будет промолчать, и продолжил дышать. Что бы там ни последовало дальше, воздух ему точно понадобится. – Почему ты это сделал? – спросил Нифрон, сплюнув кровью. – Почему ты убил Шегона? Для забавы? Хотел убедиться, что сможешь? Или испытывал свое мастерство? Рэйт покачал головой. – Я думал, ты слышал, что говорят. Он убил моего отца. – Неужели? – удивился Нифрон. – Убил прямо на моих глазах. Нифрон пристально посмотрел на Рэйта, и долгое время все молчали и не двигались. Потом фрэй кивнул, будто что-то для себя уяснил. – Дело в том, что Шегон был бридиит эйн мер. – Мне доводилось это слышать, – кивнул Рэйт. – Если бы не запрет, я убил бы его сотни лет назад. – Нифрон рассеянно провел рукой по длинным волосам и посмотрел на клинок под ногой Сэбека. – Верни меч. Он его заслужил. – Значит, все по новой? – спросил Рэйт. – Нет. – Нифрон поднял руку, другой убирая свой клинок в ножны. – Я выяснил то, что хотел узнать. – И что же? – Может. – Ты о чем? – Рхун может убить фрэя. – Рад был помочь. – Теперь мы можем войти? – спросил Нифрон. – Увы. – Рэйт покачал головой. – Не очень-то любезно с твоей стороны. – А с твоей – убивать тысячи людей и сжигать Дьюрию с Нэдаком. Нифрон кивнул. – Верно подмечено. Изменится ли что-нибудь, если я скажу, что мы, – он обвел рукой свой отряд, – не имеем к этому никакого отношения? По правде говоря, мы – вне закона, мятежники… Потому что отказались принимать участие в той карательной вылазке. Мы пошли против приказа нашего правителя и отказались безжалостно убивать беззащитных рхунов. Мы в бегах, как и ты, причем преследователи у нас одни и те же. Если предложили кров тебе, то нельзя ли и нам его получить? Рэйт был ошеломлен. Он ожидал, что разговор повернется иначе. – Я… Э-э, это не мне решать. Он снова обернулся к Персефоне. Она захлопала глазами, потом кивнула. – Похоже, госпожа не против, – сказал Рэйт. – Добро пожаловать в Далль-Рэн. – Чудно! – Нифрон улыбнулся. – Где Маккус? – Маккус? – Он же здесь вождь? На этот раз заговорила Персефона, стоявшая под прикрытием ворот. – Вождь Маккус был… Дело в том, что он умер. Кажется, лет семьдесят тому как. Он был пра-пра-прадедом моего мужа. – Вот как, – вздохнул Нифрон. – Ну, а то чудное винцо у вас осталось? Бледно-красное, с привкусом орехов? Я нахваливал его бойцам всю дорогу. – Когда-то у нас был виноградник, на склоне хребта, – вспомнила Персефона. – Но мы потеряли его в засуху много десятилетий назад. Нифрон насупился. – Хоть что-нибудь тут осталось? – Нужда, – ответила Персефона. – Ее у нас всегда в избытке. Бог посмотрел прямо на нее. Их взгляды встретились, он улыбнулся и кивнул. – Ну, хотя бы это у вас есть. Глава 11 Наставница «У рхулин-рхунов было семь кланов, у гула-рхунов – три. Каждым кланом правил свой вождь. В случае необходимости кланы объединялись и выбирали единого вождя, которого мы называли кинигом, позже от него произошло слово король. У фрэев не было ни кланов, ни вождей. Ими правил один фрэй, которого называли фэйном». «Книга Брин» Три камешка упали на мраморный пол. Один покатился к Арион, она подняла гладкий голыш размером с яйцо и протянула Мовиндьюле. Сын фэйна вел себя так, будто камешек весил целую тонну – каждое движение свидетельствовало о неимоверных усилиях. Он даже дышал с трудом, вздыхая так, словно ему не хватает воздуха. Юноша стоял с хмурым видом, склонив голову и сгорбившись так сильно, что рукава его ассики соскользнули вниз и прикрыли кисти. – Не могу. – Попробуй еще раз, – настаивала Арион. – Не хочу. Приемную дворца Арион выбрала из-за высокого потолка. Она выгнала слуг, чтобы им никто не мешал заниматься, и именно здесь, у подножья главной лестницы, между роскошными фресками, гобеленами, полированным камнем и вазами с цветами они сошлись в поединке характеров. – Меня это не волнует. Делай! – Арион сложила руки на груди, желая прекратить спор, однако перед ней стоял не обычный ученик. Мовиндьюле был принцем, двадцатипятилетним сыном фэйна Лотиана, и всю свою жизнь он провел в уединении дворца Тэлвара. Окруженный слугами и льстецами принц обладал явно завышенной самооценкой. Он посмотрел на Арион с вызовом, в глазах сверкнула ярость. Мало кто рискнул бы давать отпор сыну единственного фрэя, которому бог Феррол пожаловал силу убивать или приговаривать к смерти себе подобных. Однако мягкость не поможет ни Мовиндьюле, ни будущему его народа. Проведя с принцем некоторое время, Арион поняла: фэйн Фенелия хотела, чтобы она обучала ее внука не только Искусству. Именно этим она и занималась сейчас. «Может, ты и принц, – думала Арион, – только я прожила на свете больше двух тысячелетий. Угадай, какой из двух колодцев глубже?» Если она хочет его чему-нибудь научить, сперва придется заставить себя уважать. Насколько Арион знала, единственным, кого Мовиндьюле хоть немного уважал, кроме своего отца, был Первый министр Гриндал. Неудивительно, ведь Гриндал – живая легенда, обожаемая почти всеми миралиитами. Отступать Арион не собиралась. Она стояла со сложенными на груди руками и смотрела прямо в глаза Мовиндьюле. Через несколько минут гнев принца сменился недоумением. Вряд ли слуги, прислуживавшие ему с рождения, отваживались встречаться с ним взглядом… Сегодня они виделись в третий раз, шел второй урок, и принц проверял границы дозволенного. Века медитаций и тренировки не прошли даром. Арион даже не мигнула. Принц пытался подражать ее твердости. По крайней мере, упрямства ему не занимать. Это хорошо. Говорит о силе характера. С таким материалом можно работать. В тишине их безмолвной войны Арион слышала шорох листьев и пение птиц, доносившиеся в открытое окно вместе с приятным весенним ветерком. В глубине дворца раздавалась приглушенная музыка эстрамнадонского хора, репетирующего представление для фэйна. Она приготовилась к длительной схватке и сосредоточилась на дыхании, ровно отмеряя каждый вдох и выдох. Едва Арион обрела спокойствие, как взгляд Мовиндьюле дрогнул. Принц вздохнул и с угрюмым видом поднял камни – два одной рукой, один другой. Он подбросил первый камешек, но переусердствовал. Арион порадовалась, что настояла на занятиях под высокими сводами. Мовиндьюле подкинул второй камень. Быстро, слишком быстро. Высота и расчет времени никуда не годились. Неужели он и правда настолько бездарен или же изображает бездарность ей назло? Камни рухнули вниз, словно метательные снаряды, и Мовиндьюле счел за лучшее увернуться. Арион ничуть его не винила. Падающие с такой высоты предметы ловить больно. Камни снова с громким стуком упали на пол. – Видишь! – крикнул Мовиндьюле, подбоченившись. Он сжал губы так плотно, что они побелели. – Да-да, я вижу. Ты доказал, что я не права. Чудесно. А теперь пожонглируй камнями, и я буду тебе еще больше признательна.