– Роан, не надо извиняться. – Прости. Мойя снова вздохнула. – Не бери в голову… Персефона любила Мойю за искреннюю, честную и откровенную прямоту. Среди ее знакомых та была самой храброй и самой отзывчивой. Впрочем, в глубине души Персефона задавалась вопросом, не правы ли Коннигер, Тресса и Падера насчет того, что Мойе пора найти мужа? Не то чтобы ее следовало силой выдать за Обрубка, однако яркая внешность девушки и решительные отказы всем подряд вносили немалый раздор между соперниками. Боги одарили ее неземной красотой. Они же в свое время послали людям огонь с небес. Оба дара способны сеять за собой хаос и разрушение, но ведь никто не станет подносить факел к каждому дереву. В отличие от огня Мойя безудержно заигрывала с мужчинами и совершенно не замечала, какую разруху она несет. Брин возобновила дежурство у двери, пристально глядя наружу. – Рэйт и Малькольм уже у колодца. – А что делают фрэи? – заинтересовалась Мойя. – Двое оглянулись, остальные сидят, как ни в чем не бывало. – Приглядывай за ними, – велела Мойя и обернулась к Персефоне. Побарабанив пальцами по чашке, она спросила: – Так что вы делали в лесу? Ты так и не рассказала. Персефона смутилась. – Ты ведь не встречалась тайком с Рэйтом? – Мойя выпрямилась, удивленно подняв брови. – Ты ведь не… не занималась тем, что сказал Обрубок? – Нет! Мойя нахмурилась и разочарованно откинулась назад. – Тогда что? Персефона вздохнула. – Я отправилась поговорить с деревом. Мойя, Роан, Брин и Падера переглянулись. – Что-что? – спросила Мойя. Персефона кивнула в сторону девочки-мистика, сидевшей, скрестив ноги между стопкой плоских камней и старой корзиной с пыльными сосновыми шишками. Минна лежала, положив голову Сури на колени, а та не обращала ни малейшего внимания на происходящее, увлеченно играя с веревочкой и плетя между пальцами похожий на паутину узор. – Некоторое время назад ко мне пришла Сури и сообщила, что видела знаки страшного бедствия, намного худшего, чем голод. Тогда я не придала ее словам особого значения. – Но потом фрэи сожгли Дьюрию и Нэдак, – поняла Мойя. Персефона кивнула. – Сури предложила попросить помощи у древнего дерева. Оно самое огромное и старое в лесу и могло бы ответить на мои вопросы. – Как поживает Магда? – спросила Падера, разжигая огонь под мехом с водой. – Ты знаешь про дуб? – спросила Персефона. Старуха кивнула. – Мэлвин и я впервые… Хм. Мы поженились под его кроной. В один прекрасный весенний день. На ветвях было полно певчих птиц, они нам пели. Хороший знак. – Наверно, тогда дуб был как хворостинка, а, Падера? – усмехнулась Мойя. – Сложно сказать, – ответила старуха. – Солнца ведь еще не было и в помине. Все засмеялись, кроме Роан, которая уставилась на старуху с новым интересом. Рэйт и Малькольм вернулись, неся на шесте несколько кувшинов из тыкв. – Перелейте вон в тот большой мех, – указала Падера. – Значит, ты и в самом деле разговаривала с деревом? – спросила Мойя. – Я задавала вопросы, – уточнила Персефона. – Сури передала мне, что ответило дерево. Роан, складывавшая выщипанные перья в кучку, замерла и уставилась на Сури. – Ты понимаешь язык деревьев? Сури кивнула, не отрываясь от натянутой между пальцами веревочки. От усердия она даже язык высунула. – И что оно ответило? – спросила Мойя. – Да так, всякую околесицу, – отмахнулась Персефона. – Никакую не околесицу! – впервые заговорила Сури. – Ты задала Магде вопросы, она дала тебе ответы. Проблема решена. – Ее ответы не имеют никакого смысла! – воскликнула Персефона. Сури пожала плечами. – Не вина Магды, что ты ничего не поняла. Она ответила просто, как могла. И она была права, впрочем, как всегда. – Права? – удивилась Персефона. Сури кивнула. – Что именно она ответила? – спросила Падера. Персефона пожала плечами. – Что-то про… – Она посмотрела на девочку-мистика. – Сури, ты запомнила? – Встречай богов радушно. Исцеляй раненых. Следуй за волком, – повторила Сури, не поднимая глаз. – Куда уж проще! Персефона пролила чай. – Именно! Ради любви Мари! Встречай богов радушно! Все посмотрели в сторону дверного проема, откуда вечернее солнце отбрасывало косые лучи на коврик Роан. Персефоне свет показался чуть более золотистым и волшебным, чем минуту назад. – У меня мурашки по коже! – воскликнула Мойя. Падера посмотрела на девушку. – Одевайся теплее. Хотя погоди-ка, я забыла, с кем разговариваю. Попробуем кое-что получше. Поменьше болтай, побольше работай и сразу согреешься. Слезай с кресла, начисти миску картофеля и поставь вариться. – Потом старуха повернулась к Сури. – Ужинать останешься? – Я ее пригласила, – сказала Персефона. – Ну и хорошо, только придется обождать, – пояснила Падера. – Случаем не поможешь Персефоне узнать, почему Сэккет, Эдлер и Хэгнер вчера пытались ее убить? Персефона посмотрела на Сури. – Неужели сумеешь? – Понадобятся кости, – ответила мистик. – У нас есть мертвый цыпленок. – Падера указала на птицу в руках Роан. – Или тебе непременно нужно ритуальное убийство? – Птичка умерла сегодня? – Сама свернула ей шею пару часов назад. – Тогда сойдет. – Мистик вытащила петлю двумя пальцами и усмехнулась. Рэйт закончил переливать воду, поставил тыквы у двери, потом повернулся и оглядел домик, раздумывая, куда бы сесть. – Вы точно уверены, что нам можно остаться на ночь? – спросил он. – У вас тут довольно тесно. – Место найдем, – заверила Персефона, потом приложила руку ко лбу. – Ох, извини, Роан! Роан, ощипавшая курицу лишь наполовину, замерла. – За что ты извиняешься?