— Честное слово, дитя мое, мы не хотели причинить тебе вред. Шиана одернула и поправила одеяло на коленях. — Меня зовут Шиана, — это была вежливость Пустыни, ведь Кания назвала свое имя. — Кто эти люди? — Их отошлют прочь, если ты не хочешь их видеть… Шиана. Кания указала рукой на женщину с цветущим лицом, одетую в точности как Кания. — Всех, кроме, разумеется, Адьгозы — она твоя дневная служанка, — добавила Кания. При этих словах Альгоза присела в глубоком реверансе. Шиана взглянула на пухлое водянисто-полное лицо в нимбе светлых кудрявых волос. Потеряв интерес к Альгозе, Шиана резко перевела взор на мужчин. Они следили за ней с напряженным вниманием, полуприкрыв веки, некоторые дрожали от скрытого подозрения. Запах страха в этой группе был особенно силен. Священники! — Прогоните их прочь, — Шиана махнула рукой в сторону священников. — Они харам! Это было уличное ругательство для обозначения самого злого и низкого, что есть в мире. Потрясенные священники отпрянули. — Убирайтесь! — приказала Кания. На ее лице против воли отразилось злое и одновременно озорное выражение. Кания не имела никакого отношения к этим тварям — воплощениям зла. Но все эти священники, которые торчали тут и глазели на Шиану, явно заслуживали прозвища «харам». Должно быть, они сделали что-то очень противное Богу, коли он послал им в наказание эту маленькую жрицу! В это Кания верила очень охотно; священники редко обходились с ней так, как она этого заслуживала. Словно побитые собаки, священники, пятясь и подобострастно кланяясь, покинули покои Шианы. Среди тех, кто вышел в холл, был историк и стилист Дорминд, смуглый человек, вечно над чем-то размышляющий. Если его посещала какая-то идея, то он вгрызался в нее, словно стервятник в падаль. Когда дверь за ними закрылась, Дорминд сказал своим компаньонам, что имя Шиана — это современная форма древнего имени Сиона. — Всем вам известно место Сионы в истории, — сказал он. — Это она служила Шаи-Хулуду в его превращении из человека в Разделенного Бога. Стирос, морщинистый старый священник с тонкими темными губами и светлыми водянистыми глазами заинтересованно взглянул на Дорминда. — Это в высшей степени любопытно, — сказал он. — Устное Предание утверждает, что Сиона была орудием превращения Одного в Многое. Шиана. Ты думаешь… — Не будем забывать, что в переводах собственных слов Бога, выполненных Хади Бенотто, Шаи-Хулуд часто упоминает имя Сионы, — вмешался в разговор другой священник. — И не всегда одобрительно, — напомнил им Стирос. — Вспомните ее полное имя: Сиона ибн-Фуад аль-Сейефа Атрейдес. — Атрейдес, — прошептал один из священников. — Надо очень внимательно к ней присмотреться, — подвел итог Дорминд. В холл стремительно вошел молодой вестник, который, обнаружив в толпе Стироса, подошел к нему. — Старое, — сказал он, — вы должны немедленно очистить холл. — Почему? — В голосах оскорбленных священников звучало неподдельное негодование. — Ее приказано переселить в апартаменты Верховного Священника, — ответил вестник. — По чьему приказу? — потребовал ответа Старое. — Так приказал самолично Верховный Священник Туэк, — ответил посланник. — Там были слушания, — молодой человек махнул рукой в ту сторону, откуда явился. Все сразу поняли, о чем идет речь. Помещения можно переделать так, чтобы звуки оттуда направлялись в определенные места, где сидели подслушивающие. — Что они слышали? — требовательно спросил Старое. Его старческий голос дрожал от волнения. — Она спросила, отвели ли ей лучшие апартаменты. Сейчас все готово к ее переезду, и она больше не должна видеть никого из вас. — Но что должны делать мы? — поинтересовался Стирос. — Изучать ее, — ответил Дорминд. Холл был очищен в течение нескольких минут, и все священники тотчас принялись изучать Шиану. То, чем они начали заниматься, отложилось в их сознании на долгие годы. Новый распорядок, который сложился вокруг Шианы, произвел изменения, которые ощутили в самых отдаленных уголках влияния Разделенного Бога. Два слова произвели это изменение: «Изучайте ее». Как она наивна, думали священники. Курьезно наивна. Однако она умела читать и проявила недюжинный интерес к священным книгам, которые имелись в апартаментах Туэка, точнее сказать, теперь в ее апартаментах. Наступившее изменение умиротворило и примирило всех — от высших до низших. Туэк переехал в квартиру своего первого помощника, и процесс пошел дальше. Лучшие производители одежды ожидали появления Шианы, чтобы снять с нее мерку. Для нее сшили самый красивый и лучший защитный костюм. Люди начали избегать историка-стилиста Дорминда. Он подстерегал священников, хватал их за пуговицы и принимался рассказывать историю прежней Сионы, словно это могло пролить какой-то свет на нынешнюю носительницу древнего имени. — Сиона была подругой Святого Дункана Айдахо, — напоминал Дорминд всем, кто желал его слушать. — Их потомки живут теперь повсеместно. — В самом деле? Простите, что я не могу больше слушать вас, но у меня неотложное дело. Поначалу Туэк проявлял по отношению к Дорминду большую терпимость. История была интересна, а ее уроки поучительны. — Бог послал нам еще одну Сиону, — говорил Туэк. — Скоро все должно проясниться. Дорминд уходил, но вскоре снова возвращался с новыми подробностями прошлого. — Отчеты из Дар-эс-Балата представляются теперь в совершенно ином свете, — говорил Дорминд Верховному Священнику. — Не стоит ли нам подвергнуть дитя новым испытаниям и сравнениям? Дорминд обычно накидывался на Верховного сразу после завтрака. Остатки еды еще стояли неубранными на балконном столике. Через открытое окно доносился шум из апартаментов Шианы. Туэк предостерегающе прикладывал палец к губам и говорил приглушенным голосом: — Священное Дитя по своей воле собирается в Пустыню. Поднявшись на балкон, он, указывая рукой в юго-западном направлении от Кина, говорил: — Очевидно, что-то интересует ее в тех краях или, я бы сказал, призывает ее. — Мне говорили, что она часто пользуется словарями, — сказал Дорминд. — Это, конечно, не может быть… — Не обманывайся на этот счет, — отмахнулся Туэк. — Она просто проверяет нас. — Но, лорд Туэк, она задает Альгозе и Кании совершенно детские вопросы. — Ты хочешь выпытать мое суждение по этому поводу, Дорминд? С некоторым опозданием историк понял, что переступил рамки дозволенного. Он замолчал, но выражение его лица было красноречивее любых слов, которые застыли у него на устах. — Бог послал ее к нам, чтобы искоренить зло, которое проникло в ряды непосвященных, — произнес Туэк. — Иди! Молись и спроси себя, не проникло ли это зло в тебя самого. Как только Дорминд удалился, Туэк вызвал помощника. — Где Священное Дитя? — Она ушла в Пустыню, лорд, чтобы общаться со своим Отцом. — На юго-запад — Да, лорд. — Увезите Дорминда подальше на восток и воткните в песок несколько тамперов, чтобы он никогда больше не вернулся. — Дорминда, лорд? — Дорминда. Даже после того как Дорминд попал в пасть Бога, священники продолжали выполнять его напутствие: изучали Шиану. Шиана тоже не оставалась в долгу и, в свою очередь, изучала их. Постепенно, настолько постепенно, что она и сама не заметила, когда именно это произошло, но Шиана в один прекрасный момент вдруг осознала свою огромную власть над окружающими. Сначала это была просто игра, как это бывает в День Детей, когда взрослые прыгают на задних лапках, не зная, как угодить ребенку, выполняя его самые нелепые капризы. Но вскоре выяснилось, что удовлетворяется любой, именно любой каприз. Она потребовала на обед редкий фрукт? Ей подносили этот фрукт на золотой тарелке. Она заметила в дальнем конце улицы какого-то ребенка и потребовала, чтобы этот ребенок составил ей компанию в игре? Ребенка тотчас привозили в храмовые апартаменты Шианы. Когда страх и потрясение проходили, ребенок обычно начинал играть, и за этой игрой пристально следили священники и жрицы. Невинные забавы, беготня по саду на крыше и дикие вопли — все было предметом наблюдения и тщательного анализа. Восхищение случайного товарища по играм было в тягость Шиане, и она редко просила привести ей одного и того же ребенка для этой цели. Она предпочитала узнавать все новые и новые сведения от других товарищей по играм. Священники не смогли достичь согласия в оценке безвредности таких встреч. Новых друзей старались подвергать тщательной проверке до тех пор, пока Шиана, увидев это, не рассердилась на своих стражей. Слух о Шиане с неумолимой неизбежностью распространился по Ракису и за пределами планеты. В Общине Сестер накапливались рапорты и сообщения. Годы проходили в автократической рутине — священники продолжали ублажать любопытство Шианы, а любопытству этому, казалось, не будет пределов. Никто из слуг не расценивал это как обучение: Шиана учила священников Ракиса, а они учили ее… Сестры Бене Гессерит сразу отметили эту особенность и начали наблюдать за девочкой с удвоенным вниманием. — Она находится в хороших руках. Пусть она остается там до тех пор, пока не созреет для нас, — приказала Тараза, — будьте готовы защитить девочку и постоянно держите меня в курсе дела.