– Да, вы правы, извините, мадам Зейн, я ошибся. – То-то! – старушка выставила на столик окошка, скорее всего, заранее приготовленные монеты стопкой и гордо направилась к выходу. Отправив в Актур телеграмму, Кинт перешел к окошку почтовых отправлений. – Здравствуйте, проверьте, нет ли для меня писем, – Кинт показал жетон гражданина. – Добрый вечер, – почтовый клерк расплылся в дежурной улыбке, прочитал имя на жетоне и как-то сразу побледнел. «Дьявол, значит, не ошибся» – подумал Кинт и развернулся к столику уже с пистолетом в руке. Но высокого там не оказалось, Кинт только краем глаза уловил как качнулась только что закрывшаяся входная дверь. – Так что, есть что-нибудь? – рыкнул Кинт не отводя ствола и взгляда от двери. – Ничего, простите… но вас ждут. – Кто? – Там, на улице, в фургоне. С пистолетом в руке Кинт решительно прошел к окошку и посмотрел на фургон, в кабине механика никого, скорее всего тот высокий, что сейчас с кем-то разговаривает, и есть механик. Чуть выше головы высокого плотная штора в окне немного приоткрылась и Кинт увидел часть лица, которую он сразу узнал – острый подбородок, тараканьи усы, прямой нос… Кинт громко выдохнул, убрал пистолет, жестом успокоил почтовых клерков, которые словно из-за бруствера выглядывали в зал из своих окошек, мол стрельба отменяется, а толстяк даже ничего и не заметил, он мечтательно и старательно продолжал выводить буквы, при этом ужасно скрипел пером. Как только Кинт вышел на улицу, высокий указал ему на открытую пассажирскую дверь фургона, потом пнул какой-то рычаг у порога и вниз вывалились три ступеньки. – Да, действительно, Кинт Акан, собственной персоной, – закинув ногу на ногу и откинувшись на спинку удобного пассажирского скорее дивана, чем кресла, сидел Морес Таг. – И вы, полковник, нисколько не изменились, – Кинт сел на такой же диванчик напротив. Внутри был полумрак, пахло кожей и этим ужасно сладким ароматом любимого одеколона Мореса. Старые друзья пару минут друг друга молча разглядывали, словно пытаясь найти дефект, каверну, трещину в стене многолетних, не всегда гладких, но доверительных отношений. По глазам, они бы оба это поняли. Они решили бы, что им больше не о чем разговаривать, и тогда Кинт пошел бы дальше, искать развлечение на вечер, а фургон покатил бы восвояси. – Встреча у нас не сиюминутная, мне уже опостылело разъезжать в этом ящике, а в публичном месте не хотелось бы появляться, – наконец сказал Морес, – очень рад тому, что вы решили написать и как всегда, в своем амплуа – заинтриговали одной строчкой. – И я рад видеть вас, Морес, а в том письме сначала было много слов, и оно не поместилось бы на одном листе, но прошла пара лет и осталась лишь строчка. Я снимаю неплохие апартаменты в доходном доме, а если попросить прислугу хозяйки, то нас даже ужином могут накормить. – Это замечательно! Назовите механику адрес… Глава пятая Кинт распахнул окна в обеих комнатах, но задернул их плотными шторами. – Проходите, господин полковник, в этой комнате есть камин, и она просторнее, – сказал Кинт Моресу, замершему в прихожей, и пару раз дернул шнур у двери. – Да, побогаче того флигеля, – осматриваясь, Морес вошел, поставил у стены свой саквояж и небольшой чемоданчик. В двери постучала девушка из прислуги, выслушала просьбу Кинта и, получив несколько монет, удалилась, заверив, что через полчаса подаст ужин. – Да, апартаменты не дешевы, но нужно соответствовать образу… – Образу кого? – Морес опустился в удобное плетеное кресло у камина. – Да кого угодно, дьявол их разбери, представителя Северного горного треста, владельца табачных плантаций с юга, отставного пехотного полковника и еще с десяток типов аристократического сословья. – Ты устроился актером в театральную труппу? – Морес встал, прошел к окну и, отодвинув штору, осмотрел площадь. – Хороший вид. – Мне тоже нравится… нет, к сожалению, к театру я не имею отношения… помните, господин Морес, там, на северо-востоке, еще до войны, вы сказали, – Кинт тоже подошел к окну, – что давно преследуете одну могущественную группировку наемников, и что захваченные тогда в Конинге пленные это в первый раз за все время столкновения с ними. – Конечно помню, – Морес продолжал смотреть в окно, – в первый и пока последний. – Тогда у вас есть шанс, – Кинт хмыкнул, достал серебряный пенал и открыл крышку, – сигару? – Вы снова меня заинтриговали, да, благодарю, – Морес взял сигару и вернулся в кресло. – Тогда считайте, что я сдаюсь вам самостоятельно, добровольно и даже без боя, – Кинт выщелкнул в сторону кресла серебряный кест. Морес ловко поймал монету с головой волка на аверсе, присмотрелся, замер и, подавившись дымом только что раскуренной сигары, зашелся кашлем. – Что же вы, господин полковник, где же ваше стальное самообладание, – Кинт быстро подошел к столу, налил из графина стакан воды и отдал его Моресу, – выпейте… Разговор затянулся до рассвета, часть его была даже зафиксирована на самописец, который Морес предусмотрительно прихватил с собой в маленьком чемоданчике. Кинт поведал Моресу свою историю, с того момента как покинул Северный Форт и до вчерашнего вечера. О том, как действительно был готов пустить себе пулю в висок, и сделал бы это, если бы не последние остатки воли и появившаяся возможность попасть к наемникам, узнать о них как можно больше и, в конце концов, покончить с теми, что уже много лет тенью, несущей смерть, преследуют Кинта. С теми, кто виновен в гибели близких людей. Было что рассказать и Моресу… – Григо очень переживает, что пропал и ты. – Мне просто нечего ему говорить, даже не знаю, смогу ли смотреть ему в глаза, – Кинт вытащил из пепельницы окурок сигары и, раскурив его, добавил: – Я получал от него письма и телеграммы, но не читал их. Смысл читать, если не можешь ответить? – Он сильно сдал, и он не винит тебя в пропаже Сэт, не будь таким упрямым эгоистом, навести его. Кинт молча сопел, глядя в пол… – Сарт тоже будет рад тебя видеть. – Вот его точно не стоит втягивать в это дело, я хотел было навестить его, но передумал, потому что у Рузье и его верных псов длинные руки, и пока не покончим с этой стаей, и не сдерем с них шкуру, как на промысле в Конинге, я не хочу ни с кем встречаться. Вовсе не из эгоизма, полковник, я не хочу подвергать их опасности. – Ну на счет Сарта – не тебе решать, – Морес снял пенсне и потер переносицу, – и где интересно ты хотел его навестить? – Как где? У себя, то есть у него во флигеле. – После твоего отъезда из Латинга он недолго оставался у господина Тьетэ. На твое место был нанят эм… – Морес взял со стола одну из своих толстых тетрадей, полистал, – а, Лью Демм, отставной пехотный капитан. – А с Сартом что? – Он успешно закончил курсы инспекторов, при академии в Актуре. Не без моих рекомендаций, впрочем, они ему и не нужны, их у него и так достаточно. Выше капитана ему не выслужиться, – Морес развел руками, – сам понимаешь, происхождение, но согласись, это весьма неплохая карьера, учитывая, кем он был. – Инспектор? – Да, и уже год как служит у меня в ведомстве, смышленый парень, серьезный такой стал. – Неожиданно. – А ты что думал, удивлять можешь только ты? На самом деле Сарт будет отличным связным, когда все начнется и помощником тебе. – Когда начинаем? – Когда я скажу, нужно многое подготовить и подготовиться самим, я могу доверять очень малому числу людей, а тех, кому не доверяю, придется использовать втемную, но надо подготовиться, Кинт. Ты ждал, подожди еще немного. – Что ж, подожду… Со стороны улицы донесся звук подъехавшего к дому от площади моторного фургона. Морес подошел к окну. – Вот и рассвет, мне надо возвращаться в Актур, за последнюю неделю у меня прибавилось забот. – Я читал в газете. – Да, преступника обезвредили, но остались те, кто его нанял. – Кому выгодна смерть монарха? – Наверное тем, кому выгодно текущее положение дел в терратосе, но это положение, поверь, не надолго. Империя возродится! Морес сказал эту последнюю фразу с таким пафосом и торжеством в голосе, что Кинт не смог сдержать улыбки. – Что? – Господин, полковник, только не говорите, что вы теперь сами вляпались в то, от чего все время предупреждали меня? – То есть? – Морес стал складывать в саквояж канцелярские принадлежности и свои тетради. – Кинт, прошу тебя, не ввязывайся ни в какие группы заговорщиков и держись подальше от всяких бунтарей, – выдал Кинт практически голосом Мореса и с его интонациями. Морес плюхнулся в кресло и в голос рассмеялся, через минуту успокоился, надел пенсне и, блеснув стекляшками, повернулся к Кинту. – Разве плохо, когда терратос един? – Наверное, хорошо, – пожал плечами Кинт и зевнул. – Будем прощаться… Сарт найдет тебя.