– Ах ты эгоистка! Она встала и заслонила мне обзор. Она начала кри- чать на меня. – Ты притащила меня в эту страну, позволила влю- биться. Мало того: я даже обручилась! А теперь ты остав- ляешь меня одну! Ее тон был пронзительным, отчаянным и вызывал во мне глубокое раскаяние. Не знаю, как она это сделала, но ей удалось затащить меня наверх и втиснуть в спортивный костюм. Потом она погрузила меня в машину. Мы остано- 35 вились у небольшого сицилийского домика в Таормине. Когда она выходила из машины, я смотрела на нее как на дуру. – Шевели жопой, вытряхивайся! – прорычала она, пока я все еще сидела на сиденье. Но в ее голосе не было злости, скорее, забота. – Объяснишь, что мы здесь делаем? – спросила я, ког- да охранник закрыл за мной дверцу машины. – Мы лечимся, – она указала руками на здание. – Здесь лечат больные головы, Марко Гарби, по слухам, лучший психотерапевт в округе. Услышав это, я схватилась за ручку двери, чтобы спря- таться в машине, но она оттащила меня от нее. – Мы можем сделать это сами, или твой властный муж найдет тебе гребаного доктора, который будет доклады- вать ему о каждом твоем визите. Она подняла брови и стала ждать. Откинувшись, я прислонилась к машине. Я понятия не имела, чего хочу, как помочь себе и есть ли смысл по- могать себе. Кроме того, я была в порядке. – Зачем я вылезла из постели? Я вздохнула, но двинулась наконец к лестнице. Врач оказался очень необычным парнем. Я ожидала столетнего сицилийца, у которого седые волосы зачесаны 36 до блеска, в очках, и думала, что он заставит меня лечь на фрейдистскую козетку. Однако Марко был старше меня едва ли на десять лет, и весь разговор происходил за ку- хонным столом. Он не был похож на обычного доктора. На нем были рваные джинсы, майка с рокерским принтом и кроссовки. У него были длинные вьющиеся волосы, за- бранные в хвост, и он начал с того, что спросил, не выпьем ли мы. Мне это показалось не очень профессиональным, но это же он был специалистом, а не я. Когда он, наконец, сел, он подчеркнул, что понимает, чья я жена. И добавил, насколько ему все равно. Он заве- рил меня, что у Массимо нет никакой власти в его доме и он никогда не узнает о наших разговорах. Позже он попросил меня подробно рассказать ему по- следний год своей жизни, но когда я начала говорить, как я попала в аварию, он остановил меня. Он видел, как я задыхалась от рыданий. Потом спро- сил, чего бы я хотела, какие у меня были планы до насту- пления Нового года, что меня радует. Вообще-то это был обычный разговор с незнакомым человеком. Я не чувствовала себя после него ни лучше, ни хуже. – Ну что? – Ольга вскочила с кресла в прихожей, где меня ждала. – Как было? 37 – Я не знаю... – я пожала плечами. – Я не знаю, как он мне поможет. Мы сели в машину. – Кроме того, он сказал мне, что я ничем не больна, но мне нужна терапия, чтобы все понять, – я закатила глаза. – Он думает, что я могу продолжать лежать, если мне это- го хочется, – я показала ей язык. – Только не знаю, хочет- ся ли... – задумалась я. – Потому что из всего этого визита я сделала вывод, что мне скучно, и это моя самая боль- шая проблема. Я думаю, он предложит, хотя я не уверена, чтобы для начала я нашла себе занятие. Кроме как ждать возвращения старой жизни, – я прислонилась головой к стеклу.