нятия не имел, зачем меня похитили. Переполненный ненавистью взгляд Массимо остано- вился на моих губах. – Ты защищаешь его? –о н вскочил, сделал три шага и оказался рядом со мной. – Ты защищаешь его после всего, что ты пережила из-за него? 17 Он навис надо мной, тяжело дыша, а расширенные зрачки делали его глаза совершенно черными. Я посмотрела на него и с удивлением обнаружила, что ничего не чувствую. Ни злости, ни даже нервозности у меня уже не было. Странно. Лекарства, которые мне да- вали, полностью подавили мои эмоции, и единственным, что указывало на то, что я чувствую, были слезы, которые текли по моим щекам. – Я просто не хочу, чтобы у тебя были враги, потому что эта вражда отражается на мне, – сказала я и тут же по- жалела о своих словах. Это высказывание – неявно, но все же – было обвинением. Не желая этого, я предположила, что именно он виноват в случившемся. Черный вздохнул и задумался, и его прикушенная зу- бами губа молила о пощаде. Он поднялся и медленно дви- нулся к двери. – Пойду займусь твоей выпиской, – прошептал он и тихо вышел из комнаты. Я хотела позвать его и попросить остаться, извинить- ся и объяснить, что ничего плохого я не имела в виду, но слова застряли у меня в горле. Когда дверь закрылась, я некоторое время лежала, уставившись на нее, и наконец заснула. Меня разбудил мочевой пузырь. С недавних пор я 18 очень ценила это чувство и тот факт, что могу сама пой- ти в туалет. Я напивалась каждый раз, когда приходила туда. Мне наконец удалили катетер, и доктор сказал, что я должна начать ходить, так что я несколько дней соверша- ла короткие прогулки. С прицепленной капельницей на подставке. В туалете я немного задержалась, потому что спра- виться с капельницей было не так просто и это требова- ло необычайной ловкости. Тем более, что мне пришлось справляться самой, потому что, проснувшись, я с удивле- нием обнаружила, что Массимо исчез из комнаты. Сразу в первый день моего пребывания в больнице он приказал поставить вторую кровать и спал рядом со мной – вроде как сиделка. Деньги творили чудеса. Если бы он хотел иметь здесь антикварную мебель и фонтан, это тоже мож- но было бы устроить. Его постельное белье было нетрону- тым, а это означало, что в ту ночь у него были дела поваж- нее, чем присматривать за мной. Я не была сонной, потому что проспала весь день, по- этому решила отправиться на приключения и выйти в коридор одна. Переступив порог, я оперлась о стену и в тот же миг с восторгом увидела, как при виде меня два рослых телохранителя сорвались с места. Я махнула им, чтобы они сели, и, волоча за собой стойку с капельницей, 19 двинулась через коридор. К сожалению, оба последовали за мной. Когда я поняла, как глупо мы выглядим, мне захоте- лось рассмеяться. Я, в светлом халате и розовых тапках на ногах, с взъерошенными светлыми волосами, опирающи- мися на металлическую стойку с капельницей, и идущие следом за мной две гориллы, трепещущие в черных ко- стюмах с зачесанными назад волосами. К сожалению, ско- рость, которую я развивала, не заставляла их сбиваться с ног, поэтому наша свита шагала очень достойно. Пришлось присесть ненадолго, потому что мой орга- низм еще не был готов к долгим экспедициям. Мои спут- ники стояли в нескольких метрах от меня. Они огляды- вались в поисках «угрозы», но ничего не нашли, поэтому погрузились в разговор. Была ночь, но в больничном ко- ридоре царило довольно оживленное движение. Какая-то медсестра подошла ко мне и спросила, все ли в порядке. Я успокоила ее, объяснив, что просто отдыхаю, поэтому она