Спустя несколько дней... – Повелитель. – произнес мужчина, оглядев сквозь стекла окон на прогуливающуюся группу женщин. – Этот мужчина слишком близок с Дианой. Мы не можем позволить ему забрать её. Карлос смял в руке недавно пришедшее из-за моря письмо. – Если уж она так дорога ему, то он должен был постараться лучше, чтобы она осталась с ним. Теперь она наша. – Вы правы – убедившись, что Император находится на его стороне, он добавил. – Она больше не акросийка. Однако старый император был умен и видел всю ситуацию совершенно под другим углом, нежели его внук. – Как только мужчина принимает решение, ему все равно, насколько женщина в беде. Даже если возникнут проблемы, я уверен, что в конце концов он со всеми ними разберется. Вскоре до него донесся тяжелый голос: – Однако, мальчишке вроде тебя давно пора научиться контролировать свою жадность. Смирение высшая ступень мудрости. Я был на твоем месте однажды и как бы сильно не разъедало мою душу это жгучее чувство жажды, я остановился. Сломать легче, чем построить. Карлос услышал, казалось, обычные слова и тускло улыбнулся. – Вы пытаетесь говорить так, словно прошлое не вызывает у вас сожалений. Неужели не было даже глупых идей? Хах... – закрыв глаза и представляя свое будущее, кое навязывает ему император, Карлос продолжил: – Беспристрастно закрыть глаза и уши; избавиться от желания заполучить больше дозволенного; ограничивать себя от чего-то действительно желанного; жить честно и открыто, как до сих поступали вы, Повелитель? С уст Карлоса продолжали слетать жестокие слова правды, что задевали ферзенского правителя. Пусть тот скрывал эту боль, но он продолжил переубеждать внука. – Имея то, что жаждешь заполучить, ты должен знать, когда стоит отступить, дабы не разрушить то, что уже обрел. Это было очень циничное замечание, но выражение лица и голос Императора оставались такими же спокойными и безмятежными, как пейзаж за окном. – Это не для меня. Карлос уставился прямо на своего деда с жестокими чертами на лице. – Как ты!... Невероятно... Ты циничнее чем я думал. Подобно минералу, который не раз подвергался чистке и ударам... конце концов раскрыл свою истинную форму. – Мне не совестно за это, ведь я знаю, чего действительно хочу и получу это любым способом. “Возможно, он не сверкающая драгоценность, а всего лишь разбитый камень? “ – так думал пожилой мужчина. Это сущность Карлоса, которую невозможно скрыть, так она сияет... – Любым способом говоришь?.. – поглаживая длинную бороду, император хитро прижмурился. – Даже если она тебя возненавидит? – Даже если возненавидит. – Тело... Ты слишком алчен. Тебе этого будет недостаточно, ты это понимаешь? – Тело? Хах! Вы прекрасно понимаете, что её ценность не в теле или красоте, хотя это превосходный бонус. – Нет. – Нет? – искренне не понимал он. – ...Ты сломаешь её. Карлос задумчиво ухмыльнулся. – Я ломал многих, но она первая кто избежит этой участи. Подчинить – да, но не ломать. – Твоя воля непоколебима, верно? Император, вновь приподнявший веки, слегка кивнул, глядя прямо на Карлоса, как будто он поддержит все, что бы внук ни сделал. – Спасибо, Повелитель. – Ты в любом случае не собирался получать моего разрешения, поэтому хватит болтовни. Император намеренно сменил свой тон на резкий, будто не желая ввести парня в замешательство. – Я не успел тебе сказать этого, но... – постукивая пальцами по старинному дневнику, он добавил. – Спасибо. Жак, услышав эти слова, слабо ухмыльнулся. – Не за что. Главное, что вы, дедушка, выглядите чуть счастливее, чем раньше. – Ты же понимаешь? – Что именно? – Это значит, что то, о чем тебе нужно беспокоиться, находится на её стороне. – На её стороне? – С этих пор все зависит от её решения. Если она не даст согласия мы больше ничего не сможем сделать, как бы ты решительно ни был настроен. Воцарилась тишина. Когда Карлос неспеша приблизился к столу, то к сказанному добавил: – Да, я знаю. Мужчина забрал оставленную Императором шкатулку на столе. После этого разговор деда и внука окончился. – Если мои действия породят ещё одно сожаление, оно взвалится лишь на мои плечи, как тяжелый груз. Неразрешенные моменты, ранее давившие на него, растаяли словно снег. Однако император испытывал волнение за юную деву, что являлась потомком плода их с Дельвирой любви. – Такая судьба досталась тебе, девочка... Взглянув на портере Дэльвиры мужчина, обремененный старостью, тяжко вздохнул. – Она станет женой правителя в любом случае. *** Карлос открыл дверь комнаты, которую ранее посещал, и бесшумно вошел в нее. Диана лежала на кровати так же, как когда он только принес её сюда. Растрепанные волосы особы, лежавшие на белой простыне, вырисовывали собой нечто подобие ореола, а солнечный свет, струившийся из окна, и ниспадал на них от чего те отливали карамелью. Казалось, и её длинные ресницы, отбрасывавшие тень, были обрамлены черным инеем. Увидев её, неподвижно лежащую с закрытыми глазами, думалось, мужчина мог бы поверить, что Диана та самая, что сошла с портрета. Вместо того чтобы восхищаться красотой девушки, мужчина испытывал другие эмоции, которые не хотел пропускать через себя всё это время. Внезапно он подумал, что особа не дышит, и преподнес руку к её лицу. Слабое дыхание, что будто вот-вот остановится, коснулось его пальцев и он испытал искреннее облегчение и уголки его губ дрогнули. Он посмотрел на девушку и медленно пошевелил рукой. Осторожное прикосновение пришлось по бледным щекам Дианы. Он не совсем понимал, что это было за чувство... однако человек, лежавший перед ним, вызывал сожаление и тяжесть на душе. Это было нечто другое, отличное от сострадания... Он постоянно хотел узнать больше об этой девушке. Хотел наблюдать за той, что находилась перед ним, как можно дольше. Карлос осознавал, что, если Диана умрет и навсегда с ним попрощается, тоскливые мысли будут мучить его сильнее простого сожаления. Кроме того, казалось, он злился на отдыхавшую даму. Просто глядя на её измучанное лицо, он почему-то начинал гневаться. Диана повернулась на бок продолжая сопеть. Спустя какое-то время, когда девушка медленно открыла глаза, то поняла, что Карлос лежал рядом с ней на кровати. Одной рукой он держал некоторые документы, а другой крепко держал её в своих объятиях. Она даже неосознанно прижималась к его груди во сне, не давая ему уйти. Диана была ошеломлена и быстро отскочила от него, лежащего рядом. Она хотела что-то сказать, но поняла, что её горло как будто было сожжено огнем, а губы были сухими и потрескавшимися.