– В таком случае идем дальше. Мистер Хепворт, что вы можете сказать о неком Боукере? – Это наш стюард. Примерно две недели назад он принес казначею конверт с деньгами и попросил спрятать его в сейф. По правилам их сперва надо было пересчитать. Так вот, в конверте оказалось десять стодолларовых бумажек. В Гонолулу казначей отдал Боукеру из них двести долларов. А тот взял и напился… – Откуда, по-вашему, у него столько денег? Ведь жалованье стюарда более чем скромное… – Он хвастался, что провернул какое-то дельце, но никто его особенно не расспрашивал. По знаку Грина в кабинет вошел Боукер в сопровождении Спенсера. – Ну что, вы окончательно протрезвели? Стюард изо всех сил принялся кивать, выражая полнейшую готовность отвечать на вопросы. – Вчера в пьяном виде вы поведали одну занимательную историю своему попутчику, а затем уже в трезвом – полковнику Хэллету. Расскажите еще раз как можно подробнее, что произошло ночью тридцатого июня. – В ту ночь я бродил по палубе, наклонился к борту и вдруг увидел, что какой-то человек вынырнул из воды и ухватился за трап. Я отступил в тень и увидел, как тот выбрался на палубу. Это оказался мистер Дженнисон, он был босиком, в черной рубашке и черных штанах. Он шел на цыпочках, стараясь двигаться как можно тише. Мне это показалось забавным, поэтому я вышел из своего укрытия и сказал: «Дивная ночь для купанья, мистер». Он тут же набросился на меня и схватил за горло. Чуть не задушил! – Вы видели у него на руке часы? – Честно говоря, не обратил внимания. Улучив момент, я прохрипел: «Пустите!» Это отрезвляюще подействовало на Дженнисона. Он отпустил меня и приказал никому не рассказывать о том, что я видел, а утром зайти к нему в каюту. Я надеялся получить с него за молчание долларов сто, но, когда он спросил, сколько я хочу, я вдруг выпалил: «Тысячу долларов!» Я решил, что это мой шанс, а раз так – нельзя его упускать… Дженнисон согласился, но с условием, что я немедленно уеду в Сан-Франциско и никогда больше не вернусь на Гавайи. Кабреро по его приказу не спускал с меня глаз, пока мы были на берегу, а после отплытия из Гонолулу я и в самом деле получил конверт с деньгами. Если бы я знал, что здесь пахнет убийством, я бы к ним даже и не притронулся, клянусь всем святым! – Итак, картина предельно ясна, – произнес Грин, вставая из-за стола. – Вы, Дженнисон, спрыгнули с парохода, проплыли некоторое расстояние под водой, чтобы вас не заметили, а затем направились к берегу. Для такого прекрасного пловца это не составило особого труда. Вы пробрались в дом Дэна Уинтерслипа, который мешал осуществлению ваших планов. Что произошло дальше? Признавайтесь же! Лицо Дженнисона исказилось от ярости. Теперь он был похож скорее на дикого зверя, чем на человека. – Ну, как знаете, – произнес Грин нарочито безразличным тоном. Отвернувшись, он начал о чем-то вполголоса переговариваться с Хэллетом. Чан принялся вертеть карандаш, уронил его и нагнулся, чтобы поднять с пола. При этом из кармана его высунулась рукоятка пистолета. Дженнисон моментально подскочил к сыщику и, выхватив у него из кармана пистолет, приставил себе к виску и нажал курок. Джон рванулся к нему, но Грин удержал молодого человека за рукав. Раздался сухой треск, затем еще и еще раз. – Думаю, это вполне заменяет признание, – наставительно произнес Грин. – Вы попытались ускользнуть от правосудия и от позора, застрелившись из незаряженного револьвера. Отличная идея, Чарли! Вот это я понимаю, изощренный восточный ум. Не правда ли, элегантное решение? Дженнисон тяжело опустился на стул и закрыл лицо руками. Теперь в его облике не оставалось ни капли недавней гордости и заносчивости. Глава XXIII Удачный прыжок – Поздравляю вас с блистательным успехом! – торжественно произнес Чан, когда они с Джоном вышли в приемную, оставив Дженнисона с Грином и его помощником. – Мы сделали одни и те же выводы. Разрешите поинтересоваться: какой путь привел вас к истине? – Догадка осенила меня прошлой ночью. Но чтобы сложить мозаику, нужно сперва заполучить отдельные фрагменты, не так ли? В недавнем разговоре прозвучало, что у профессиональных пловцов должны быть очень сильные и мощные запястья. Я играл в гольф с Дженнисоном; он делает мощные удары, и запястья у него очень сильно развиты. Затем я услышал рассказ про пловца, который спрыгнул с парохода и вернулся в Вайкики. Это окончательно навело меня на мысль, но тогда я подозревал Боукера. Когда же я поднялся на борт и увидел Дженнисона, мне все окончательно стало ясно. – Последовать за ним в каюту было очень смелым шагом, – уважительно заметил Чан. – Я вам скажу даже больше: у меня не было никаких доказательств его вины. По сути дела, я блефовал… Но довольно обо мне, я жажду услышать, какие логические заключения проделали вы, Чарли. – Как я однажды уже упоминал, для меня колоссальное значение имеют мелочи. Слово, улыбка, жест могут послужить ключом к разгадке многих тайн. Помните, когда Боукер заявился в ресторан пьяным, он спросил у Кабреро: «Хозяин я себе или нет?» Следовательно, он ограничен в своей самостоятельности и страдает от этого. Затем в гавани я становлюсь свидетелем того, как этот испанец передает ему толстый конверт. Потом так же, как и вы, наткнулся на информацию, что Дженнисон в свое время был знаменитым пловцом. Кроме того, Кабреро является его другом. Ну, а потом я, как и вы, сосредоточил свое внимание на часах. – Мистер Чарли, я восхищаюсь вашим блестящим умом! – сказала мисс Минерва. – Похвала из ваших уст для меня драгоценнее всех сокровищ императора. Предстоящая разлука уже сейчас печалит мое сердце, – продолжил китаец, обращаясь к ней и Джону. – Воспоминания о вас будут согревать мне душу. Когда-нибудь я тоже смогу совершить путешествие по океану, чтобы иметь удовольствие посетить вас в вашем доме. – Я тоже была очень рада познакомиться с вами, Чарли! – растроганно произнесла почтенная дама. Они с Джоном сели в автомобиль и направились к миссис Мейнар, а Чарли Чан, лучший сыщик Гавайских островов, остался на крыльце, глядя им вслед подобно улыбающемуся Будде. – Бедная Барбара! – сказала мисс Минерва. – Ей будет особенно тяжело это узнать…Впрочем, она говорила мне, что в последнее время почувствовала к Дженнисону какое-то необъяснимое отчуждение. Завтра она собирается уладить свои дела с Брэдом, а затем мы вместе уезжаем в Бостон. Думаю, там мы все снова и встретимся. – Спасибо, что напомнила, тетушка! – воскликнул Джон. – Мне срочно нужно на телеграф… Помнится, Роджер как-то раз назвал меня продуктом пуританской эпохи. Он перечислил, какие приключения нужно пережить, чтобы завоевать его уважение и признание. Все это недавно произошло со мной, о чем я ему и выслал по телеграфу самый подробный отчет. Кроме того, я сообщил, что принимаю предложение вступить в его дело. – Обдумай все еще раз. Все-таки жизнь в Сан-Франциско совсем не такая, как в Бостоне. Ты можешь почувствовать себя там очень одиноким. – Вовсе нет, тетушка, тем более что я поеду туда не один. – Значит, Агата все-таки согласилась на переезд? – Нет, она сочла, что Сан-Франциско недостоин ее. Наша помолвка разорвана. Нет, я еду и не с Барбарой. – Но я была уверена… – Что она отказала Дженнисону из-за меня? Он тоже так решил, поэтому и постарался заставить меня покинуть Гонолулу. Сперва он подкинул анонимное письмо, а затем натравил на меня этих головорезов. – Но кто же тогда твоя избранница? – Карлотта Эган, племянница твоего старого друга Артура Копа. – Боже мой, Джон! Даже представить себе не могу, что скажет твоя мама! Не забудь сразу сообщить ей, что дядя твоей невесты принадлежит к британскому адмиралтейству. Может быть, это хоть частично утешит ее. Она так надеялась, что ты устроишь себе блестящее будущее… – Во мне течет страстная кровь Уинтерслипов, и она сильнее любых расчетов. Думаю, мама это поймет. Проводив тетушку к миссис Мейнар, Джон отправился на берег. Ему сказали, что Карлотта уплыла на дальний плот в компании того же морского офицера. Купальный костюм оставался у миссис Мейнар, но не возвращаться же за ним! Не теряя времени, Джон сбросил пиджак и туфли бросился в море. Горячая кровь Уинтерслипов безостановочно гнала его вперед. Вскоре он заметил плот, на котором уединились Карлотта с лейтенантом Бузе. – Вот и я! – воскликнул он, нарушая их идиллию. – Ну да, снова вы и снова похожи на мокрую курицу, – иронично заметила девушка. Теперь на плоту они сидели втроем. Легкий пассат чуть охлаждал их, над горизонтом ослепительно сиял Южный Крест. Вдоль берега сверкали огни острова, а маяк на Алмазной горе, казалось, дружески подмигивал им. – Мистер Бузе! – дружелюбно произнес Джон. – Вы упомянули, что мой прыжок был не совсем удачным. – Да, ниже всякой критики! – смеясь, ответил моряк. – А вы не откажете показать мне, как нужно прыгать? Видите ли, недавно я принял решение, что каждый день буду учиться чему-то новому. Лейтенант Бузе с готовностью подошел к краю плота. – Сначала вы крепко сжимаете ноги, плотно прижимаете руки к ушам… – Я весь внимание! А что дальше? – Дальше остается чуть изогнуться и прыгнуть. Вот так! С этими словами лейтенант оказался в воде. Джон тут же взял Карлотту за руку. – Послушай, у нас совсем мало времени. Я люблю тебя. – Вы с ума сошли! – С тех пор как первый раз увидел тебя на пароме, я действительно потерял рассудок. – Но твои родные никогда не примут меня. – Какое мне до них дело! Поселимся в Сан-Франциско – конечно, если ты ответишь согласием… – Я? Сан-Франциско? – Прошу тебя, поскорее! Этот непревзойденный мастер ныряния где-то рядом. Так ты согласна выйти за меня? – Согласна. Джон обнял Карлотту и поцеловал так, как умеют только Уинтерслипы. В этот момент рядом раздалось фырканье, и на плот влез мокрый лейтенант Бузе. – В чем дело? – поинтересовался он. – Я пропустил что-то важное?