26 – в переводе – «скрежет» 28 Кемп лишь на полчаса опоздал к ужину и сильно удивился, застав стол в столовой девственно пустым. Ему доложили, что ужин ещё не подавали, поскольку миссис Гамильтон от него отказалась и, мало того, уже несколько часов как находится в своей комнате, куда ушла сразу после отъезда гостьи. Кемп встревожился за самочувствие беременной жены и насторожился, услышав имя гостьи – леди Кестрел Дебург. Дело в том, что леди Кестрел Дебург приходилась супругой графу Джордону26 Дебургу, предводителю дворянства графства Беркшир в течение последних двадцати лет, получившему этот почётный пост после смерти отца Шейлы, графа Уолисса Беркерри. Причин для визита могло быть только две: либо графиня Дебург приезжала поприветствовать графиню Беркерри-Гамильтон в связи с её возвращением в графство Беркшир, либо леди Кестрел заявилась, чтобы выразить своё недовольство появлением миссис Шейлы в собственной усадьбе. Соответственно, и последствий может быть два: принятие или не принятие в светское общество графства новоявленных членов. Кемп распорядился накрыть стол на две персоны и отправился к жене. Шейла понятия не имела, сколько времени уже сидит в комнате. Сначала она никак не могла успокоиться по поводу обвинений, брошенных ей в лицо леди Кестрел. Придумывала и придумывала всё более хлёсткие ответы, выходящие за рамки общепринятых приличий. Потом начала копаться в себе и склоняться к мысли, что, по крайней мере, в отношении мамы кое в чём леди Кестрел права. Посыпание головы пеплом сменилось возмущением, как будущей матери, в отношении всего того, что леди Кестрел позволила себе сказать по поводу её ещё не рождённых детей. Невольно и холодок страха касался сердца Шейлы – а вдруг угрозы леди Кестрел опозорить их и лишить усадьбы не просто бред выжившей из ума старухи, а имеют под собой практические основания? В тот момент, когда открылась дверь её комнаты, и туда вошёл Кемп, Шейла как раз думала о том, что, возможно, если бы она сдержалась и не выгнала тётю из дома, у мечты мужа войти в светское общество Беркшира ещё был бы шанс на осуществление, но она своим поведением похоронила её окончательно. Поэтому Шейла, не дожидаясь вопросов мужа, начала говорить, едва он появился в дверях: – Ко мне приезжала тётя, и наш разговор сложился совсем не так, как мне хотелось бы. – Леди Кестрел Дебург твоя тётя? – удивился Кемп, не знавший о родстве между семьями Дебургов и Беркерри, а потому не ожидавший подобной причины появления в их доме такой высокопоставленной гостьи. – Дедушка моего отца и бабушка леди Кестрел были братом и сестрой, – пояснила Шейла. – Вот как! У тебя есть ещё родственники, о которых я не знаю? – Нет. Тётя единственная, из оставшихся в живых, родня по крови. Детей у неё не было, поэтому вот так… – И в чём же «не так» сложился разговор между тётей и племянницей? – Тётя высказала недовольство нашим с Вами браком и ещё… своё мнение по некоторым вопросам… А я слишком остро отреагировала… приняла за оскорбление… Мы расстались в обиде друг на друга… – Так ты переживаешь, что поссорилась с родственницей? – Нет! Не в этом дело. Мы особо никогда не были близки. Тётя и её муж, граф Джордон Дебург, влиятельные люди. Они могли бы помочь в осуществлении Вашего плана войти в высшее общество Беркшира. Я Вам сразу говорила о малой вероятности успеха этого плана. Но теперь это стало практически невыполнимо. – Насколько я понимаю, в ситуации, когда ты осталась одна с больной матерью на руках, леди Кестрел не посчитала нужным вмешаться и помочь, так почему ты считаешь, что она могла бы помочь сейчас? – Хотя бы не мешала… – прошептала Шейла, опустив голову. – Прежде чем я пойму, чему может помешать или не помешать леди Кестрел Дебург, расскажи мне, что ещё она сказала, что ты сочла оскорблением? Помимо нашего брака. Шейла постаралась собраться с мыслями и после паузы начала говорить: – Она обвинила меня в том, что я поместила маму в «Убежище Хеллингли» ради того, чтобы завладеть титулом графини. Она пригрозила придать это огласке, опозорить меня перед обществом, лишить титула и прав на имущество семьи Беркерри. А ещё, – добавила Шейла, непроизвольно кладя руку на свой живот, – пообещала лишить будущего наших детей. – Вот как! – только и сказал Кемп, отошёл к окну, повернулся к жене спиной. Шейла поняла, что он сердится. Сердится на неё. На её неразумное поведение, приведшее к таким ужасным последствиям. И поделом ей! Кемп не то чтобы сердился, он кипел от гнева. И, чтобы не испугать своим лицом беременную жену, отошёл и отвернулся. Эта старая карга, леди Дебург, посмела угрожать ему! Решила нанести упреждающий удар, но не ему в лицо, а через Шейлу. Ну, что ж! Все маски сброшены! И это хорошо! Больше он не будет колебаться и примет предложение мистера Тима27 Фицуильяма помочь ему сбросить графа Джордона Дебурга с поста предводителя дворянства. Вы хотели войну, леди Кестрел Дебург, Вы её получите! Посмотрим ещё, от кого первого отвернётся ваше чванливое великосветское общество, когда выплывут наружу финансовые махинации графа Дебурга. И особенно интересно будет увидеть Ваше лицо, когда Вы, одновременно со всеми, узнаете о пикантных подробностях утех Вашего мужа с падшими женщинами в, так называемых, массажных салонах28. Не хотелось Кемпу пачкаться этой грязью, но ради семьи он был готов и не на такое! – Твоя основная задача, – произнёс Кемп, подойдя к жене и поднимая её с кресла, – беречь себя и ребёнка. Не переживай больше ни о чём. Думать и действовать буду я. А сейчас нам надо спуститься вниз в столовую и подкрепить свои силы за ужином. Всем троим! – добавил он, кладя ладонь на руку Шейлы, всё ещё лежащую на животе. Слова мужа мгновенно успокоили Шейлу. Кемп обещал все заботы взять на себя, и у неё пока нет оснований не верить ему. 26 – в переводе – «текущий вниз» 27 – в переводе – «упрямый» 28 – в Англии XVIII-XIXвв проституция законодательно не преследовалась, а вот содержание борделей было запрещено, поэтому они рядились под массажные салоны. 29 Перед сном, как обычно, Кемп зашёл в детскую. Юджин29 уже спал. И, как всегда, скинув одеяло и подняв ножку на столбик боковой стенки кроватки, что неизменно умиляло Кемпа. Он осторожно убрал ножку сына под одеяло и поцеловал его нежную бархатистую щёчку. Малыш смешно почмокал пухленькими губами и упрямо поднял свою ножку обратно. Вот ведь, всего два года, а уже характер налицо! Шейла кормила грудью Йену30. Кемп полюбовался дочерью. Нежно коснулся её мягких волосиков ладонью. Так невесомо, что Йена, не обратив внимания на ласку отца, ни на миг не остановила своей сосредоточенной работы. Кемп поцеловал в волосы жену и, шёпотом пожелав ей «Спокойной ночи!», отправился в свою спальню. А Шейлу, вдруг, пронзило ощущение счастья. Такое острое, что она впервые поняла, что значит «задохнуться от счастья». Боже мой, какая же она счастливая женщина! Невероятно, нереально счастливая! Вот же оно, счастье! Дети! Сопят себе безмятежно в две дырочки. Один в кроватке, другая у неё на руках. Счастье – это нудный сентябрьский дождь, стучащий по крыше, когда ты сидишь в тёплой уютной комнате. А, если всё-таки замёрзнешь, стоит лишь звякнуть в колокольчик, и тебе принесут горячий английский чай с молоком, разожгут поярче огонь в камине и накроют плечи мягким шотландским пледом. Счастье – это неспешно прогуляться в парке в апреле, когда земля уже освободилась от снега и подсохла, а деревья покрылись нежной зеленью первых листочков. Вдохнуть полной грудью свежий запах весны31 – удивительную смесь из испарений земли и прелых прошлогодних листьев, горьковатого запаха хвойных деревьев и сладковатого запаха фруктовых, когда в них усиливается сокодвижение. Посидеть в садовой беседке с книжкой, а потом, даже не заметив, как и когда книга опустилась на колени, поднять лицо к солнцу и впитывать каждой своей клеточкой его ласковое тепло. И всё это – уверенность в завтрашнем дне, спокойствие, тепло домашнего очага, детей дал Шейле её муж, Кемп… А ведь всего этого счастья могло и не случиться, вдруг поняла Шейла. И острая игла какого-то нереального ужаса пронзила её сердце. Ужаса от того, что вместо Кемпа кто-то другой мог купить дом в Гемпшире, и они бы вообще не встретились. Или Кемп, всё-таки, приехал, но не захотел бы взять её замуж. Что бы с ней тогда было??? Даже подумать страшно! Кемп это и есть её счастье. Его взглядом можно согреться даже лучше, чем солнцем. Его запах пьянит сильнее, чем эль32. В кольце его рук жарче, чем зимой у камина. Кемп – это настоящая мужская забота и твёрдое мужское слово. Всё, что он когда-то, в день их знакомства, и потом обещал ей – всё выполнил! Даже то, во что она не верила – возвращение в высшее светское общество графства. И туда они зашли не с чёрного хода, фигурально выражаясь, а по парадной лестнице! Шейла до сих помнила, как её колотило от страха, как она буквально висела на каменной руке мужа и какой королевой себя почувствовала потом, будто по красной ковровой дорожке величавой поступью шла к трону. Как и предсказывал Кемп, не многие из представителей знати подавали ему свою руку для рукопожатия, но не потому что брезговали им, а потому что не смели. Он сам выбирал, чью руку пожать, а чью – проигнорировать. Сбылось и то, что он в сердцах сказал ей в тот день, когда она лишилась девственности. В голове у Шейлы был только он. И в её сердце был только он. И к её телу прикасался, и в её тело входил, и с её телом сливался только он! А ведь она любит Кемпа, поняла Шейла. Всеми фибрами своей души и всем сердцем. Так любит, что это чувство не помещается в её теле. Так любит, что это отрывает её от земли, возносит под облака. И Шейла расплакалась. Потом сама себя отругала. Что же она сидит?! Дети спят. Молоко для ночного кормления Йены она сцедила. Надо срочно бежать к мужу и рассказать ему, как она его любит! 29 – в переводе – «хорошо рождённый» 30 – в переводе – «хорошо рождённая» 31 – неповторимый аромат весны состоит из множества компонентов. Одним из самых ярких является геосмин, благодаря которому, мы чувствуем запах влажной земли после дождя. Человек может уловить запах геосмина в воздухе в концентрации 0,000000000005%. 32 – эль, наряду с хлебом, был в Англии продуктом первой необходимости. Его пили все независимо от возраста, пола и социального происхождения, играя с пропорциями вода-солод для получения напитка разной крепости. Для повседневного потребления варили small ale (по крепости примерно соответствует квасу). Следующими по крепости варили double ale или даже double-double, от которого, как говорится, реально сносило башню, что подтверждается названиями: Merry-go-down (карусель), Go-by-the-wall (идем по стеночке), Stride wide (шире шаг). 30 Кемп удивился, когда в его спальню вошла Шейла. Так сложилось ещё с периода, когда она кормила грудью Юджина, что ночь супруги проводили порознь, каждый в своей спальне, чтобы у Шейлы была возможность поспать хотя бы 4-5 часов подряд. Ещё больше удивился, когда жена схватила его руку, прижала ладонью к щеке, а потом начала покрывать поцелуями. Щека жены была мокрая, и Кемп встревожился: – Шейла, что случилось? Почему ты плачешь? – Я люблю тебя! Я очень тебя люблю! Кемп не успел выстроить логическую цепочку между слезами жены и её словами, потому что Шейла начала осыпать поцелуями его лицо, продолжая между ними объясняться мужу в любви, а потом со страстью прильнула к его губам. Впервые поцеловала его сама, а не в ответ на его поцелуи. И Кемпу стало не до логики. Честно сказать, ему не хватало тех эпизодических занятий любовью, которые бывали у них днём, он скучал по тем ночам, которые они проводили, не отрываясь друг от друга. Что ж, эта ночь компенсировала с лихвой период воздержания. И весьма удивила Кемпа, потому что Шейла, его любимая Шейла сегодня была другой. Она не просто принимала его ласки, как было в начале их занятий любовью, она не просто стыдливо присоединялась к его восторгу, но всегда чуть-чуть сзади, вслед за ним, на шаг, на полшага, как было потом. Она была раскрепощенной, свободной, жадной, игривой, ненасытной. Она вела его за собой. Задавала темп, меняла позы, удерживала на грани взрыва, дразнила. И соединила их на пике наслаждения тоже она. Поспать в эту ночь супругам так и не удалось. Потому что между ними обвалилась последняя стена – стена молчания. Слова неудержимым потоком полились двумя реками и слились в огромное озеро. Они рассказали друг другу всё-всё о своей жизни. Без прикрас. Честно. Здесь больше неизвестного открылось для Шейлы. Кемп и так почти всё знал о её жизни. Шейла с удивлением узнала, что их знакомству, оказывается, уже больше тридцати лет. И что их встреча была предопределена клятвой пятнадцатилетнего подростка отомстить её семье. А вот то, что месть обернётся любовью, это уже, видимо, происки высших, не подвластных разумению людей, сил. P.S. Рассказ о Кемпе и Шейле можно было назвать по-разному: «Глаза, полные ужаса» или «Я знаю, где выход», но что-то подсказывает мне, что героям название «Если я король, ты будешь королевой!» нравится больше.