– Да. Мой мозг, который давным-давно отключился, пытается собрать информацию воедино, потому что все возникло совершенно из ниоткуда и не было ни намека, не было ни единого знака. Но он просто обязан был быть. Так трудно осознать происходящее, а парень все еще так близко ко мне, и я до сих пор чувствую его вкус, когда провожу языком по губам. Зак произнес слова с надеждой. С надеждой, ради всего святого. Поэтому я кладу ладонь сзади ему на шею и притягиваю к себе. Грудь Зака прижимается к моей, и мне кажется, что я чувствую, как колотится его сердце. А может, это мое. Когда я целую его, из горла парня доносится слабый звук, и мне кажется, что я вот-вот потеряю сознание. Раскрываю губы и целую его сильнее, втягиваю его выдох, как будто это мой кислород. Поцелуй с ним подобен смене тональности, переходящей в крещендо. Его нога втискивается между моими, когда он приподнимается и нависает надо мной. Тепло тела, мягкость обнаженной кожи, его язык, нежно скользящий по моему, – это слишком. Я распадаюсь на части, растворяюсь в постели, и его вес на моем теле – единственное, что удерживает меня на земле. Он вжимает в меня свои бедра, его член такой твердый, но это бессмысленно, ведь это Зак, и он натурал. Он не может желать меня, но это происходит, верите вы или нет. – Черт, Зак, – вырывается из моих губ, и он целует эти слова. Мои руки лежат по обе стороны от головы, а его – сверху, переплетая наши пальцы. Он опирается, чтобы удержать свой вес. Я прижат к нему. Мне хочется подняться, обхватить его, но в то же время мечтаю лежать под ним до самой смерти. Всегда желал, чтобы Зак поцеловал меня. Но я никогда не думал, что он это сделает. Поэтому я держал это желание в ящике под замком на задворках сознания. Там я прятал все то, что может причинить боль. Я никогда не собирался его открывать. «Надеюсь», – раздается голос в моей голове, и я заглушаю его, внезапно убедившись, что он не произнесет ничего хорошего. «Надеюсь, – настаивает голос, на этот раз громче, – он целует тебя не только ради самоутверждения. Лишь из-за того, что ты сказал ему, как он красив, после того как весь мир заставил его почувствовать себя уродливым». Желудок скручивает узлом, и кажется, что меня сейчас стошнит. Я замедляю поцелуи, голова кружится от новой, ужасной мысли. Зак улавливает изменения и отстраняется, задыхаясь. – Ты в порядке? Нет. Я правда думаю, что меня сейчас вырвет. Стараюсь дышать ровно, чтобы вернуться к реальности и сфокусироваться. Тошнота проходит, но ужас, клубящийся в животе, никуда не делся. Я хочу попросить его успокоить меня, но он пьян и растерян, и сейчас не лучшее время. Возможно, он не скажет мне правду, даже если поймет, что послужило причиной его поцелуя. И это серьезное «если». Осознание наступит завтра, когда он будет размышлять о произошедшем и сожалеть. Мы будем уничтожены. И никогда не сможем оправиться. Все ради поцелуя. Зак скатывается с меня и садится рядом. – Рубен? – Мне кажется, нам стоит просто лечь спать. – Я не… Мне жаль, – говорит он. Я слышу обиду в его голосе. Боже, ему так больно. Но завтра он поблагодарит меня за то, что я остановил его, пока он не зашел дальше. Он пьян. Я тоже. Когда Зак протрезвеет, то все поймет. – Не извиняйся. Все в порядке. Просто не… Не волнуйся. Я поворачиваюсь на бок, чтобы он не мог меня видеть, и прижимаю руку ко рту, заставляя себя замолчать. Губы дрожат, а челюсть крепко сжата, борясь с волной разочарования и паники. Черт. Черт. Черт. Что я наделал? Глава 6 Зак Что я натворил? Я все еще лежу в постели с Рубеном, отодвинувшись так близко к краю, что едва ли не падаю. Время тянется мучительно медленно, за окном светлеет. Мне так и не удалось заснуть, но я заставляю себя не двигаться, чтобы все не казалось слишком странным. Еще более странно, чем сейчас. Потому что… Черт возьми. Я поцеловал его. Или это он поцеловал меня. В общем, мы поцеловались. И мне понравилось. На тот момент я был пьян, но не настолько, чтобы все забыть. Это был один из лучших поцелуев в моей жизни. Мне буквально снесло крышу от того, насколько круто это было. Но все теряет смысл, потому что он парень. Я хочу девушку. В будущем я вижу себя рядом с женой в собственном доме и с собакой. Единственное, что поменялось в идеальной детской мечте, – стоимость жилища. И это совсем не соответствует поцелую двух парней. Попросту несовместимо. Рубен шевелится, и я едва ли не подскакиваю. Мне кажется, что он лишь притворяется спящим, потому что его движения слишком осознанные. Парень с тихим стоном устраивается поудобнее и зарывается головой в подушку. На спине Рубена отчетливо видны мышцы, а волосы на голове короткие и спутанные. Он стопроцентный парень. Тем не менее наш поцелуй был сладким и всепоглощающим и для меня просто идеальным. Не думаю, что мне когда-либо хотелось чего-то так сильно, как поцеловать его и никогда не останавливаться. Честно говоря, это не первый раз, когда я думал о поцелуе с мужчиной. Это были мимолетные мысли. Странности, о которых я размышляю, когда устал, пьян или… Действительно ли это странности? Иногда у меня возникали мимолетные чувства к парням, быстротечная одержимость. Ты начинаешь всюду его замечать, а затем он неожиданно проникает в твои мысли, твой взгляд постоянно ищет его в толпе. Когда он превращается в кого-то по-настоящему близкого, а не простого друга. Такое случалось со мной и товарищем по футбольной команде, и честно признаюсь, мой мозг превратился в лужицу, когда однажды я разговаривал с нашим капитаном Эриком и он прямо посреди беседы задрал свою футболку, чтобы вытереть лоб. После такого задумываешься, может, ты и правда гей. Но это не так. Совершенно. Я и раньше влюблялся в девушек, сильно. Парням-геям рядом с девчонками приходится притворяться, но мне этого никогда не требовалось: поцелуи и секс всегда были великолепными. Ханна перевернула мой мир, когда я впервые влюбился. Я не думаю, что для гея это норма – испытывать романтические чувства к девушке, равно как и чувстовавать разочарование от того, что она разбила ему сердце. Конечно же я в курсе, что существуют и другие варианты, помимо гея и натурала, но ни один из них не казался мне подходящим. На протяжении всей своей жизни я постоянно влюблялся в девушек, и мысль о том, что я смогу полюбить снова после расставания с Ханной, была чрезвычайно утешительной. Влюбленности в парней походили на странные вспышки, которые заставали меня врасплох и приводили в замешательство – или даже в панику, – пока я не выкидывал их из головы. Потом я снова влюблялся в девушку, и она становилась центром моей вселенной. Я был безмерно счастлив и практически забывал о том, что мне когда-либо нравились парни. Что я вообще мог влюбиться в мужчину, хоть это и было легкой одержимостью. Уверен, что это обычное дело и не показатель того, что я гей. Если бы мои чувства к парням были такими же, как к девушкам, я бы точно знал об этом. Но вчера вечером мне казалось, что я целуюсь с девушкой. Если бы он оказался женщиной, то я бы понял, что встретил того, кто мне симпатичен. Но это был Рубен. Мой лучший друг мужского пола и коллега по группе. Поэтому какого черта? Я сажусь в кровати в надежде, что он перестанет притворяться спящим. Парень не реагирует, поэтому я прочищаю горло. Рубен открывает глаза, и его губы тут же растягиваются в улыбке, когда он замечает меня. Но затем выражение лица меняется, улыбка растворяется. Меня пронзает ледяным холодом. В голове теснится знакомая паника: «Что это значит?» Я чувствую себя так, словно голышом стою на сцене. – Привет, – неуверенно шепчет он. – Привет, – я едва могу выдавить из себя это слово. Воцаряется тишина. Я изучаю Рубена. Он определенно очень красив. Но та ли это красота, которая гласит: «Я хочу прижать тебя к себе» или «Я хочу быть как ты»? Всякий раз, когда я замечал, насколько же красив Рубен, мне казалось, что это просто восхищение или симпатия. Теперь я не могу не заметить явное желание. Наверное, потому что я знаю, каково это – целовать его. Непонятная эмоция мелькает на лице Рубена, и он немного приподнимается. Предстоит чертовски неудобный разговор, избежать которого мне не удастся. Разве что я могу пулей выбежать из комнаты. Сейчас эта идея звучит крайне привлекательно. – Как твоя голова? – спрашиваю я. Парень колеблется, изучая мое лицо. – Не так плохо, как во время перелета. – Ага, аналогично. Хотя сегодня мне очень нехорошо. Много выпил прошлой ночью. Я мечтаю находиться за тысячи километров отсюда, лишь бы не вести этот гребаный разговор. Лишь бы не видеть полный надежды взгляд Рубена, когда я причиняю ему боль. Как будто я подвел его. Черт возьми, так и есть. После того, что случилось с Кристофером, который использовал Рубена в личных интересах. А как насчет того парня-натурала на вечеринке Энджела на прошлой неделе? И это не считая всех тех случаев, которые раз за разом вынуждали Рубена закрыться от всего мира. Все те придурки, использовавшие и недооценивавшие его, которые так сильно меня бесили. Теперь я один из них. Какого хрена со мной происходит? Даже если я действительно желал его прошлой ночью, то почему поступаю подобным образом? – Я полагаю, ты помнишь прошлую ночь? – спрашивает Рубен, и в его глазах поблескивают остатки надежды. – Надеюсь, все было не слишком ужасно? – Да, помню. Лицо заливает краска, и я знаю, что он это заметил. – Это было… – я прочищаю горло, – как-то паршиво. – Паршиво? – бесцветным голосом произносит Рубен.