Я тут же закивала. – На первом этаже, возле второй гостевой. Смирнова ничего не ответила. Выйдя из комнаты, осторожно прикрыла ее, а я забралась в кровать. Сердце стучало навылет, мысли хаотичным роем путались в голове, не давая скинуть напряжение. Я чувствовала себя разбитой, и в то же время, каждый нерв в моем теле, словно провод под напряжением. И когда в комнате вдруг выключился свет, я немедля подскочила с кровати и помчалась на первый этаж. *** У меня не было времени, чтобы постучать или как-то обозначить себя. Добежав до его комнаты, я открыла дверь и мышью проскочила внутрь. Темнота тут же поглотила меня. Простояв несколько секунд в попытках осмотреться, я вдруг услышала его хриплый голос. – Что ты тут делаешь? Повернувшись на звук, замерла взглядом на высокой мужской фигуре. Гесс стоял у окна. На нем была белая футболка и темно синие джинсы, волосы были распущены, с их кончиков стекали капли воды. Даже в полутьме я могла видеть то, как сильно он напряжен. Мышцы рук, бугрящиеся на его теле словно рельефные скалы, стиснутая челюсть и взгляд, от которого ноги задрожали. – Камеры выключены. Нас не видят, – только и смогла выдавить. Отвернувшись на мгновение, стиснул кулаки крепче, а потом, словно не в силах и дальше держаться подальше, в два шага преодолел расстояние. Сильные руки потянулись ко мне, но, одернув себя в последний момент, он отступил на шаг. – Ты рискуешь. Возвращайся в комнату, – бросил команду и потянулся к двери, желая ее открыть. Гесс так наклонился, что теперь его подбородок практически касался моей скулы, а горячая грудь уперлась мне в плечи. Не дав возможности оттолкнуть себя, я обвила его торс руками, прижимаясь к нему так крепко, насколько хватало сил. – Я подслушала его разговор. Он собирается убить тебя завтра, когда ты привезешь ему Балашева. Вместо Давида в доме у Балашева будет подставной человек, они сожгут дом, сделав так, словно Давид погиб. Исай, я боюсь за тебя, – я шептала ему все это сбивчиво и быстро, глотая окончания слов, задыхаясь от страха и подкатывающих слез. А он стоял и не двигался. Даже когда я замолчала, он все еще позволял мне прижиматься к нему. И лишь спустя несколько десятков секунд, нехотя отстранился. Когда его руки легли на мои плечи, отталкивая, когда его светлые глаза встретились с моими, я вдруг поняла, что он и так все это знал. Знал, и собирался идти туда несмотря ни на что. Сердце сжалось от накатившего чувства отчаяния. – Возвращайся к себе. Все нормально, – его сдавленный голос ни черта не успокаивал. Внутри меня поднималась злость. Он ведь все знал! И даже не собирался с ним бороться… Но как же… Догадка, озарившая меня, заставила вздрогнуть. – Ты ведь и так это знал, верно? Он молчал. Только взгляд его стал напряженным. А я чувствовала, как желчь поднималась по стенке пищевода. Упрямо сморгнула пелену, и зло уставилась на него. – И сегодня, говоря о том, что у нас будет все хорошо, ты не имел в виду себя? Тишина в ответ. О, как же я хочу ударить его сейчас! Как же я зла! Почему он так слаб?! Почему Гесс позволяет какому-то ублюдку творить с собой подобные вещи?! Неужели Мирон примет его жертву?! Разве брат, узнав какой ценой он был спасен, сможет продолжать жить и не думать не о чем?! Он сам то понимает, на какую боль обрекает всех нас своим решением?! Я злилась. И злость эта была иррациональной, она была неконтролируемой и я не могла объяснить, за что именно я на него злюсь. За то, что готов пойти на все ради своей семьи? Ради младшего брата, которому он был отцом с самого детства? Разве я имею право гневаться на Гесса за это? Я чувствовала себя чудовищем, но мое сердце в этот момент истекало кровью. Я сделала шаг, и теперь моя грудь упиралась в его горячее и крепкое тело. Он смотрел на меня с высоты своего роста, и столько эмоций клубилось в его глазах, я не могла их прочесть. – Ты прощался сегодня со мной, – произнесла на выдохе. И эти слова остались без ответа. Следующий вопрос сорвался с губ вместе с жалостливым всхлипом. – Ты умрешь? Он нахмурился. Длинные пальцы коснулись моего лица, стирая влажную дорожку. Он стоял так близко, что я могла пересчитать каждую из его ресниц, и на этот раз от меня не ускользнула тоска, мелькнувшая в его глазах. – Нет, конечно, за кого ты меня принимаешь? Он улыбался, смотрел мне в глаза и лгал. Я понимала, что нужно уходить, но не могла сделать и шага. Ноги словно приросшие к полу, не двигались и не слушались меня. Понимая, что возможно вижу его в последний раз, я не могла собраться с силами, чтобы покинуть комнату. Еще секунда, она ведь есть у меня! Смахнув с лица слезы, обвела взглядом обстановку. Кровать и стол, на котором лежал телефон и рация. Больше ничего. Спартанские условия, он как узник здесь. Тот, кто владел всем, сейчас оказался на самом дне. В глазах блеснули слезы, но я прогнала их прочь. Мне не хотелось, чтобы он запомнил меня такой, не хотелось, чтобы между нами остались грубые слова и ложь. – Я не спала с ним, Исай, – слова слетели с губ, словно опавшие листья с деревьев. Мягко и практически не слышно. Он замер, сведя брови на переносице. Видела, как неприятно ему слышать об этом, вспоминать наш недавний разговор, когда я нагрубила ему. Но я хотела, чтобы он знал правду. – С Давидом у нас не было ничего, и тогда на балконе я соврала тебе… Я сказала, что хотела сравнить с Астаховым, и что он лучше. Это была ложь, потому что Смирнова рассказала мне о вашем союзе, я поступила, так с тобой, желая тебя сберечь… Он все еще молчал. Только в глубокой синеве его глаз застыла горечь вины. – Я знаю, ты много не говоришь, не потому что не хочешь – не можешь. Мне тяжело это сделать, но я принимаю все, и не держу на тебя обид. Твое решение злит меня, ведь я не хочу тебя терять, несмотря на то, что мы больше не вместе. Я даю тебе слово, Гесс, я сделаю все для своих детей. Я позабочусь о Дане, и о нашем малыше. Я никому не позволю сделать им больно. Но я хочу, чтобы ты постарался выжить там… Одно мгновение, и равнодушная маска слетает с его лица. Сморщившись так, словно я только что вонзила нож ему в грудь, он резко притянул к себе. Уткнувшись в мои волосы, стиснул в объятиях. Всего несколько секунд единения, но и это дало силы двигаться дальше. – Прости. Это все, что я могу сделать для тебя. У меня не было другого выбора. Я знаю, хоть и не со всем согласна. Выбор был, и он сделал его в пользу брата, ведь так велело его сердце. Но я и этот его выбор приняла. Поднявшись на цыпочки, слегка касаюсь губами его губ. Пусть это будет последний наш поцелуй – самый скупой и мимолетный. Но большего нет, и отобрать хотя бы чуть-чуть у жадной судьбы уже за счастье. В светлых глазах бесконечное море печали. Этот огромный титан идет на поклон ради своей семьи. Оценят ли они это? Не думаю, что Гессу это нужно. Таков уж он – даст себя растерзать, но сделает все, чтобы мы были живы. Так разве я могу скрыть от него то, что до сих пор согревает мое сердце? – Я люблю тебя, Гесс. Хоть сто раз ты предай ты меня, я все равно тебя буду любить… Сглатывает. Прикрывает глаза, с до боли печальной улыбкой на лице. Будто впитывает мои слова, запоминает. И когда я хватаюсь за ручку двери, в спину летят его прощальные слова. – Я бы ни за что не смог, Рокс… Никогда бы не смог. Последняя фраза, брошенная им словно удар под дых. Словно пролетевшая мимо пуля, обжигающая твою кожу, и заставляющая сердце замереть от испуга. Я чувствовала, что эти слова значат намного больше, чем я могу понять, но у меня не было времени задать ему вопросы и потребовать правды. Я распахнула дверь, спеша вернуться в спальню до того момента, как кто-то нас увидит, но не сделав и пары шагов, замерла на месте. В лоб уперлось дуло пистолета. Глава 14. Возвращайся на свой путь – А я все Артуру не верил, – раздался взвинченный голос Давида. Я замерла, переведя на него испуганный взгляд. Его палец снял пистолет с предохранителя. – А это оказалось правдой. Ты и Гесс, вы решили провести меня вокруг пальца? – Нет, Давид, – мой голос дрожал, кажется, я готова была свалиться в обморок в любой момент. Чьи-то руки подхватили меня со спины, не дав упасть. Я так и не успела ничего понять, как вдруг оказалась за спиной Исая. – Давид, угомонись, все не так… – не успел он договорить, Астахов ударил его в висок. Гесс устоял на ногах, и в тот момент, когда Артур постарался схватить меня за руку, Исай ударил его, отталкивая. – Руки от нее убери! – прорычал Астахов. Исай и с места не сдвинулся. Я чувствовала то, как сильно он напряжен. Знала, что сейчас он не отступит, даже если весь мир рухнет. – Исай, Исай… – покачал головой Астахов, его губы изогнула зловещая ухмылка. – Мы же договаривались с тобой. Жизнь человека зависит от твоего поведения, а ты так косячишь… – Да много у нас разговоров было, Давид. Только нет смысла разбираться в них за несколько часов до дела. Давай сохраним спокойствие. – Cохраним спокойствие? – его голос дрогнул, он захохотал во все горло. – А может мы просто разберемся с предателями и дело с концом? – Роксан, расскажи ему, что на самом деле было… – Исай оборачивается, в его взгляде нет ничего кроме четкой собранности. Я киваю. Сделав шаг вперед, поднимаю глаза на Давида. Знаю, Гесс со мной, что бы я сейчас ни сказала. Даже смерть примет с улыбкой на губах. Но я также знаю, что должна заботиться о малыше, которого ношу под сердцем. Это единственное, о чем он меня просил. Посмотрев на Исая, я виновато опускаю глаза в пол. – Прости, Исай, но я не могу… Колючий, полный разочарования взгляд дрожью по телу. Я оборачиваюсь к Давиду и, не обращая внимания на наставленный на меня пистолет, делаю шаг к нему. Астахов замирает, готовый в любой момент выстрелить, но по какой-то причине, все еще не решившийся на этот шаг. – Ты не должен идти с ним на дело. Только что Гесс предлагал сбежать. Сказал, что Даня у него, и что выходить нужно на рассвете. Ты должен проверить сына… Взгляд Давида скользит к Исаю, а после возвращается ко мне. Он хмурится, все еще не доверяя. – И почему же ты не согласилась? – его губы искажает едкая улыбка. – Ни за что не поверю, что выбрала меня… – Я выбрала тебя, потому что Гесс предал меня. Сделав это раз, он сделает снова. Пожалуйста, Давид, проверь Даню… Резко схватив за руку, он толкает меня в сторону Артура. Тот обхватывает меня за плечи, удерживая, а Давид резко рванув к Исаю, ударяет его в висок. Когда Гесс падает на пол, прикрывая ладонью рану, мое сердце истекает кровью. Стиснув кулаки, стою и смотрю, как Давид снова и снова бьет Исая, а тот позволяет ему. – Его в подвал, – сплюнув в сторону, Давид направляется к лестнице. Проходя мимо, он хватает меня за руку. Мы поднимаемся наверх в полной тишине. Сколько сил стоит не обернуться и не посмотреть, как ублюдки Давида тащат Гесса в подвал…