Я засмеялся. – А ты думал, она будет слушаться тебя? Думал, на самом деле выбрала гандона, забравшего ее ребенка? Резким ударом ноги, он заставляет меня снова свалиться на землю. Голова онемевшим колоколом, но даже кровь, все еще льющаяся из раны не сможет расстроить меня. – Ты сдохнешь сейчас, а ее я убью потом! Его руки дрожат, пока он наставляет на меня пистолет. Вряд ли этот ублюдок промахнется, стоя в метре от меня. Его лицо исказила гримаса ненависти. – Я буду делать это медленно, отрывая куски мяса от ее костей… Я больше не слушал его. Ни одно его слово не способно заставить меня нервничать. Она была в порядке, и теперь он никогда не доберется до нее. Прикрыл глаза, понимая, что Амир справился. Я знал, что это последние мои секунды. Сердце сжалось от чувства сожаления. Я ведь так и не увижу его, получается… Так и не посмотрю на своего ребенка. Наставленный на меня ствол и ублюдок, желающий убить лишали меня шансов быть с ними. Я знал, что моя девочка сделает все для детей. Знал, что она будет лучшей мамой и даст им столько любви, сколько я за жизнь не видел. Только меня не будет рядом, а ему будет нужен отец… Я ведь знаю на собственной шкуре, как сложно без отцовского плеча. Усмехнулся про себя горько. Может, это у нас семейное, у Гессов? Оставлять своих детей? Последняя мысль была о том, что наверняка, рядом с ними будут братья. Уверен, что бы не произошло, и Амир, и Мирон не оставят мою женщину и ребенка в беде. Стоило об этом подумать, и сожаление отпустило, позволив сбросить напряжение. И его выстрел я встретил с улыбкой на губах. Она была неизбежна. Она была моей платой за их жизнь. И когда плечо обожгло нестерпимой болью, я рухнул на траву, полностью готовый принять то, что было суждено. Глава 17. Горечь долгожданных встреч Сомнения, шок от услышанных слов Мирона – все это уходит на второй план, когда его машина тормозит у знакомого мне дома, а из калитки навстречу выбегает мальчуган, и с глазами, полными слез, несется мне навстречу. Всего несколько мгновений отделяет нас от объятий, мои ноги слабнут, заставляя рухнуть прямо на траву. И когда сын подбегает ко мне, и я прижимаю его к себе, слезы льются из глаз нескончаемым потоком. Я стискиваю его хрупкие плечи, целую его тонкие ручки, то и дело, стирая с его лица слезы. Приговариваю неустанно: «Не плачь, родной! Не плачь!», в то время как сама заливаюсь слезами. – Даня! Это же опасно! Что говорил дядя Амир?! – раздается за спиной женский взволнованный голос. Слегка отстранившись от сына, но лишь для того, чтобы увидеть лицо говорящего, я удивленно замираю. Когда к нам подбегает мама, и, увидев меня, падает на колени рядом, обнимая нас с Данькой, последние остатки выдержки покидают меня. Стиснув пальцами одной руки мамину кофту, другой я прижимаю к себе сына, словно все еще боюсь, что его отберут. Горло сдавливает спазмом. – Ну все, мам, все ведь хорошо, не плачь, – сын не переставая гладит меня по плечам, нежно обнимая за шею. Мой маленький мужчина, напуганный до дрожи, но ради меня сохраняющий спокойствие. Представить не могу, как много он перенес в разлуке. Практически месяц в незнакомом месте, с незнакомыми людьми… – Кто тебя привез сюда? Как ты оказался здесь? Словно только что придя в себя, я резко отстранилась, принимаясь лихорадочно осматривать сына. – Роксан, – раздался над головой голос Мирона. – Рокс, – лишь после того как его пальцы сжали мое плечо я нашла в себе силы отвести взгляд от сына и сконцентрироваться на чем-то другом. – Его Амир привез. С ним все в полном порядке. Идем в дом, там все обсудим. По всей видимости, сейчас я выглядела настолько жалко, что Мирон аккуратно подхватив меня под руку, повел в сторону дома. Все это время Даня шел рядом, я не выпускала его руки. Мама следовала за нами, изредка всхлипывая и неустанно вытирая слезы с лица. Только когда мы зашли внутрь помещения, и нам навстречу вышла Арина Викторовна вместе с Ильей, я поняла, где мы находимся. Увидев меня, женщина улыбнулась и протянула ко мне руки. Даня, словно ни в чем не бывало, рванул к другу и мальчишки направились в комнату. Мы устроились на диване. Арина Викторовна гостеприимно накрыла на стол, а я все никак не могла отпустить мамину руку. Во время разговора то и дело бросала взгляды в сторону Дани, увлеченно собирающего конструктор вместе с Ильей. – Здесь пока самое безопасное место, – проговорил Мирон, устраиваясь в кресле. – Пока не решился вопрос с Давидом, мы не можем расслабляться. Бабушка Ильи согласилась помочь нам. Женщина, в этот момент расставляющая чашки сервиза на стол, подняла на Мирона строгий взгляд. – Что значит, согласилась? Да я рада принять вас, мои родные. Я так благодарна вам за то, что вы помогли нам с Илюшей. И приютить вас у себя – это меньшее, что я могу сделать. Я улыбнулась и кивнула ей в знак благодарности. Мама снова всхлипнула, утирая украдкой слезы. – Вчера ко мне приехал твой друг и сказал, если я хочу увидеть внука, должна отправиться с ним. Так я и оказалась здесь. По всей видимости, мама имела ввиду Амира. Мирон кивком головы подтвердил мои догадки. Но я все еще много не понимала, и новость, которой огорошил меня Мирон, ввела меня в полное оцепенение. – Но где… Где бы Даня все это время? И как Исаю удалось вызволить его? И вообще, если ты, Мирон все это время не был в опасности, почему Исай позволял Астахову делать все те вещи? – я осеклась, так и не договорив. Язык не поворачивался произнести вслух весь тот ад, что устроил нам Давид. Мама молчала. Арина Викторовна как раз закончила сервировать стол. Мирон что-то напряженно высматривал на экране телефона. В этот момент со стороны улицы раздался звук подъехавшего автомобиля. Мы все замолчали, словно каждый из нас ждал появление того, кто сможет раскрыть все карты и рассказать нам обо всем. И когда в комнату вошел высокий блондин, и сумрачным взглядом окинул всех присутствующих, я разочарованно охнула. Я была рада Амиру, но не этого Гесса ждало мое сердце. Ни слова не сказав, Амирам приблизился и опустился передо мной на колени. Сейчас его лицо было на уровне моего. – Привет, Роксана, – проговорил тихо, без намека на улыбку. Его взгляд скользнул по моему, изучая. Он словно раздумывал, не нужна ли мне медицинская помощь. Но, когда убедился, что я в порядке, выпрямился во весь рост и протянул мне ладонь. – Думаю, нам стоит остаться наедине и поговорить. *** Я знаю, Амир рассказал мне далеко не все, избегая неприятных моментов, способных принести излишнюю боль. Но когда он закончил говорить, и передо мной открылась совершенно иная картина всего произошедшего, я еще долго не могла найти в себе силы, заговорить с ним. Словно понимая, что нужно дать мне немного времени дабы прийти в себя, он оставил меня одну. Словно будучи с завязанными глазами все это время, сейчас я наконец-то сбросила повязку и теперь мне нужно было привыкнуть к солнечному свету. Весь вечер я просидела в полной тишине. В голову приходили воспоминания прошлого месяца, поступки и фразы Исая сейчас казались мне чем-то иным. Чем-то более глубоким и болючим… За окном давно наступила ночь, и дом погрузился в сон. Я смотрела на спящего сына, и понимала, на какую жертву пошел Исай ради меня и него. Я подумала о том моменте, когда все началось. Первое разочарование, сбившее меня с ног. Тот момент, когда в моем сердце зародилась злость на него. Момент, когда я пришла к нему в клуб за помощью. Исай был пьян и зол, и он даже слышать меня не хотел. Все это время я ненавидела его и презирала за то, что он упивался своим горем по покинувшим его братьям. И когда я смотрела на него словно на жалкого слабака, когда я в слезах выкрикивала ему о своей боли и страхе за сына, Исаю не было плевать на меня, как казалось тогда… Он был таким сломанным не из-за предательства братьев, он уничтожал себя из-за чувства беспомощности. Потому что уже тогда знал, что у него не было другого выбора, кроме как отказаться от меня. В тот день я ненавидела его за слабость. Я смотрела, как он тает на моих глазах, и не понимала, что причина его боли – я. Вдруг за окном раздался шум мотора. Не помня себя от волнения, я рванула за калитку. Только машина проехала мимо, и уже спустя пару мгновений я осталась абсолютно одна посреди темной улицы. В груди сдавило, на глаза выступили слезы. Новостей о нем нет уже больше шести часов. Мысли об этом делали мне больно. Прижав ледяные ладони к груди, я прикрыла глаза, шепча про себя молитву. Все о чем я могла сейчас думать – был он. Внезапно на мои плечи опустилась теплая ткань. – Чего не спишь? – Мирон закурил, прищурено глядя на меня. Его джинсовка пахла парфюмом и сигаретами. – А ты можешь? Не зная, жив ли он… Гесс отвел взгляд на мгновение, пытаясь скрыть от меня истинные чувства. Я корила себя за несдержанность. – Нет, – усмехнулся хрипло, глядя перед собой. Огонек сигареты вспыхнул яркой точкой, и снова поблек. – Но он дал нам поручение, перед тем как согласиться на это дело… Он велел заботиться о тебе как следует. Мирон обернулся, и смерил меня уставшим взглядом. – Так что, ложись спать, я подожду его здесь и разбужу тебя, если приедет. Я не могла уйти. Не сейчас, когда на меня вывалили всю правду. Да даже если и попытаюсь – не усну. Вместо того, чтобы отправиться в дом, я опустилась на стоящую неподалеку деревянную лавку. Мирон, посмотрев на меня, вздохнул, понимая, что упрощать для него задачу я не стану. Ему не осталось ничего другого, кроме как устроиться рядом со мной. Я хотела спросить о его девушке, но не стала. Вдруг вспоминалась их последняя ссора с Исаем, и то, как жесток был с ним Мирон. Я смотрела на профиль его брата, в темноте ночи казавшийся мне нарисованным, и думала о том, что они оба нуждаются в откровенном разговоре и прощении друг друга. Почувствовав мой пристальный взгляд, Мир повернулся. В его глазах застыл немой вопрос. – Ему так тяжело было без вас обоих… – в горле пересохло, и мне пришлось сделать паузу, чтобы слова не звучали так глухо. – Когда вы поссорились, и ты ушел. Я никогда еще не видела его таким разбитым. Мирон неспешно затянулся сигаретой, глядя перед собой. Я не видела выражения его лица, но судя по наряженным скулам, я попала в больное место. Как бы он ни старался показать нам всем, что ему плевать на Исая, это было не так. В глубине души Мирон переживал за брата. – Это сложно, Рокс. Поверь, это одинаково хреново для нас обоих. Я не могла с ним поспорить, но в этой ситуации я все равно винила больше Мирона. – Исай такой сильный, но на него свалилось так много испытаний… – Он справится со всем, если у него будешь ты и ребенок. Во взгляде Мирона не было и тени улыбки.